– Тебе что, придется это терпеть все девять месяцев?

– Спасибо, Мышка, – слабо отозвалась она. – Спасибо за поддержку.

Они потратили почти целый час, пытаясь получить хоть какую-нибудь информацию о Люке от диспетчера с вышки управления полетами. Да, по плану он должен был сесть в этом аэропорту. Нет, он так и не прилетел. Он не связывался с вышкой и не просил разрешения изменить курс. Он просто исчез где-то над Мексиканским заливом.

Или в заливе, как предположил весельчак-диспетчер.

– Он не разбился, черт побери! – Роксана, как ураган ворвалась обратно в самолет. – Нет, ни за что!

– Он хороший пилот, – Мышка суетливо бежал следом за ней, поглаживая ее то по плечу, то по голове. – И я сам проверил самолет перед тем, как он улетел.

– Он не разбился, – повторила она. Развернув одну из карт Мышки, она принялась изучать мексиканское побережье залива. – Куда он мог полететь, Мышка? Если решил не садиться в Канкуне?

– Мне было бы легче догадаться, если бы я знал, почему.

– Мы не знаем, почему, – она прижалась потным лбом к холодной бутылке «коки», которую купил ей Мышка. – Мы можем только гадать. Может быть, он хотел замести следы. Мы же не можем позвонить Сэму и спросить, не пропали ли сапфиры его жены. В криминальной хронике ничего не сообщали, но они часто так делают, пока идет следствие. Если в Теннесси у него возникли какие-нибудь осложнения, то по своим собственным идиотским причинам он мог решить отправиться на запад и сделать так, чтобы Джон Кэррол Брейкман исчез.

– Но почему он ничего не сообщил?

– Не знаю, – ей хотелось закричать, но она сдержалась и ответила спокойно. – Посмотри вот на эти острова, На некоторых из них есть посадочные площадки. Официальные и подпольные, для контрабанды.

– Да, конечно.

– Хорошо, – она протянула карту Мышке. – Полетели.

Они провели три дня в поисках на Майанском полуострове. Они распространили описание Люка по всему побережью, раздавая деньги в жадные руки и проверяя ложные следы.

Приступы тошноты у Роксаны заставляли Мышку заламывать руки и горевать, что рядом нет Лили. Если он пытался суетиться или баловать ее, Роксана набрасывалась на него, как терьер. Но, с другой стороны, ее ярость успокаивала Мышку. Он великолепно понимал, что будь у нее такая возможность, она бросилась бы одна в джунгли, вооруженная лишь флягой с водой и стремлением идти вперед. Пока они не нашли Люка, Мышка считал, что он отвечает за Роксану. Поэтому, когда она казалась ему слишком бледной, или слишком покрасневшей, он заставлял ее остановиться и отдохнуть, не обращая внимания на ее возмущение, как дуб не обращает внимание на стук дятла – молча и с важным достоинством.

Они уже настолько привыкли к поиску, что обоим казалось, будто за этим занятием им суждено провести всю оставшуюся жизнь.

И тогда они нашли самолет.

Роксана заплатила тысячу американских долларов за десятиминутный разговор с одноглазым мексиканским предпринимателем, чей офис разместился в землянке посреди майанских джунглей недалеко от Мериды.

Он чистил ногти перочинным ножиком, а рядом женщина со встревоженными глазами и запыленными ногами жарила черепах.

– Он говорит – он хочет продать, хочу я купить? – Хуарес налил текилы в оловянный стаканчик, потом великодушно предложил бутылку Роксане.

– Нет, спасибо. Когда вы купили самолет?

– Два дня назад. Я плачу хорошую цену, – он его разве что не украл, и весьма довольный этой сделкой Хуарес почувствовал неожиданное расположение к симпатичной сеньорите. – Ему нужны деньги, я даю ему деньги.

– Куда он уехал?

– Я не спрашиваю.

Ей хотелось выругаться, но заметив пугливость женщины у плиты, она решила поступить более хитро. В ее улыбке читалось явное восхищение.

– Но вы знали бы, если бы он был еще где-то здесь. Такой человек, как вы, с вашими связями – вы знали бы.

– Si, – он оценил то, что она проявила уважение. – Он уехал. Он остается на одну ночь в джунглях, потом – пуфф!… – Хуарес щелкнул пальцами, – Уехал. Он ходит мягко и быстро. Если знает, какая красивая леди его хочет, может быть, будет идти медленнее.

Роксана отвернулась от стола. Люк знал, что она его хотела, устало подумала она. И все равно убежал.

– Вы не возражаете, если я взгляну на самолет?

– Смотри, – Хуарес махнул рукой, и что-то в ее глазах не дало ему попросить отдельную плату за эту привилегию, – Но ты его там не найдешь.

Она ничего не нашла, даже пепла от его сигары. Ничто не говорило о том, что Люк когда-либо сидел в кабине, или держал штурвал, или изучал сквозь стекло звездное небо.

– Мы можем теперь пойти на север, – произнес Мышка, когда Роксана села в кресло пилота и замерла, глядя в пустоту. – Или вглубь материка, – он не знал, что делать, напуганный бессмысленным и потрясенным выражением ее лица. – Очень может быть, что он пошел вглубь.

– Нет, – она только покачала головой. Хотя тропический жар раскалил крышу самолета, Роксана была слишком холодна для слез. – Он оставил здесь свое послание.

Смешавшись, Мышка оглядел кабину.

Но, Рокси, здесь ничего нет.

– Знаю, – она закрыла глаза, чтобы боль разорвала ее сердце и позволила надежде навсегда покинуть его. Когда она вновь открыла их, ее взгляд был ясным и жестким. – Здесь ничего нет, Мышка. Он не хочет, чтобы его нашли. Давай вернемся домой.

Теперь он вернулся. Его фокус с исчезновением на пять лет закончился, и, как настоящий ветеран сцены, Люк обставил свое возвращение с надлежащими помпой и торжественностью. А в итоге – пленил своего единственного зрителя.

На мгновение.

Этот прижавший ее к полу мужчина, проворно осаждавший ее рот и рассудок, не был иллюзией. Он был из плоти и крови. Все казалось знакомым до боли: тяжесть его тела, вкус его кожи, стучавшие у нее в висках молоточки и эти сильные, быстрые пальцы, гладившие ее по щеке.

Он был настоящим.

Он вернулся.

Он был самым низким в мире существом, которое когда-либо появлялось из грязи.

Ее руки замерли в его волосах, и внезапно она дернула с такой силой, что он завизжал:

– Боже, Роксана!…

Но она уже больше не притворялась. Изогнувшись, она сильно дала ему локтем под ребра и попыталась достать коленом между ног. Люку удалось остановить согнутое колено, и тогда она изо всех сил вмазала ему тем же локтем по подбородку.

У него из глаз посыпались искры. Когда он пришел в себя, то уже лежал на спине, а Роксана сидела сверху, широко расставив ноги и сердито ворча, а ее ногти с безупречным маникюром тянулись к его лицу.

Он схватил ее за запястья, сжал их и дернул вниз, пока эти скрюченные пальцы не содрали кожу с его физиономии. Они замерли в этом положении, и у каждого в памяти всплыли неуместные чувственные картины. Оба тяжело дышали и смотрели друг другу в глаза с откровенной взаимной неприязнью.

– Отпусти меня, Каллахан.

– Я пришел сюда с неисцарапанным лицом и уйти хочу с неисцарапанным.

Она еще раз дернулась, пытаясь освободиться, но он не ослабел за те пять лет, которые провел Бог знает где. Как и прежде, он был силен, как бык. Укусить его было бы неплохо, но недостойно. Роксана остановила свой выбор на презрении.

– Не беспокойся, твое лицо меня не интересует. Хоть он и разжал руки, но оставался в напряжении, пока она не встала – с изяществом и надменностью богини, поднимающейся из лужи.

Тогда он тоже вскочил с этой сверхъестественной скоростью и экономией движений, которую она так хорошо помнила, и стал перед ней, покачиваясь на носках. Ничего не говоря, Роксана повернулась к нему спиной и налила себе шампанского. Даже пузырьки, которые лопались у нее на языке, казались безвкусными и сухими. Но за это мгновение, такое нужное ей мгновение, она успела закрыть последний замок на своем сердце.