— Хорошо, хорошо, — понял Вальтер своего собеседника и добавил: — Надежным товарищам, опытным бойцам в борьбе против врагов и предателей действительно место в рядах КПЮ. У нас практикуется кандидатский стаж, и тебе надо его пройти.

— Спасибо за доверие, — поблагодарил Дугонич.

— От тебя зависит, как долго ты будешь кандидатом. Учитывая твою прежнюю деятельность, готовность бороться, я верю, что ты скоро станешь членом КПЮ, — продолжал Вальтер.

— Сделаю все, чтобы это скорей осуществилось, — пообещал Дугонич.

— Посмотрим, но теперь о другом. — Вальтер, видя, что Дугонич взволнован и обрадован, подождал. — Ты, дружище, встречаешься с главарями четников?

— Иногда, по их желанию. Могу этого избегать.

— Не надо, Звонко. Будь только осторожным и осмотрительным. Хорошо запоминай, чем четники интересуются, и тотчас меня извещай. Нам нужно, чтобы ты заслужил их доверие. Это необходимо для одной операции.

— Не собираетесь ли вы меня послать к ним? — поинтересовался Дугонич.

— Ничего конкретного сказать не могу. Это зависит от того, как будут развиваться события. Но будь готов ко всему. Понимаешь, мы тебе вполне доверяем.

— Не надо мне объяснять. Я готов выполнить любое задание. А спросил я просто так, — сказал Дугонич.

— И Педишича подготовь к сближению с четниками.

— Он уже встречался с ними.

— Значит, вы уже дело делаете. Очень хорошо. — Вальтер, довольный, потер руки. — Только, знаешь, в городе говорят, что в батарее на Грдне занимаются саботажем и она не стреляет по вражеским самолетам. Я знаю, что это так, но неприятель не должен знать ничего о ваших действиях. Найдите способ прекратить подобные слухи, иначе усташи и гестаповцы могут вас арестовать. А это нам совсем не нужно.

— Не знаю, кто такие слухи распускает.

— Кто-то из вашей среды. Может быть, провокатор.

— Проверю.

— И формируйте боевые группы, чтобы вы могли дать отпор, на случай если враг попытается предпринять что-то против вас.

— Мы подготовимся, обещаю. Им нас не одолеть.

— Мне хотелось бы чаще встречаться с тобой, но я очень занят, — сказал Вальтер. — Контакты с тобой будут поддерживать Йоцо и Франя. Они будут принимать от вас оружие, военное снаряжение, а тебя будут информировать о положении в городе и на освобожденной территории. Не беспокойся, и я иногда буду заходить к тебе, когда позволит время, — пообещал Вальтер.

Преодолевая внутреннее беспокойство, Вальтер спешил на условленную встречу с Звонко Грбацем (Путником) и поручиком Жигманом из военно-полевого суда. Налаживанию сотрудничества с Жигманом Вальтер придавал особое значение. Прямой угрозы ареста для него не было, поскольку во внутреннем кармане его пиджака лежали надежные документы на имя немецкого гражданина Эугена Эништа, изготовленные так умело, что ничем не отличались от подлинных. Если бы случилась провокация или проверка документов, то Вальтеру пришлось бы объясняться по-немецки, но это не представляло для него трудности по той простой причине, что он отлично овладел языком еще в торговой школе.

По тротуару шел пожилой человек с книгами под мышкой, и Вальтеру он показался похожим на Андра, учителя немецкого языка в белградской торговой школе. Вальтер сразу почему-то вспомнил, каким строгим и требовательным был этот учитель, который всегда повторял ученикам: «В вашей будущей профессии, запомните, знание иностранных языков будет иметь особое значение». Всем в классе приходилось реагировать на это предупреждение, и каждый старался серьезно относиться к учебе, чтобы не позориться перед своим учителем.

Запыхавшись от быстрой ходьбы, Вальтер наконец подошел к месту встречи, однако там никого еще не было. Он взглядом поискал подходящее укрытие от солнца, но затем отказался от этой мысли, опасаясь, что он может разминуться с поручиком Жигманом и сорвать намеченный план внедрения своего человека в военно-полевой суд и усташскую тюрьму.

Вальтеру очень хотелось, чтобы первым на встречу пришел Путник, которого он смог бы спокойно ввести в курс предстоящей операции. За последнее время Звонко выполнил много заданий. Самым тяжелым, без сомнения, было раскрытие плана действий полиции против подпольной партийной организации Сараева. Он своевременно сообщил, что немцы взяли под контроль окружную полицию и что усташи стали создавать свою новую секретную службу, привлекая в нее большое число агентов и осведомителей для выявления коммунистов и сторонников народно-освободительной борьбы.

Вальтер сразу понял, что усташские власти вместо своей старой службы наружного наблюдения, организованной в конце 1942 года, формируют новую — так называемую военную полицию, с теми же целями и задачами. Гестапо же по-прежнему являлось главной опорой и вдохновителем всех дел усташской тайной полиции.

Комплектование военной полиции и подбор руководящих кадров проводились в строгом секрете. Но благодаря Стеве Невестичу, внедренному в полицию, Путнику удалось многое узнать о планах усташей и тем самым помочь руководству сараевской подпольной организации сорвать коварные замыслы врага. В ходе карательных операций полицейские потерпели провал: они смогли арестовать всего лишь несколько уголовников и контрабандистов. Обозленные неудачей, усташи вымещали свой гнев на заключенных, изощряясь в пытках и издевательствах над беззащитными людьми.

Поручик Жигман и Путник пришли, когда солнце уже склонилось к западу и тени от домов покрыли тротуары.

— Хорошо, что мы встретились, друзья! — ответил на их приветствие Вальтер и добавил: — Или вы опоздали, или я пришел раньше?

— Мы пришли точно, — ответил Путник.

— Как это я спутал время?.. Усталость и бессонница, вероятно, сделали свое.

— Переутомляешься, а это не проходит безнаказанно, — заметил Путник.

— Этого, как вы понимаете, требует наше дело, — ответил Вальтер.

— Не зайти ли нам куда-нибудь? — спросил Путник.

— Разговаривать можно и во время прогулки, — предложил Вальтер, показывая на теневую сторону улицы, где ему легче дышалось бы после долгого ожидания на солнце.

Они торопливо пересекли булыжную мостовую и замедлили шаг у полупустых витрин. Вальтер время от времени отставал и осматривал Жигмана, одетого в военную форму. Затем он решил начать разговор о военно-полевом суде, но тут их неожиданно отвлекли грузовики с вооруженными усташами.

— Что случилось? — поинтересовался Вальтер.

— Нужно спрятаться, — забеспокоился Путник.

Жигман прошептал:

— Я ничего подобного не ожидал.

Вскоре машины остановились и из них стали выпрыгивать солдаты, держа наготове оружие.

— Вероятно, облава! — произнес Путник.

— Может, спрячемся? — Вальтер посмотрел на Жигмана.

— Не знаю, — пожал плечами поручик и пристально посмотрел на происходящее в сотне метров от них.

— Не люблю, когда проверяют мои документы. Уйдем отсюда, — настаивал Путник, опасаясь лишний раз предъявлять свои фальшивые документы.

— Куда пойдем? — спросил Вальтер и посмотрел на Жигмана, ожидая, что тот предложит.

— Повернем за дом. Там никого нет, — ответил поручик и медленно пошел в переулок, подальше от глаз усташей.

Со всех сторон прибывали солдаты. По всему было видно, что они окружали ближайший район города и готовились провести большую облаву. Вальтер пощупал карман и проверил, на месте ли документы.

— Знаете что? — Жигман приостановился и потер пальцем подбородок. — У нас мало шансов, почти никаких, что мы спокойно доберемся до города. И кто знает, что там нас ждет.

— Что ты конкретно предлагаешь? — поинтересовался Вальтер.

Они поспешили обойти заблокированный трехэтажный дом и, повернув налево, направились через какой-то двор, заваленный пустой тарой и разными отходами.

— Мы недалеко от тюрьмы, а там, я уверен, нет ни блокады, ни облавы.

— И?.. — Глаза Вальтера заблестели.

— Спрячемся в тюрьме, пока все это не кончится.