Владимир Перич решил поручить картотеку Энверу Крзичу.

— Работа нелегкая, будет сопряжена с большим риском, — сказал ему Вальтер при встрече.

— Я вижу, мне придется всюду бывать, много встречаться с товарищами, координировать их усилия, обобщать поступающие сведения... Не знаю, справлюсь ли я, — высказал сомнение Крзич.

— Ты уж тоже позволь судить о твоих способностях и возможностях. Я хорошо все взвесил перед тем, как доверить тебе это задание.

— Знаю, знаю, но есть же люди способнее меня!

— Партия тебе доверяет работать над картотекой, — твердо заявил Вальтер.

Приступив к выполнению задания, Крзич прежде всего позаботился о надежном месте для хранения картотеки и перевез ее в Загреб, в дом семьи Шлякич. Картотека уже не вмещалась в один чемодан, и Энвер достал герметичные коробки и по придуманной им самим системе поместил в них имевшийся материал.

В апреле 1945 года, когда Сараево было освобождено, в картотеке находилось около семи тысяч учетных карточек и более сотни фотографий военных преступников. Сразу же после вступления наших войск Крзич, согласно указанию Вальтера, передал картотеку офицерам государственной безопасности.

По предложению Вальтера местный комитет КПЮ принял решение направить скоевцев в домобранские артиллерийские подразделения, для того чтобы они смогли захватить вражеские батареи с началом наступления наших войск на Сараево и тем самым ослабить сопротивление неприятеля. Однако убедить юношей вступать в домобраны оказалось не таким простым и легким делом. Некоторые из них наотрез отказывались надевать вражескую форму. Когда Вальтеру сообщили об этом его соратники, то все ожидали, что он будет резко реагировать на это, но, к удивлению многих, он принял это известие спокойно и порекомендовал лучше проводить разъяснительную работу среди молодежи.

По настоянию Вальтера члены местного партийного комитета Сафет Джинович (Мирко) и Анчика Джурич (Таня) должны были встретиться со скоевцами и еще раз объяснить им, почему их просили идти в домобранские части.

— Не бойтесь, что вас раскроют, — говорил Мирко на встрече. — Нами все предусмотрено... Вы получите домобранские документы и сможете спокойно ходить по городу. Своим же вступлением в домобраны, товарищи, вы окажете большую помощь народно-освободительному движению...

— Я не верю, что нам удастся долго оставаться неразоблаченными, — усомнился скоевец Тошо и потребовал каких-нибудь гарантий.

Мирко на мгновение задумался, решая, что сказать, но затем с прежней энергией продолжал:

— Все будет зависеть в первую очередь от вашей бдительности и находчивости. Конечно, и в домобранских частях усташская полиция имеет своих шпиков, но не давайте себя провоцировать и, как говорится, толкать на тонкий лед. Никому не смейте доверяться, не показывайте виду, что вы знакомы между собой. Будет меньше подозрений, если вы начнете добросовестно изучать артиллерийское дело.

— А как можно вступить в домобраны? — поинтересовался скоевец Жарко.

— Об этом не беспокойтесь, друзья! Уже все устроено! Вы все пойдете в один и тот же дивизион. У нас есть в рядах домобранов наши товарищи. Они вас примут и обучат. Наш товарищ Франьо, некоторые из вас его знают, уже договорился о зачислении первой группы. В положенное время, а это будет завтра в десять часов, к мосту Скендерия придет один домобранский офицер, чтобы отвести первую группу в артиллерийское подразделение. Потом будут направлены остальные...

Юноши переглянулись, не скрывая своего удивления.

— Когда вы там обживетесь и привыкнете, — теперь в разговор вступила Таня, — вы должны создать условия для приема в ваше подразделение еще двух десятков, а то и более, юношей.

— Товарищи, запомните пароль для встречи с домобранским офицером на мосту! — снова обратился к скоевцам Мирко. — Когда вы к нему подойдете, кто-нибудь из вас пусть спросит: «Есть ли у вас, господин, сигареты для продажи?» Он должен ответить, что у него есть сто пачек «Дрины», но спичек нет. После этого разговор можно продолжать без всякой боязни.

— Все ясно. Больше нас не надо убеждать, — заметил Тошо. — Направляемся в казарму и сделаем все, как положено.

Беседа закончилась.

На следующий день Тошо и Брзи осторожно подошли к мосту на Миляцке и стали ждать. С другой стороны приближался молодой человек в форме домобранского офицера. Скоевцы вышли на тротуар и внимательно посмотрели на подходившего офицера, который вскоре остановился и сдержанно улыбнулся юношам. Затем, обменявшись паролем, он сказал:

— Все в порядке, молодые люди! Пожалуйста, следуйте за мной в казарму.

Офицер шел быстрым шагом и молчал. Время от времени он поднимал руку, чтобы отдать честь.

Казарма противотанкового дивизиона находилась вблизи бойни. Скоевцы увидели колючую проволоку, серые полуразрушенные стены какого-то здания и стоявшие во дворе артиллерийские орудия. Возле одного из них они остановились, чтобы выслушать сопровождавшего их офицера:

— Молодые люди, вот здесь вы будете жить и обучаться. Вашим командиром будет сотник Влайки. Он очень строгий, ленивых не терпит. Сам он кончил училище в Стокерау. В дивизионе есть немецкий офицер. Его вы должны остерегаться, избегать встреч и не перечить ему. Теперь пошли дальше, получим форму.

За короткое время в дивизион сотника Влайки прибыло более двадцати молодых людей, готовых выполнить любое задание руководителей подпольной организации.

Убедившись на опыте, что они не могут подавить подпольное народно-освободительное движение одновременно в нескольких районах, гестаповцы решили сосредоточить свои усилия на самом Сараеве.

По приказу эсэсовского генерала Камерхофера в середине 1944 года произошло объединение оперативных групп гестапо Восточной Боснии, Герцеговины и Сараева. Во главе новой оперативной группы встал оберштурмбанфюрер Антон Фест, опытный разведчик, хорошо знавший обстановку на территории Боснии и Герцеговины. В своей работе он опирался на способных офицеров гестапо Сефлера, Ванера, Амана, Абронайта и других.

Фест полностью подчинил себе усташскую полицию во главе с Эмилом Туком, он имел своих людей в немецком консульстве в Сараеве, немецко-хорватском клубе и в домобранских частях. Оберштурмбанфюрер одновременно тесно сотрудничал с офицерами разведки Кирхнером из дивизии «Принц Евгений», Куртом из 369-й гитлеровской дивизии и Келером из 5-го корпуса СС.

Келера он обязал подобрать в четнических частях, расположенных на окраинах Сараева, подходящие кандидатуры для сотрудничества с гестапо. Фест действовал напористо и не скупился на обещания. Ему удалось склонить на свою сторону командира бригады четников Саву Дериконя.

Особое внимание Фест уделил расширению сети агентов в городе, приказав заниматься этим честолюбивому оберштурмфюреру Эриху Фрику. За короткое время число гестаповских агентов, среди которых выделялись Кирилич и Стоянович, резко увеличилось.

Проведя необходимую реорганизацию и укрепив свою агентуру, гестапо яростно бросилось на поиски подпольной партийной организации Сараева, которой руководил Владимир Перич. Этот натиск надо было во что бы то ни стало сдержать и не допустить потерь в своих рядах. Благодаря умелому руководству Вальтера, сараевским подпольщикам удалось сорвать это наступление гестапо, вражеские агенты не смогли добиться поставленной цели.

Недовольный Фест собрал ближайших помощников, чтобы проанализировать создавшееся положение и наметить новый план для борьбы с подпольщиками. Офицерам гестапо было неприятно выслушивать обвинения и упреки своего шефа. Когда им давалось слово, они, стараясь оправдаться за неудачи, в один голос заявляли, как им тяжело обнаруживать и вылавливать членов и сторонников подпольной коммунистической организации, что агенты не могут проникнуть в ряды невероятно осторожного и упорного противника. Штурмбанфюрер Васари, не скрывая своей досады, закончил выступление следующими словами: