— А что такое вечная любовь? — вздохнула Джинни и неожиданно сказала: — А знаешь, я не помню, чтобы мы так разговаривали прежде! Это так странно…

Он рассмеялся:

— Да уж, конечно, это необычно! Боюсь, твой кузен Пьер будет разочарован. Он полагал, что я устрою тебе сцену за то, что ты позировала знаменитому художнику. А мне понравилось, что за вуалью почти ничего не видно, кроме волос и обнаженной кожи… «Пленница султана» — так, кажется, называлась эта картина? Может быть, мне стоит купить ее?

У Джинни словно камень с души свалился.

— Я… я и не знала, что ее выставят так скоро! О, бедный Пьер, как же он изумился, увидев меня в таком виде! А вот купить ее тебе едва ли удастся, я думаю, что принц Уэльский уже… о Боже!

— Принц Уэльский? — переспросил он. — Он тоже твой поклонник?

— О, он восхищается каждой красивой женщиной! Артистки из мюзик-холла и оперные певицы…

Она умолкла, наблюдая за этим человеком, с которым провела много лет, но до сих пор еще не знала его.

— Джинни… — Он обнял ее за плечи и впервые посмотрел на нее так открыто и искренне. Она ответила ему тем же.

Протянув руку, она коснулась его лица, провела пальцами по его шраму.

— Да, — произнесла она, словно давая обет любви и сознавая при этом, что необходимо извлечь уроки из прошлого и подумать о будущем вместе.

«Навсегда — это когда долго», — думала Джинни, зачарованно глядя ему в глаза.

Навсегда — это будущее и тяжело добытое умение желать и быть желанной. К ним пришло новое понимание всего вместе с терпимостью и любовью. Руки Джинни обвили его шею, а Стив крепко прижал ее к себе. Огонь в камине вспыхнул и погас, а сквозь шторы начало пробиваться солнце. Наступил новый день. И это было начало новой жизни.