– Он уже согласился, – Люк стянул холщевую куртку и бросил ее по направлению к креслу. Она соскользнула с подлокотника и шлепнулась на пол. – И что в этом особенного?

– Много чего, – Роксана застегнула сумку и поставила ее на место на полке в шкафу, оттолкнув в сторону сваленные в кучу ботинки Люка. – Если мы все вместе все Организовали и осталось только пойти и взять, почему ты решил, что развлекаться тебе одному?

– Потому что, – он с размаху повалился на кровать, заложив руки за голову. – Потому что я так хочу.

– Смотри, Каллахан…

– Сама смотри, Нувель, – обычно она хихикала, когда он обращался к ней по фамилии. И теперь ее губы изогнулись в усмешке, но подбородок упрямо торчал вверх. – Мы с Максом все обсудили. Он согласен, так что так и будет.

– Он, может, и согласен, но я – нет! – она уткнула руки в бедра. – Я тоже буду в деле, приятель. Вот так! Его глаза блестнули.

– Я хочу сделать это один.

– Вот упрямец! Я хочу, чтобы у меня были прямые светлые волосы, но хоть когда-нибудь из-за этого ныла?

– А мне нравятся твои волосы, – сказал он, надеясь отвлечь ее. – Они похожи на кучу загоревшихся штопоров.

– Ах, как это поэтично.

– Особенно, когда ты раздета. Хочешь раздеться, Рокс?

– Попридержи свои гормоны, Каллахан. Ты меня не собьешь. Я еду.

– Ну, как хочешь, – было не важно, поедет она или нет. Но этот спор должен был отвлечь ее мысли от Макса.-Только командовать буду я.

– В мечтах, – она оперлась обеими руками о кровать. – Мы с тобой равноправные партнеры.

– У меня больше опыта.

– Ты и про секс так говорил, но я тебя догнала, правда?

– Ну, раз уж ты про это вспомнила, – он бросился вперед и попытался ее схватить. Но она легко отпрыгнула в сторону.

– Иди сюда, – позвал Люк.

Роксана наклонила голову и улыбнулась ему через плечо долгой соблазнительной улыбкой.

– Каллахан, ты достаточно силен, чтобы встать и пройтись. Ну-ка, поймай меня.

Но он знал правила игры. Небрежно пожав плечами, Люк вперился взглядом в потолок.

– Нет, спасибо. Не очень-то и хотелось.

– Ладно. Ты хочешь пойти поужинать пораньше, пока нет толпы?

– Конечно, – не шелохнувшись, он опустил глаза вниз и увидел, что она медленно снимает рубашку. Под ней был белый тонкий коттоновый лифчик, который выглядел так же соблазнительно, как и холодное гамбо. Кровь отлила у Люка от головы и устремилась к чреслам.

– Мне хотелось бы чего-нибудь горяченького, – она аккуратно сложила рубашку и пристроила ее на тумбочку. Потом не спеша расстегнула джинсы. Он услышал тихое шуршание молнии и сосредоточился на том, чтобы не проглотить свой язык. – И перченого.

Она стащила с себя брюки, открыв коттоновые трусики такого же белоснежного цвета, как и лифчик. Ее кожа была по-зимнему бледной и безупречной. Джинсы прошли через ту же тщательную процедуру, что и рубашка.

Потом она лениво взяла расческу, похлопала ею по ладони.

– Так чего же ты хочешь, Каллахан? – она подошла достаточно близко, чтобы он мог выбросить руку и схватить ее мертвой хваткой. Смеясь, Роксана повалилась на матрац.

– Я победил! – объявил Люк, перекатываясь на нее.

– Ах, ах. Ничья, – она приподняла голову, чтобы встретить его губы своими. – Мы партнеры. Не забывай об этом.

23

Жирный Вторник начался с блинов. Что бы Леклерк там ни говорил насчет удачи и судьбы, но он верил, что подстраховаться не помешает. Сколько Роксана помнила, в последний день перед великим постом он всегда пек блины, а она была девушкой достаточно разумной, чтобы не задирать нос перед суевериями. Единственным изменением привычной традиции стала покупка миксера, значительно упростившая утомительный и сложный рецепт Леклерка.

Может быть, ее блины получились слишком тонкими и подгорели по краям, но они полностью соответствовали основным требованиям. Ей удалось прожевать только один из этих похожих на резину кружков, но, так как Люк с довольным видом осилил с полдюжины, то Роксана решила, что на весь следующий год удача им гарантирована.

Может, так оно и было.

Улицы и тротуары Французского Квартала были заполнены людьми, праздновавшими последний день масленицы. Звуки музыки и смеха доносились к ней через балкон, как и всю предыдущую неделю карнавала. Она знала, что сегодня и сила, и неистовство праздника достигнут своего апогея. Парады, ряженые, танцы – последний шквал веселья перед сорока днями воздержания до самого прихода Пасхи. Но будут и спотыкающиеся пьяные, и уличные грабители, и жестокие драки, и наверняка – несколько убийств. Под красивой и обольстительной маской Марди Гра могло скрываться мрачное лицо.

Если бы этот вечер не был занят, они с Люком пошли бы в дом в Чартрезе и смотрели бы с балкона на праздничное шествие. Но им придется провести большую часть карнавальной ночи в Теннесси, освобождая мистера и миссис Уайатт от драгоценностей примерно на полмиллиона долларов.

Честная сделка, с усмешкой подумала Роксана. Уайатты получат свою грязную страховку, как компенсацию за горькую обиду, что кто-то спер их имущество прямо у них из-под носа. А Нувели останутся надежными звеньями в старой воровской цепи. В конце концов, ведь не они наживутся на этом деле.

Почувствовав легкую тошноту, Роксана прижала руку к желудку. Этот блин, подумала она, не пошел мне впрок. Роксана понадеялась, что стальной желудок Люка все выдержит. Когда он будет болтаться вверх ногами над озером Понтчартрейн, тошнота придется ему совсем некстати.

Роксане и самой уже пора было идти на мост. До трюка с освобождением осталось чуть больше часа, и Люк захочет чтобы она была поблизости. Она волновалась даже от одной мысли о «Горящей Веревке», хотя по-своему давно привыкла и переживать, и нервничать от всех его безумных выступлений.

Она схватила сумочку и со стоном уронила ее на пол. Черт побери эти блины! – подумала она и бросилась в ванную.

– Она должна быть здесь, – раздираемый между беспокойством и раздражением. Люк пытался настроить свой ум на предстоявшую работу. Тело его было готово. – Почему она не пришла просто вместе со мной?

– Потому что во время приготовлений ей нечего делать, кроме как волноваться! – Лили не сводила глаз с Макса, который решил дать интервью одному из телерепортеров. У нее были свои причины для беспокойства. – Возьми себя в руки, – приказала она Люку. – Роксана появится.

– Бог знает, как она теперь сможет сюда пробраться, – он оглядел мост. За заграждением теснились и толкались толпы людей, стремясь пробиться поближе к месту действия и перилам. Местные власти согласились закрыть мост для проезда автомашин за час до представления, чтобы у Люка было время все подготовить. Но людей это не остановило. Они хлынули на мост с двух сторон и теперь напирали на заграждения.

Люк лениво подумал: интересно, сколько карманов обчистят сегодня над озером. В таких случаях у него всегда возникало желание предложить коллегам руку помощи.

Но где же, черт побери, Роксана?

Он закрылся ладонью от бившего прямо в глаза ослепительного солнца и в последний раз окинул взглядом мост со стороны Нового Орлеана.

Лили права, сказал он сам себе. Ему надо сосредоточиться на предстоящей работе. Роксана появится, когда сможет.

На такой высоте над водой дул сильный ветер. Люк учел этот фактор, но он знал, что природа нередко играет с расчетами злые шутки. Этот ветер ему еще потреплет нервы.

– Пора.

Он шагнул вперед. В толпе тотчас же захлопали, послышались поддерживающие возгласы. Камеры замерли на нем. После тактичного дипломатического обсуждения было решено, что комментировать представление будет Лили, а не Макс. Она взяла микрофон и, яркая фигурка в обтягивающем красном трико, подняла руку, чтобы все замолчали.

– Добрый день, дамы и господа. Сегодня вы станете свидетелями одного из самых отчаянных трюков, которые когда-либо выполнялись. Это – «Горящая Веревка»!

Она объяснила в подробностях, что должно произойти, и представила двух офицеров полиции, одного из Нового Орлеана, другого из Лафайет. Они осмотрели кандалы и смирительную рубашку, от которых Люк должен был избавиться, болтаясь под мостом.