– Прекрати!

Она только засмеялась.

– Милый мой, я просто знаю, кто я есть. И не жалею об этом. Я женщина средних лет, у которой на лице слишком много косметики и которая умрет прежде чем у нее появится хоть один седой волос. Но я стою за спиной у тех, кого люблю. Я люблю тебя много лет. Посылай этот чек, если считаешь нужным. А если он станет запрашивать больше, чем ты можешь дать, обратись ко мне. У меня есть кое-какие сбережения.

– Спасибо, – он прокашлялся. – Но он не слишком сильно напирает.

– Еще одну вещь я хочу, чтобы ты помнил. Нет ничего из того, что ты сделал или мог сделать, за что мне было бы стыдно, – она повернулась и взяла сумки. – Пойду, пожалуй, домой. Мне ведь нужно полночи, чтобы определить, что нужно брать с собой, а что не нужно. О, Бог ты мой, – она прижала ладони к щекам. – Мне надо прежде всего привести в порядок лицо. Я не могу выходить на люди с тушью, размазанной по всему лицу, – она рванулась к ванной, схватив косметичку. – Да, Люк, ты знаешь, ты можешь пойти со мной домой, переночевать в твоей старой комнате. Может быть, легче будет собираться утром.

Может быть, подумал он, засовывая руки в карманы. Хорошо вернуться домой, даже на одну ночь.

– Пойду возьму чемоданы, – крикнул он ей. – Прокачу тебя до дому с ветерком.

Условия для артистов на борту теплохода «Принцесса Янки» оказались не такими роскошными, как ожидала Роксана. Ввиду их особого статуса приглашенных «звезд» им были предоставлены каюты чуть выше ватерлинии.

Каюта с двухъярусной кроватью была довольно тесной, но она была рада хотя бы тому, что в ближайшие полтора месяца ей не придется разделять это пространство ни с кем другим. Так как Роксана обладала практическим складом ума, она не стала смотреть в иллюминатор, а принялась распаковывать свои два чемодана. Она по привычке аккуратно разложила вещи на письменном столике, что-то повесила в крохотный стенной шкаф. Обладая в то же время романтичной натурой, она не побежала на верхнюю палубу, чтобы успеть к тому мгновению, когда гудок возвестит об отплытии судна.

Она не пожалела времени на то, чтобы вытащить и расставить старинные флаконы и баночки, заполненные всевозможными духами и лосьонами. Много сил ушло на заворачивание, чтобы они не разбились; она знала, что пластмасса была бы куда практичнее. Но когда она посмотрела на все эти красивые формы и цвета, то улыбнулась. Стоило взять, несмотря на то, что они тяжелые и неудобные.

Для начала она взглянула на себя в зеркало, обрадовавшись, что ее волосы ниспадают теперь ей на плечи, и ничего больше не напоминает о принятом два года назад поспешном решении укоротить их до уровня подбородка. Волосы, правда, доставляли немало хлопот. Масса времени уходила на то, чтобы высушить их после мытья и расчесать. Но она считала, что время и силы тратить стоит.

По внутреннему радио по случаю отплытия звучала, к удовольствию Роксаны, классическая музыка. Она в это время подправляла косметику на лице – чуть больше теней цвета бронзы на веки, чуть-чуть румян на щеки. Это не тщеславие, отнюдь, уверяла она себя. В обязанности труппы Нувелей входило общение с пассажирами. Они должны были быть компанейскими, хорошо подавать себя и быть приятными в общении. Небольшая это была плата за полуторамесячное пребывание в роскошном плавучем отеле.

Прихватив объемную матерчатую сумку, Роксана вышла из каюты и отправилась наверх. Только что прибывшие на борт судна пассажиры заполонили узкие коридоры в поисках своих кают. Некоторые уже выяснили, где что находится. Многочисленные сумки и чемоданы стояли у дверей в каюты.

Мысль о краже вызвала у Роксаны душевный трепет. Было б проще простого стянуть что-нибудь в одном месте, прихватить – в другом. Все равно что маргаритки собирать, подумала она, улыбнувшись пузатому мужчине в бейсбольной шапочке, который проходил мимо.

Будет еще время для игр и веселья, напомнила она себе. Целых полтора месяца. С сегодняшнего дня она в отпуске. Поднявшись по лестнице, она через салон Лидо вышла на кормовую часть палубы, где жаждущие пассажиры вдохновенно потягивали дармовые коктейли, снимали на видеокамеру или просто стояли, облокотившись на поручни, и любовались видом на уходящий Манхэттен.

Она взяла стакан с какой-то ярко-розовой жидкостью, который стоял на подносе у официанта и, потягивая приторный ромовый напиток, стала примеряться к своим спутникам.

Роксана тут же определила их средний возраст: 65 лет. Было, правда, несколько семей с детьми и горстка молодоженов. В целом же, преобладали пожилые пары, одинокие старики и старухи, а также изрядное количество стареющих наемных партнеров для танцев.

– По-моему, все это можно назвать «Кораблем стариков», – прошептал Люк ей на ухо, так неожиданно, что она чуть не пролила коктейль с ромом.

– А по-моему все это очень мило.

– Я не говорю, что это плохо, – несмотря на ее резкий тон, он дружелюбно обнял ее за плечи. Он решил, если уж им суждено на протяжении нескольких недель находиться рядом друг с другом, они должны постараться быть вежливыми. – Видишь этого пижона?

Он предпочел рому бутылку виски, с помощью которой указывал сейчас на импозантного седовласого мужчину в синем двубортном пиджаке и идеально отутюженных белых брюках. Вокруг него уже щебетал целый рой восхищенных пожилых гражданок. – Джо Миляга.

– Миляга из Палм-Бич, – сказала она весело. – Спорим, что он классно выделывает ча-ча-ча?

– Вполне вероятно, еще и румбу-другую может изобразить. А вон там, – он вновь сделал указующий жест, на сей раз лишь поведя бровью и тем самым направив взгляд Роксаны в нужную сторону. Рядом с поручнем левого борта стояла крупная растрепанная блондинка в пронзительно-розовом спортивном костюме. На шее у нее висели фотоаппарат и бинокль, и она периодически поднимала то один, то другой к глазам между глотками коктейля «сювириз», – Салли Туристка.

– Выскочка.

Он лишь ухмыльнулся.

– Выбери ты теперь кого-нибудь.

Она оглядела палубу, затем провела языком по верхней губе.

– М-м-м, вот того возьму. Том Шикарный. Люк внимательно псмотрел на члена экипажа, загорелого блондина, одетого в роскошную белую униформу.

И у него тут же ухудшилось настроение.

– Ну, если тебе такие нравятся.

– Нравятся, – будучи не в состоянии возразить, она преувеличенно вздохнула. – Ох, как нравятся. Смотри, вон Мышка. Роксана стала махать рукой, подзывая его.

– Ну, как тебе?

– Блеск, – его крупное, обычно бледное лицо покраснело от удовольствия. Здоровенные мускулы виднелись из-под цветастой рубашки, которую подобрала ему Лили . – Они мне разрешили спуститься в машинное отделение. Я загнул, что мне надо проверить оборудование перед представлением и все такое; а потом они сказали, я смогу и на капитанский мостик сходить.

– Ну и как, женщины у них там есть? – спросил Люк.

– В машинном отделении? – Мышка улыбнулся и покачал головой. – Не-а, только в виде картинок на стене.

– Держись рядом со мной, приятель, и я найду тебе настоящих.

– Оставь его в покое, ходячий член, – пытаясь уберечь Мышку, она взяла его под руку. – Слышишь? Она вздрогнула, услышав два долгих гудка. – Отплываем.

– Палубой выше, – прошептал Люк.

Роксана подняла голову и увидела их: радостная Лили в открытом голубом платье и сногсшибательный Макс в пиджаке цвета слоновой кости и темно-синих брюках и Леклерк, тенью возвышающийся над ними.

– С ним все будет нормально, – Люк взял ее за пальцы.

– Да, конечно, – она отбросила всякие сомнения в этом. – Пошли наверх. Я хочу пофотографировать.

Это было не увеселительное путешествие. Первое собрание обслуживающего персонала развеяло всякие надежды на то, что ближайшие шесть недель станут для Нувелей бесплатной прогулкой.

Вместе с другими артистами, которым предстояло этим же вечером выступать с короткими номерами, труппа до-гжна была дать мини-представление с целью поприветствовать пассажиров на борту судна. В программе была французская певица, актер-комик, сопровождавший свои выступления жонглированием, и ансамбль песни и танца из шести человек под названием «Лунная дорожка».