— Мартин, не надо… — попыталась она остановить его, но он продолжал:

— Я должен все это сказать. Уверен, что вы и сами часто об этом думаете. Ведь вы беспокоитесь о нем, правда? Значит, он по-прежнему уверяет, что не помнит, кто он и откуда явился? Я этому не верю. Впрочем, для меня это не имеет значения. Неужели вы полагаете, что он на вас женится? А может, его возвращения ждет другая женщина?

— Нет! Не такой он человек, чтобы связать себя…

— А разве вы не пытаетесь связать себя? Да и способен ли он дать вам то, что вы ищете? Я беспокоюсь о вас, Элизабет. Мне не нравится этот человек, я видал таких прежде. Это люди действия, и они никогда не сидят на месте. А что станете делать вы, когда он уедет? Вы говорите, что живете сегодняшним днем, но, если он исчезнет, как вы поступите тогда? Помчитесь за ним, пытаясь удержать его и приняв все его условия — если, конечно, он хоть что-то вам предложит?

Он ничего ей не предлагал, а просто делил с ней постель. Он говорил с ней обо всем, но только не о себе. И он желал ее и, овладев ею, давал ей ощущение счастья. Только с ним она поняла, как прекрасно заниматься любовью. Но она боялась своей любви к нему.

Бет убеждала себя, что он уже дал ей очень много. Она не сомневалась, что он бывает жестоким и безжалостным, но к ней он проявлял нежность.

Она пыталась объяснить все это Мартину, но он лишь качал головой, говоря, что у него дурные предчувствия.

— Элизабет, куда он поехал на этот раз? И надолго ли?

— Не знаю! Только вам я могу в этом признаться. Однако он дал слово и, кроме того, еще не получил причитающейся ему платы…

— Это так, но этот человек запросил высокую цену за свои услуги, а пока не похоже, чтобы он нуждался в деньгах. По всему видно, что у него они есть.

— Но он столько делает для нас! — воскликнула Элизабет. — У нас теперь есть оружие и боеприпасы — разве вы забыли об этом? А его план на случай опасности? Мы хоть что-то делаем, а не сидим сложа руки.

— Но кто он? Нам известно, что он знаком с Джеком Прендергастом. Как мы слышали…

— Это все гадко! Почему бы вам всем не сказать ему, что вы о нем думаете? Он вовсе не собирается выдать нас Прендергасту — это невозможно, и вы сами это знаете! Мы сейчас готовы сопротивляться больше, чем когда бы то ни было!

— Я не хотел причинить вам боль.

Она смахнула слезы.

— Тогда… тогда не говорите со мной об этом, Мартин. Смит не предатель, и он не причинит мне зла.

Мартин снова предложил ей выйти за него замуж, но она покачала головой:

— Но я не могу! Разве вы не понимаете этого? Не могу, пока он со мной.

— Я человек терпеливый и испытываю к вам глубокие чувства. Хотя, может быть, я и опоздал.

— Но я… но вам же все известно! Все знают, что мы живем вместе…

— Для меня имеете значение только вы, дорогая Элизабет.

Дни шли за днями, а Смит все не возвращался. Где он? А вдруг он уже где-то лежит мертвый… Элизабет пыталась скрыть беспокойство, но Мартин сочувственно поглядывал на нее. Неужели он больше не вернется?

Смит предупреждал ее, что может задержаться, так зачем же ей так тревожиться, ведь он может постоять за себя… Но Элизабет не могла сомкнуть глаз ночью, а днем чувствовала себя слабой и разбитой. Временами она едва удерживалась от слез.

У нее начались приступы тошноты по утрам на вторую неделю после отъезда Смита. Она была потрясена этим открытием.

«У меня будет ребенок! О Боже, это все же случилось. То, что этого не было раньше, вина Джареда, но теперь у меня будет ребенок от Смита! — Вслед за этим подкралась непрошеная мысль: — Когда он узнает об этом, все сразу изменится. Он остепенится и останется со мной. Да, именно так и будет!»

Бет. Теплая, нежная и податливая; от нее пахнет свежеиспеченным хлебом. Она ждет его, и ее тело — прибежище, уют и наслаждение. Она из тех женщин, к которым мужчинам всегда хочется вернуться.

Стив рассмеялся. Черт возьми, он отсутствует уже слишком долго. Возвращаться домой все к той же женщине и проводить с ней одну ночь за другой — чертовски скучное занятие. Это вскоре надоест ему до отвращения. И как он только об этом забыл! И чего ищет на этот раз? Он думал об этом помимо воли. Он ищет огня и страсти смеющейся, дразнящей, чувственной зеленоглазой женщины, которую он когда-то любил и продолжает любить. Эта рана не могла бы стать глубже и мучительнее, даже если бы он сам убил ее. Но сколько еще надо странствовать, чтобы избавиться от боли? Ему следует наконец привыкнуть к мысли, что любимой женщины больше нет.

Стив Морган рассердился на самого себя. Так много еще предстоит сделать, а он занялся всем этим, чтобы выиграть время и залечить душевные раны. И, кроме того, для этого была и все еще есть Бет.

Небо стало угрожающе темнеть, потом его прорезали яркие всполохи молний, и Стив повернул лошадь на север. Однажды во время грозы в мексиканских горах его одолевали такие же мысли о том, что он провел большую часть своей жизни, преследуя или убегая и всегда находясь в движении, ибо только оно спасало его от тоски. Джинни заставила его на какое-то время остановиться, но она навсегда ушла из его жизни. Черт бы ее подрал! Он все равно постарается забыть ее, чего бы это ни стоило!

Стив пришпорил лошадь. «Конец мольбам», куда он устремился вначале, теперь остался далеко позади.

А в это же время о нем долго и ожесточенно спорили Ренальдо Ортега и его жена Мелисса.

Ренальдо только делал вид, что сердится, ибо боготворил свою молодую жену. Но — проклятие! — иногда Мисси просто ничего не понимала и так упрощенно смотрела на вещи, что он не мог ничего растолковать ей.

Мисси была уже на седьмом месяце беременности, но выглядела такой же стройной. Впрочем, это ничуть не беспокоило доктора, за которым послал дон Франсиско.

— До сих пор я этого не понимаю! Ренальдо, как ты думаешь, почему она так поступила? И как твой дядя, такой строгий в вопросах морали, допустил подобное! Я считала, что она любит Маноло, то есть Эстебана.

— Сокровище мое, — мягко возразил Ренальдо, — не стоит расстраиваться из-за того, что нас не касается. Джинни отправилась в Европу вместе с лордом Тиндэйлом и детьми. Ведь ты не отрицаешь, радость моя, что она имела полное право взять их с собой? Эстебан не приезжал к ним и даже не интересовался ими… Мой кузен проявлял полное равнодушие.

— Вовсе нет! Ты же видел, как он хорошо относился ко мне, к отцу и к братьям. Он совсем не злой и не жестокий! Все это дурно, кто-то должен ему обо всем рассказать. Думаю, что это следовало бы сделать Джинни, но ты защищаешь ее, потому что был немного влюблен в нее, перед тем как встретился со мной!

Удивленный Ренальдо заключил ее в объятия.

— Я никого никогда не любил, кроме тебя, сокровище мое, ты сделала меня счастливейшим человеком на свете! Но…

— Тогда сам напиши письмо Стиву и обо всем расскажи. Или позволь это сделать мне. И еще я напишу Джинни. Бедные дети отправились в такое трудное путешествие! Она наверняка оставит их там, а сама поедет в Турцию вместе с этим Ричардом. Уверена, Джинни сбежит от него, как только узнает, что Стив приехал за ней. Ричард просто воспользовался беспомощностью Джинни, ведь она была так больна! Но если бы Стив об этом узнал…

Услышав это, Ренальдо побледнел, хотя и подумал, что дядя наверняка решил бы все эти проблемы в свойственном ему авторитарном стиле. Эстебану пришлось бы все понять. Он слишком горд, чтобы мчаться за женщиной, которая не скрывала нежелания видеть его. К тому же у Стива всегда были и другие женщины… Не желая ссориться с женой, Ренальдо сказал: — Обещаю, что напишу Эстебану, лишь бы ты снова улыбалась! Его партнер Сэм Мердок, кажется, знает, где находится Стив.

Сэм Мердок нутром чуял, что это послание разозлит Стива, но, как человек терпеливый, приготовился ждать: если Стив не приедет, Сэм отошлет письмо обратно.