— Враг может напасть через год, а может, и через день. Дороги могут потребоваться в любой момент. Нам нужны подводы возить бут, щебень, цемент, железо, лес. Нужна рабочая сила. Вы обязаны дать все это армии. Мы не можем пользоваться радио, печатью, листовками. Все надо делать втихую. Говорить будем шепотом, а делать крепко. И вот еще что. В стране трудности. Ждем богатого урожая, а пока хлеба мало. Скажу прямо, голод. Особенно тяжело с хлебом в Подолии, на Волыни. Люди падают от недоедания. Прошу вас в первую очередь направлять на работу молодежь — терармейцев. Пусть немного окрепнут на пайках у товарищей Петина и Енокьяна.

Вагон командующего стоял в Гнивани на запасных путях в ожидании поезда Одесса — Киев. Здесь Якир долго беседовал с командиром корпуса Вадимом Гермониусом, комендантом укрепрайона Юрием Саблиным, строителем укреплений Николаем Петиным, начальником Дорстроя Сенекерином Енокьяном.

Пришла на прием к командующему и Настя Рубан, ставшая после окончания спецшколы чекистом. Якир, увидев из окна свою воспитанницу, вышел ей навстречу. Тепло поздоровались. Иона Эммануилович пригласил гостью в салон, но она отказалась. Щелкнув замком портфеля, прошептала:

— Я потом, после всех, Иона Эммануилович. Секреты…

Якир велел адъютанту проводить Настю в свое купе, напоить чаем. Вскоре, отпустив последнего посетителя, усталый после напряженного дня, он тоже направился в купе.

Настя сидела у столика, перелистывая какие-то бумаги. Якир закурил, сел напротив. Настя сразу приступила к делу:

— Немецкая разведка интересуется планами наших укрепрайонов. Неделю назад польскую границу перешел агент. Пока что он в поле нашего зрения. Имеем данные — агент встречался в Берлине с Гёйдрихом и с белогвардейцем, по прозвищу «Скорпион».

— Старый знакомый, — вздохнул Якир, вспомнив Тирасполь, Плоское, Бирзулу.

— Вот именно, — продолжала Настя. — Нас смущает один человек из штаба Саблина. Некий Тулин. Его родной брат в эмиграции. В связи с этим я и приехала к вам.

— Что же, дело нужное. Тулина я, к сожалению, не знаю, а за Саблина ручаюсь как за себя. — Якир отодвинул стоявшую на столике пепельницу. — Думаю, Настя, что ты здесь не проморгаешь! А наша помощь, помощь военведа, нужна?

— И даже весьма! — ответила Настя. — Саблин часто командирует Тулина за материалами в Москву, Харьков, Киев. Сделайте так, Иона Эммануилович, чтобы инженера Тулина хотя бы на протяжении полумесяца никуда не посылали. Для нас это очень важно.

— Будет сделано, товарищ начальник! — улыбнулся командующий.

— Вот у меня как будто и все, — прошептала Настя. — Я пойду, отдыхайте, Иона Эммануилович. Кому-кому, а вам достается.

Протянула руку к плащу и вдруг покачнулась: сказались дьявольская работа этих тревожных дней, бессонные ночи, нервное переутомление. Начался очередной приступ — результат тяжелого ранения под Копыловом. Якир поспешил на помощь Насте. Бережно уложил ее на диван, приоткрыл дверь, крикнул адъютанту:

— Воды!

Спустя минуту расторопный Виссарион Захарченко принес воду. Командующий, забирая из его рук стакан, распорядился:

— Бегите за врачом. И вот что: пусть комендант станции прицепит наш вагон к одесскому поезду.

— Нам же в Киев.

— Правильно, Виссарион, в Киев, а Насте нужно в Винницу. Вот и подвезем ее в нашем вагоне. Вернемся домой тремя часами позже. Не оставлять же ее здесь, в Гнивани.

Чрезмерная нагрузка, постоянное перенапряжение, разъезды, бессонные ночи — все это отрицательно сказалось и на здоровье Якира. Командующий тяжело захворал. Ранней осенью 1934 года, в разгар тактических учений, он передал командование округом своему заместителю Ивану Дубовому, уехал в Вену лечиться.

К этому времени было завершено строительство укрепрайонов. Они надежно прикрывали главные операционные направления с запада. Все знали, что и буржуазная Польша, и боярская Румыния при известных обстоятельствах могут послужить трамплином для внезапного нападения на Советскую страну более солидного хищника. В Германии бряцал оружием Гитлер, а дорогу на Украину немецким полчищам указал еще добродий Петлюра.

На Правобережье заканчивалось строительство основных дорожных маршрутов. Развитие сильных средств обороны вызвало к жизни могучее средство прорыва — танк. Боевые машины и автомобильный транспорт дали толчок к бурному строительству дорог.

Когда-то бездорожье выручало Россию. Оно помогало Кутузову. Но бездорожье — верный союзник бедных, а не мощных стран.

Якир, Чубарь, Косиор да и все члены Комиссии обороны Украины полагали, что новые магистрали, возведенные не только для нужд армии, но и оживившие экономику и культуру до того глухих уголков, если и станут чисто военными дорогами, то только от Киева, а не к нему. В дополнение к этим сквозным магистралям от Днепра к западной границе Укрлесотрест, учитывая нужды армии, позаботился о прокладке через девственные пущи Волынского Полесья ряда подъездных и рокадных дорог-просек.

В ответ на угрозы Гитлера в погранполосе готовились к защите советской земли кавалерийские дивизии.

Вся эта грозная сила наперекор высказываниям Свечина должна была встретить интервентов далеко за Днепром и не дать им ни одной пяди советской земли, с первых же дней перенести войну на землю врага.

Древняя пословица гласит: рать сильна своим воеводою. Кто же были они, эти воеводы, которые должны были выполнить священный долг перед Родиной?

Как-то, выступая на большом собрании командиров и политработников, Иона Эммануилович сказал:

— Человек держится на двух ногах, а командир на двух устоях. Один из них — доверие начальства, другой — вера подчиненных. Если этого нет, если у командира нет даже одного из этих устоев, пусть он лучше станет во главе пекарни или бани. Напомню вам еще слова товарища Фрунзе: «Внимание и любовь старшего начальника дают силу красноармейцу перенести страдания и выполнить воинский долг». Сердца красноармейцев должны интересовать не только комиссаров. Знаю, редко, но еще встречаются у нас шибко резвые служаки. Они рвутся на дорожку, которая ведет к почестям и наградам, но избегают дорожек, ведущих к солдатским сердцам.

Якир настойчиво добивался не внешнего только, но и глубоко внутреннего единства между бойцами и командирами всех степеней. Он хорошо изучил основные кадры округа. Знал лично всех командиров корпусов, дивизий, полков. В каждом был уверен: за дело партии, за дело народа они пойдут в огонь и в воду!

В 1925 году, вступив в командование Украинским военным округом, Якир прежде всего позаботился об укреплении штаба. Во главе его должен был стоять не только способный, умный, опытный командир, но и всесторонне образованный человек. Именно таким знал Якир Павла Павловича Лебедева, бывшего генерала царской армии, потом активного и самоотверженного участника гражданской войны, начальника штаба Красной Армии. Иона Эммануилович разыскал его в Молокотресте: после гражданской войны бывшего генерала уволили из армии.

— Дорогой Павел Павлович, начну с дела, — сказал Якир. — Я назначен командовать округом. Боюсь, что без вашей помощи не оправдаю доверия ЦК партии и Наркома. Я был бы вам очень признателен, если бы вы согласились возглавить штаб.

Лебедев поднялся, зашагал по канцелярии, после небольшого раздумья произнес:

— Знаю, не начальник штаба выбирает своего командира, а нас, штабников, выбирают командиры. Но мне пятьдесят четыре года, вам, кажется, тридцать. Сработаемся ли?

— Сработаемся, Павел Павлович. И товарищ Немитц был почти вдвое старше меня, а не царапались. У меня есть опыт командования войсками, но нет опыта подготовки войск к обороне страны. Украинский округ — это махина. Мне нужен знающий наставник, и этим наставником я хотел бы видеть вас.

— Польщен, товарищ Якир, — ответил Лебедев.

— А об остальном что говорить, — продолжал командующий. — Каждому из нас известны его функции, а вместе мы кое-что сделаем.