Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Волдису не жаль было расставаться с этим городом. Равнодушно смотрел он, как пятиэтажный город все больше и больше отдалялся, темнел и наконец скрылся за изгибом реки.

Внизу у топок кто-то крикнул:

— Трюмный, куда ты провалился?

— Сейчас! — отозвался Волдис. — Иду!

ГЛАВА ВТОРАЯ

Ветер катил тяжелые воды, нагонял мелкую и торопливую волну, не разбивая гребешков. Пароход грузно пробивался сквозь волны, оставляя позади пенную гряду.

Окончив вахту, Волдис умылся и поднялся на палубу. Пронизывающий сырой воздух охватил разгоряченное тело, и Волдис поежился. Берег скрылся из виду. Вокруг раскинулся однообразный свинцово-серый простор моря. На волнах лениво покачивались большие стаи морских чаек. Несколько громадных серых самцов вились вокруг парохода, жалобно крича и высматривая добычу.

Взяв в камбузе кружку кофе, Волдис ушел в кубрик. Первая вахта показалась ему легкой — бункеры были еще полны и уголь сыпался сам. Волдису пришлось поднимать наверх шлак и золу, высыпать все это в море и подносить кочегарам питьевую воду. Внизу у топок вода быстро нагревалась, и ее приходилось постоянно менять. Несколько раз Волдиса посылали наверх поворачивать вентиляционные трубы по ветру: при перемене курса парохода или смене направления ветра внизу задыхались без воздуха и огни в топках гасли. Больше часа проработал он на палубе, выбрасывая в море золу, скопившуюся во время стоянки в порту, а когда вся палуба была очищена, кочегары поручили ему разбивать большим молотом куски угля.

— Теперь трюмным праздник! — говорили кочегары. — Погодите, когда бункеры опустеют, вот тогда поработаете как следует.

Выпив кофе, Волдис пытался уснуть, но не мог. Мысли вновь и вновь возвращались к первым впечатлениям. В восемь Гинтер принес ужин и разбудил очередную смену — Зоммера и Андерсона.

Мыл посуду и убирал каюту трюмный, отбывающий вахту. С этой обременительной обязанностью трудно было справляться, но с трюмным никто не считался: ведь он младший, от него можно требовать невозможного; он обязан двенадцать часов в сутки выполнять самую грязную и тяжелую работу. Кочегары могут распоряжаться им по своему усмотрению, гонять из одного бункера в другой, посылать за водой и к вентиляционным трубам. Когда кочегары чистят топки, трюмный должен стоять возле них с ведром воды и заливать куски горячего шлака.

У трюмного почти нет свободного времени, а чтобы его совсем не оставалось, ему поручают носить в кубрик кофе, еду, будить очередную смену и выполнять роль прислуги.

Кочегары в прошлом сами прошли такую же тяжелую и унизительную школу, никто из них еще не забыл перенесенных испытаний, и, очевидно, именно поэтому им было приятно сознавать себя свободными от этих обязанностей. Ведь так отрадно иметь право кому-нибудь приказать, хотя тот, кому ты приказываешь, твой товарищ, и вообще тех, кому можно приказывать, всего лишь двое, в то время как отдающих приказания — целых шестеро. Но и маленький почет — все-таки почет, и кто не избалован, довольствуется малым,

Волдис заснул только около десяти, и уже через два часа Гинтер тряс его за плечо:

— Вставай!

Сонный Волдис вместе со Званом и Ирбе пошел на вахту. Стояла непроглядная ночь. За бортом плескалась и шумела темная вода.

Из котельного отделения доносился лязг дверцы топки и звон лопаты. Маленький Блав насвистывал «Бананы».

Кочегары сменились. В двух топках спустили огонь: пока в остальных бушевало белое пламя, так что дрожали котлы, сотрясаемые гигантской силой, здесь над гаснущим и уже погасшим углем и шлаком еле рдел красный свет. Зван и Ирбе прежде всего раздули огонь в тех топках, которые не надо было чистить, потом взялись за дело. Из дверцы печи обдавало жаром, обжигало шею, лицо, руки. Куски шлака прикипели к колосникам, и их приходилось выламывать длинным железным ломом. Лом сразу же накалялся добела. Дно топки находилось глубоко, и, чтобы выломать запекшийся шлак, нужно было нагибаться к самому устью. Как солдаты, обучающиеся штыковому бою, кочегары делали внезапные выпады вперед и быстро наносили удары, отвернув лицо в сторону, чтобы не обжечь глаза. Взломав шлак, они длинными кочергами вытягивали его кусками из топок. Сначала чистили одну половину печи, потом туда отгребали ярко горевший уголь, а если его было мало, брали из вычищенных топок и разжигали огонь. Затем принимались за чистку второй половины.

Во время чистки топок стрелка манометра неудержимо падала. Со ста восьмидесяти фунтов она опускалась до ста пятидесяти, иногда даже ниже, и тогда сразу раздавался скрип дверей машинного отделения и слышался голос механика:

— Это что за безобразие! Пар не можете удержать?

Под топками скапливалась зола. Выгребать ее — обязанность трюмных, — здесь они имели возможность научиться орудовать кочергой.

Наконец топки были очищены. Кочегары, мокрые, как мыши, еще немного подправили огонь, пошуровали уголь, и, когда стрелка манометра начала подыматься, послали Волдиса наверх — вытаскивать шлак. Сейчас шел уголь среднего качества, золы и шлака было не очень много — за каждую смену десятка два ведер. Хотя золу заливали водой, некоторые куски шлака еще тлели и ведро нагревалось так, что нельзя было до него дотронуться. Большую посудину следовало обхватить руками, донести до борта и через мусорный рукав высыпать в море. Ведро было мокрое, зола прилипала к рукам, пачкала одежду.

К концу вахты ослабили огонь в двух других топках, которые должна была чистить другая смена. Чтобы не упало давление пара, пришлось форсировать огонь в остальных печах.

Вахта Звана и Ирбе уже подходила к концу, когда из левого бункера перестал сыпаться уголь.

— Поднимись на бункерную платформу и подвези несколько тачек, если там есть еще уголь, — сказал Зван, — тогда не придется лезть с лопатой в бункер.

Волдис зажег маленькую коптилку и поднялся наверх. Кое-как ему удалось протиснуться сквозь маленькую узкую дверцу в темное межпалубное помещение. Коптилка еле освещала маленькую площадку, виднелись пустая стена и отверстие бункерного люка. На бункерной платформе больше не осталось угля, его еще в порту перегрузили в бункеры. Волдису пришлось лезть в боковой бункер, чтобы стронуть с места почти отвесную гору угля, которая сама собой не сползала вниз. Несколькими осторожными ударами лопаты ему удалось сдвинуть сбоку довольно увесистый кусок угля. Минутой позже гора зашевелилась, подалась вперед и лавиной покатилась вниз. Крупные куски угля со стуком ударялись о стенки бункера, все кругом шумело и грохотало. Волдиса со всех сторон охватило облако мелкой угольной пыли.

Волдис выкарабкался обратно на бункерную платформу и пошел заглянуть в правый бункер. Уголь там тоже слежался и скоро должен был перестать сыпаться. Расшевелив и эту груду и убедившись, что угля теперь хватит смены на две, Волдис возвратился на бункерную платформу.

Вдруг его внимание привлек какой-то слабый шум — шорох одежды или хруст угля. Он остановился, стал прислушиваться. Хруст возобновился где-то в темноте межпалубного помещения. Возможно, это возились крысы, которых здесь было немало; возможно, от качки трещали крепления. Подняв коптилку над головой, Волдис направился в ту сторону, откуда слышался шорох.

Если бы он верил в привидения, он бы вскрикнул от неожиданности. В темноте шевелилась какая-то фигура.

— Кто там? — крикнул Волдис.

Никто не ответил, Волдис подошел поближе. На него смотрел какой-то человек, весь в пыли, в коричневой одежде моряка.

Увидев, что его заметили, человек заискивающе улыбнулся и пошел навстречу Волдису.

— Привет, браток!

— Здорово! Что ты здесь делаешь?

— Да так, ничего. Где же мне еще прятаться?

— Ты прячешься?

— Да. Если бы на судне были знакомые, тогда другое дело. Можно было бы пойти на бак и жить в кубрике.

— Куда ты едешь?

— В Кардифф.

— Ведь «Эрика» идет в Манчестер.

— Это ничего. От Ливерпуля проеду по железной дороге, У меня все бумаги в порядке. Я плавал на «англичанах».

59
{"b":"234129","o":1}