Бернар Прюет, молодой бездельник, очень похожий на отца, велел принести прохладительные напитки и предложил Соне сесть. Она улыбнулась ему, испытав облегчение. Сегодня она не была расположена удовлетворить любопытство Аделины, что, без сомнения, ей пришлось бы сделать, если бы та, как опасалась Соня, узнала Стива.

Потягивая холодное белое вино, Соня вскоре почувствовала себя значительно лучше. Грозную Аделину Прюет редко удавалось выбить из колеи. Но Бернар, как выяснилось, привел двух ближайших приятелей, чтобы в их присутствии объявить матери о том, что вчера обручился с мисс Алтеей Пеннингтон. Соня не видела никаких препятствий к этому браку: мисс Пеннингтон была очень красива, а ее отец не менее богат, чем Прюеты, хотя и не так знатен. Но какое это имеет значение? Сейчас не те времена.

«В конце концов, — подумала Соня, — у Аделины добрая душа, а потому она должна понять, что не все и не всегда будет так, как ей того хочется. И разве не удивительно, что я все еще выгляжу так молодо, тогда как Аделина за последние десять лет стала походить на почтенную матрону?»

— Знаете, я очень расстроился, узнав, что вы замужем. Я сказал тогда Люсьену: «Не может быть, она еще слишком молода!» Надеюсь, вы примете это как дань искреннего восхищения, если я осмелюсь сказать, что прошлой ночью на балу вы были самой красивой женщиной.

«Андре Делери, разумеется, ловелас, как и многие современные молодые люди», — размышляла Соня, весьма польщенная его вниманием. Кроме того, Соне было приятно, что на сей раз предпочтение отдали ей, а не Джинни. Почему бы ей не пофлиртовать? Ведь в этом нет ничего предосудительного. Здесь, на Юге, все прекрасно понимают, что это только игра, к которой нельзя относиться серьезно. Даже Аделина соглашалась с этим.

Миссис Прюет, отнюдь не глупая женщина, могла бы легко угадать мысли Сони, если бы не была так рассержена на сына, трусливо сообщившего ей о помолвке с этой выскочкой, избалованной дочерью банкира-янки. Сейчас ей было не до Сони. Как посмел Бернар привести с собой друзей в надежде, что они защитят его от собственной матери? Он же очень хорошо знает, что ее здравомыслие и логика могут удержать его от необдуманного шага. Поэтому и действует за ее спиной! Как жаль, что Бернар так похож на своего покойного отца.

Как нарочно, ее сын внезапно решил уехать с друзьями, заявив, что они хотят проводить миссис Брендон.

— О Аделина! — воскликнула Соня, изобразив разочарование. — А ведь мне надо было о многом поговорить с тобой. Мы должны поскорее встретиться. Может, ты навестишь меня?

На сей раз возвращение на плантацию показалось Соне более приятным, поскольку ее сопровождали три молодых человека. Соня чувствовала себя особенно помолодевшей, когда Андре — он умолял называть его именно так — скакал рядом с ней и с восхищением на нее посматривал. Он рассказывал Соне о своей жизни, признавшись, что ему очень приятно разговаривать с женщиной зрелой и все понимающей.

— С вами так легко общаться! Вы первая женщина, которую я… — Он замолчал, словно и так уже сказал слишком много, и Соня покраснела от удовольствия, почувствовав в нем серьезность и искренность. Он оказался старше, чем она предполагала.

Если бы здесь была Джинни… Соня вспомнила о падчерице — постоянном источнике бед и раздражения. Несомненно, все трое сейчас пытались бы привлечь ее внимание, а она бесстыдно флиртовала бы с ними. Тогда они просто не замечали бы Соню. Несмотря на почтительность Андре, Соня понимала, что он искусный обольститель.

Это подтвердила ей и миссис Прюет, когда в тот же вечер они вместе отправились в оперу. Потом Соня осознала, что с этого и начались все ее неприятности. Уж лучше бы она осталась дома, сославшись на мигрень. Так оно и было бы, если бы не Уильям. Аделина Прюет, желая предостеречь Соню, советовала ей не показываться в обществе Делери, который, по ее мнению, был дурным человеком.

«Аделина, конечно, завидует, поскольку потеряла былую привлекательность, растолстела и стала похожа на пожилую матрону. Но Уильям ведет себя возмутительно — неужели он не доверяет мне после стольких лет супружества?» Нет, она с этим не примирится, тем более что он так спокойно прощает любые выходки Джинни.

Соня не знала, как несчастлива Джинни в этот вечер. Между тем Джинни просто задыхалась от ярости, но это делало ее еще более привлекательной. На этот раз Стив зашел слишком далеко, и Джинни поклялась себе, что никогда не простит ему того, как он с ней обращается.

О да, она удивит Стива. Он недооценивает Джинни, если думает, что ее так же легко запугать, как когда-то прежде в Эль-Пасо. С тех пор она многому научилась и Стиву следовало бы помнить об этом!

Снизу начали проникать приглушенные звуки — просыпались обитатели дома: кто-то играл на пианино, звенел женский смех, рокотал мужской бас. «Здесь, должно быть, много других таких же комнат, как эта», — подумала Джинни. На этом этаже номера сдавались на целый день любовникам, которые желали, чтобы им никто не мешал. По ночам дом становился элегантным ночным борделем, куда допускали лишь очень богатых людей. Здесь подавали только вино или шампанское, на кухне хозяйничали парижские повара, а дамы принимали клиентов по предварительной договоренности.

Джинни догадалась об этом, сидя перед туалетным столиком и выдвигая ящики. Стив, конечно, не проверил ни их содержимого, ни того, что было в двустворчатом гардеробе. Проснувшись, Джинни поняла, что исчез не только муж, но и ее платье. А вот теперь ей стало ясно, что обитатели этой комнаты одевались весьма изысканно. Она нашла не только роскошные мужские и женские костюмы, но и множество косметики и парфюмерии. Ее зеленые глаза засверкали от возбуждения и злости.

Она повторит тот же трюк, что и в Эль-Пасо, но на этот раз не позволит заманить себя в ловушку.

— Джентльмены! — Услышав властный мужской голос, все головы в прокуренной комнате повернулись к двери. Генри Уэрмот, губернатор Луизианы, держал за руку молодую женщину. — Имею честь представить вам троянскую Елену.

Она прошла мимо игроков твердо и уверенно, сознавая свою красоту и наслаждаясь удивлением и восхищением на обращенных к ней лицах мужчин.

Белое платье оттеняло персиковую кожу. Тонкий плетеный пояс стягивал талию, подчеркивая восхитительную форму груди. Алые губы, казалось, жаждали поцелуев, а слегка раскосые зеленые глаза смотрели насмешливо и вызывающе.

Насладившись произведенным эффектом, Генри Уэрмот расхохотался:

— Ну, разве мне не везет? Представьте, эта красавица была по ошибке заперта в своей комнате… свеча опрокинулась, и дело могло принять дурной оборот, если бы я в этот момент не проходил мимо. Увидев, что это настоящая Афродита, я, конечно, не устоял и согласился сопровождать ее вниз, к тому счастливчику, который станет ее партнером на сегодняшний вечер! — Он обвел всех присутствующих внимательным взглядом и, понизив голос, проникновенно добавил: — Думаю, нет необходимости говорить о том, что я готов отдать все за привилегию поменяться местами с этим джентльменом…

Заметив всеобщее изумление, Джинни победоносно улыбнулась:

— Сенатор Брендон! Как замечательно… Пако Девис! Последнее время вы совсем обо мне забыли! Никогда вам этого не прощу! Надеюсь, наш малыш здоров?

Отвернувшись от потрясенного Пако, застывшего с бокалом в руке, она перевела равнодушный взгляд на другое знакомое лицо и встретилась с холодными серыми глазами.

— Джим, дорогой… как вы могли ждать меня так долго? Я сделала все, как вы говорили… Надеюсь, вы не сердитесь?

Губернатор кашлянул и расправил плечи. Джинни легко коснулась его щеки и прошептала, что будет рада встретиться с ним завтра ночью, если он поговорит с Гортензией.

Мистер Бишоп вздохнул и поднялся, чтобы взять под контроль ситуацию.

— Простите, джентльмены… Ну что, Афродита, не отправиться ли нам наверх? Просто не понимаю, как мог заставить вас ждать.