— Что? Коллективное руководство?

— Отнюдь нет! — ответил, усмехнувшись, Якир. — Коллектив может решать, но не управлять. В боевых решениях один ум хорошо, два лучше. В управлении войсками два голоса — причина провала, один — залог успеха. И тем он значительнее, чем больше опирается не на чью-то прихоть, а на волю коллектива, на волю многих голосов.

Лебедев внимательно слушал собеседника. Затем положил обе руки на стол, спросил:

— А как на это посмотрят там, наверху?

— Все улажено!

— Когда приступать к работе, товарищ командующий?

— Хоть сегодня! — ответил Якир, горячо пожимая руку Лебедеву.

Это было в самом начале. Якир многому научился у Лебедева. Теперь же в штабе работали питомцы 45-й дивизии, ученики Якира, выпускники Военной академии имени Фрунзе. Начальником штаба был Дмитрий Кучинский, его заместителями — Бутырский и Соколов. Во главе управлений и отделов стояли опытные специалисты, мастера и практики своего дела — Бобров, Ингаунис, Игнатов. И каждый держался на двух устоях: доверии начальства и вере подчиненных.

Десять лет — немалый срок. Командующего военным округом Якира теперь хорошо знала вся партийная организация Украины, весь рабочий класс, знали колхозники. Его знала вся страна. Не только знала, но и высоко ценила. Зимой 1934 года на XVII съезде партии он был единогласно избран в состав ЦК ВКП(б).

Вскоре после съезда член ЦК партии Якир, докладывая в Комиссию обороны Союза о готовности оборонительных укреплений Правобережья, высказал мысль о целесообразности переноса столицы Украины из Харькова в Киев. Эта идея понравилась всем. Вернувшись из Москвы; Якир рассказал о своем предложении новому председателю Совнаркома Украины Панасу Любченко, недавно сменившему Чубаря. Председатель СНК, любивший яркие сравнения, задумчиво произнес:

— Стебель мака стоит с поникшим бутоном. Как только цветок созреет, стебель горделиво выпрямляется. Так и мы. На Правобережье нам теперь черт не страшен. Переедем в Киев, пусть Гитлер сделает из этого свои выводы.

Летом 1934 года Центральный Комитет партии Украины и Совнарком, а также штаб УВО переехали в новую столицу республики — древний Киев.

Осенью в районе Житомир — Новоград-Волынский состоялись военные маневры с участием конницы, танков, авиации. Впервые на учении присутствовали закордонные гости — турецкая и итальянская военные миссии. Особенно многолюдной была турецкая делегация, офицеры которой приехали вместе со своими изумительно вымуштрованными денщиками. Возглавлял миссию Фахреддин-паша, внушительного вида и веса генерал, командовавший во время освободительной войны 1921–1922 годов всей конницей Кемаля-паши. Когда генерал-турок взбирался на вышку к Наркому, двое турецких часовых становились у ее подножия. Ритуал! Те же стражи ни за что не хотели пропустить депутацию коростышевских каменотесов, принесших Наркому и турецкому генералу подарки: чудесно вытесанные из гранита чернильные приборы.

После маневров состоялся банкет. Именитый турок произнес очень теплую речь. Восхищался действиями войск. Выразил признательность Советскому правительству за помощь народу Турции в его борьбе за независимость. Сказал витиевато: «Большие реки и малые ручьи текут в одно море, поэтому в будущих войнах, если понадобится, турецкие силы протянут руку помощи Красной Армии». Но известно: генералы говорят одно, политики вершат другое.

Особый интерес представляла речь Наркома, и не столько она сама, как ее заключительная часть. Ворошилов, дав замечательную оценку войскам и их командирам, поднял бокал и обратился к Дубовому:

— Дорогой Иван Наумович! Маневры прошли на высоком уровне. Факт! За это вам и вашим помощникам спасибо. Но давайте будем откровенными. Только не обижайтесь на меня, Иван Наумович. Скажу прямо, если бы этими маневрами руководил ваш командующий, они прошли бы блестяще. Жаль, заболел товарищ Якир, лечится в далекой Вене. Ну что ж! Выпьем за его скорейшее выздоровление. Кто такой Якир? Это — кость от кости, кровь от крови нашего народа.

Ворошилов хорошо знал Якира еще с прошлых лет. Ведь его Фастовская группа прочно обеспечила успех Конной армии под Сквирой, а потом 45-я дивизия под его командованием прошла весь нелегкий путь от Фастова до Львова, подпирая Первую Конную армию. И именно Ворошилов в августе 1920 года подписал вошедший в историю приказ Реввоенсовета Первой Конной армии с благодарностью 45-й дивизии и ее героическому начдиву.

Помнил Нарком и другое. В 1932 году, в очень тяжелый для Украины год, Якир, Дубовой, секретари обкомов Хатаевич и Вегер написали в ЦК партии докладную записку, В ней они сообщали о затруднениях с хлебом. Ворошилова вызвали в Кремль, положили перед ним документ, полученный из Харькова.

— Безобразие! — сказал Сталин. — Что у тебя, Климент Ефремович, армия или кооперация? Почему твои люди суют свой нос куда не следует?

Осенние маневры 1935 года Якир проводил уже как командующий войсками Киевского военного округа. Полгода назад огромный по территории Украинский округ разделился на два: Киевский — лобовой и Харьковский — тыловой.

То была особенная осень. В конце августа широкие маневры развернулись на севере Италии, в долине Больцено, под командованием генерала Пьетро Аго и под верховным руководством римского диктатора Муссолини. Газеты много кричали о вновь созданной в Тренте танковой дивизии, называя ее «колонной стали и шума». Этими маневрами Муссолини предупреждал англичан, что он все равно воспользуется Суэцким каналом в своих далеко идущих агрессивных планах.

Тогда же провел внушительную демонстрацию сил в районе Портсмута с участием крупных механизированных соединений генеральный штаб Великобритании.

7 сентября закончились большие маневры в Шампани. Стены древнего Реймского собора, с трудом восстановленного после немецких бомбардировок, теперь сотрясались от грозного марша танковых колонн. Руководил этими учениями начальник французского генерального штаба генерал Гамелен. Особое значение маневров подчеркивалось присутствием на них военного министра Фабри, президента республики Лебрена и гостя с востока — заместителя начальника Главного штаба Красной Армии Седякина. Французские маневры являлись ответом на дерзкий вызов Гитлера, чуть ли не ежедневно кричавшего о реванше за разгром немецкой армии в войну 1914–1918 годов.

Хотя Фуллер, Дуэ, Зольдан, напуганные Великим Октябрем, вопили: «Поменьше людей, побольше машин!», маневры 1935 года показали, что без огромных людских масс война невозможна. Жизнь оказалась сильнее бредовых теорий, сильнее «учения» предтечи и апостола фашизма Фридриха Ницше, считавшего, что «множество» имеет право на кусок хлеба только потому, что оно призвано обслуживать выдающиеся единицы — «сверхчеловеков».

11 сентября 1935 года начальник внешних сношений Наркомата обороны Геккер, в гражданскую войну командовавший 13-й армией, встречал в Шепетовке посланцев Рима: генерала Монти, полковников Гарронэ и Пиаченца. Вечером начальник штаба округа Кучинский дал обед в гостинице «Континенталь» (ныне здание Киевской консерватории) в честь итальянских гостей.

В гостинице «Киев» заместитель Якира Фесенко принимал за обеденным столом четырех чехословацких генералов — Крейчи, Гусарека, Фиалу, Шаря и четырех полковников — Прохаску, Драгача, Вихорека и Дастиха.

Французам давал обед Якир. Прибыли для участия в больших киевских маневрах четыре полковника — Мандрос, Лелонг, Раматэ и Симон. Возглавлял миссию генерал Лаузо, заместитель начальника французского генерального штаба, крупный теоретик военного дела, развенчавший в своих книгах Людендорфа как полководца.

В Киеве к французской миссии присоединился майор генштаба Луи Легуэст. Все лето он провел в чугуевских лагерях 4-го танкового полка, знакомясь с жизнью и бытом Красной Армии, с ее военной наукой. Французский майор, участник первой мировой войны, искренне восхищался советской тактикой и особенно оперативным искусством, требовавшим от танковых войск смелых и самостоятельных действий не только на поле боя, но и на оперативном просторе. Вот почему во время развернувшихся вскоре «боевых действий» генерал Лаузо не нуждался в особом комментаторе.