Ибн аль-Ариф, запомнив эти строки, помчался к себе домой. Там он взял тетрадь и постарался развести чернила, чтобы они стали рыжими. Потом он записал стихи этими чернилами в тетрадь и повез ее к аль-Мансуру.
Увидев запись, аль-Мансур преисполнился гневом против Саида и сказал ему: «Завтра я тебя испытаю, и если ты не выдержишь испытания, то я отрекусь от тебя и изгоню из своих владений». Когда наступило утро, аль-Мансур приказал собраться всем своим приближенным и сановникам. Он велел садовнику принести большое блюдо и сделать на нем маленькие беседки из разных цветов, посреди блюда налить воду и по краям положить крупные жемчужины, чтобы это походило на пруд и камешки. А в воду пустили змею, которая плавала в ней, извиваясь. Потом правитель послал за Саидом и, когда тот вошел, приказал поставить блюдо перед ним и сказал ему: «Этот день принесет тебе счастье и нашу милость или горе и изгнание, ибо люди говорят, что все твои слова — ложь и обман, и я хочу узнать, правы ли они. Вот блюдо, подобного которому не было, как мне кажется, ни у одного царя. Опиши это блюдо и все, что на нем находится».
И Саид, ни минуты не задумываясь, сказал:
Абу Амир, ты жизнь даруешь, исправив грешный мир сначала;
Лишь недруг твой тебя страшится и тот, кому грозит опала.
Все чудеса земной природы в причудливом разнообразье
Перед тобою, повелитель, судьба роскошно сочетала.
Вот нити трепетного света, вот полог, сотканный росою,
Вот в царстве зыбких очертаний чертог прозрачнее кристалла,
Как ненаглядные газели, девицы нежные резвятся,
А эти пышные беседки подобны гротам из коралла.
Раздолье милым баловницам под сенью белого жасмина,
Когда у них над головами благоухают опахала.
А перед ними в изобилье очаровательных диковин
Пруд расстилается прекрасный, чья гладь на солнце заблистала.
Сквозь воду виден крупный жемчуг, а средь неуловимых струек
Змея пестреет, извиваясь, но не показывает жала.
Ты в этом зеркале прелестном увидишь все, что пожелаешь:
И феникса, и черепаху, и леопарда, и шакала.
Все стали дивиться этим удивительным стихам, и аль-Мансур записал их своей рукой. Но на краю блюда стояла маленькая лодка, где сидела девушка-невольница аль-Мансура и делала вид, что гребет золотыми веслами. Саид ее не заметил и потому ничего не сказал о ней. Записав стихи, аль-Мансур обратился к Саиду: «Ты превосходно справился, но забыл об этой девушке». И Саид тотчас произнес:
Но, может быть, всего прекрасней на корабле своем девица;
О ней, увенчанной цветами, душа с любовью возмечтала.
Предупреждает резкий ветер о том, что в море будет буря,
И корабельщица страшится при виде яростного вала.
Но где, когда, кто в мире видел, чтобы такой прекрасный кормчий
С такой сноровкой редкой правил кормилом в чаянье причала?
Услышав эти стихи, аль-Мансур приказал выдать Саиду тысячу динаров и сотню богатых одежд, и к каждой из них полагался еще драгоценный пояс и шелковая чалма. И повелитель повелел еще выдавать ему каждый месяц по тридцать динаров и включить в число своих надимов вместе с Ибн аль-Арифом, Зиядат Алла ибн Мударом ат-Тибни, Ибн ат-Тайяни и другими. Этот удивительный рассказ еще говорит нам о зависти, которую человек впитывает с молоком матери, и чувство это — самое древнее, так что его нельзя назвать новым. Поистине, нет среди животных более зловредного создания, чем человек!
И к числу удивительных случайностей, подобных которым я не слыхал, относится то, что произошло однажды с Саидом. Он подарил аль-Мансуру ручного оленя и послал с ним такие стихи:
Ты, оплот несокрушимый вопреки земному тлену,
Награждающий заслугу и карающий измену,
Ты, меня, раба дурного, соизволивший приблизить
И своим расположеньем повышающий мне цену,
Ты прими оленя в путах, нареченного «Гарси́я»,
В знак того, что рад плененный неожиданному плену.
И было суждено по предвечному велению Аллаха, что как раз в тот день, когда Саид отправил аль-Мансуру оленя и написал эти стихи, был захвачен в плен Гарси́я, сын Санчо, один из царей румов, который до этого был недоступнее, чем небесные звезды. И будто Саиду было послано откровение свыше, что он назвал этого оленя Гарси́я и написал, что отправляет его в путах, чтобы это послужило добрым предзнаменованием!»
Ибн Аль-Аббар
Из книги «Моления о прощении»
Перевод сделан по изданию: И б н а л ь - А б б а р. Итаб аль-куттаб (Моления о прощении). Дамаск, 1961.
Рассказывают, что халиф Омар ибн аль-Хаттаб приблизил к себе Абу Мусу[164], а тот назначил на свое место Зияда ибн Абу Суфьяна. Омар стал упрекать его, говоря: «Ты сделал своим преемником юношу, не достигшего еще зрелого возраста!» Абу Муса возразил: «Повелитель правоверных, он справится как нельзя лучше с тем, что ему поручено, и обладает всеми похвальными качествами».
Тогда халиф Омар написал Зияду, приказывая ему явиться и оставить вместо себя заместителя, выбрав его но своему желанию. Зияд, поразмыслив, назначил на свое место почтенного старца — Имрана ибн Хусайна и отправился к халифу. Узнав о его выборе, Омар подумал: «Если Абу Муса избрал на свое место юношу-отрока, то этот юноша выбрал себе в заместители зрелого человека». И велел привести к нему Зияда и сказал ему: «Ты должен сейчас составить записку о том, что надлежит делать тебе как наместнику, и представить ее своему заместителю».
Зияд тотчас же составил записку и подал ее Омару, но, прочтя ее, халиф остался недоволен и приказал Зияду: «Напиши другую». И Зияд выполнил приказание халифа, но тот, просмотрев записку, снова сказал: «Напиши другую». И Зияд написал третью записку и вручил ее халифу, и тот, просмотрев ее, отпустил его.
И халиф Омар сказал своим приближенным: «Он справился со своей задачей в первый раз, но я подумал, что написанное является плодом долгих размышлений и подготовлено заранее. Поэтому я заставил его переписать бумагу, и он снова справился со своей задачей, но мне не хотелось говорить ему об этом, и я решил унизить его, чтобы в него не вселилась гордыня, ибо гордыня — всегда причина гибели».
Через некоторое время Омар отставил Зияда, и тот спросил у него: «Повелитель правоверных, ты сделал это из-за того, что я не справлялся, или ты заподозрил меня в измене?» Омар ответил: «Ни то и ни другое. Просто я хотел, чтобы люди меньше чувствовали превосходство твоего разума».
Аль-Хаджадж назначил начальником дивана посланий[165] Язида ибн Абу Муслима, ибо сильно полюбил его и находился под его влиянием. Когда аль Хаджадж заболел, тот заботился о нем и постоянно посещал его. Говорят, что он был его молочным братом. Когда же в последние дни правления аль-Валида ибн Абд аль-Малика аль-Хаджадж скончался, халиф назначил на его место этого Язида, и тот не только справился, но даже превзошел своего предшественника, так что аль-Валид говорил: «Умер аль-Хаджадж ибн Юсуф, и я назначил вместо него Язида ибн Абу Муслима. И я оказался подобным человеку, который потерял дирхем, но вместо него нашел динар». А потом он промолвил, обращаясь к Язиду: «Аль-Хаджадж называл тебя своим зорким оком, я же счел тебя своим ликом».
