Вот ему и выпала честь дать Красной Армии два первых быстроходных танка. Конечно, Якир понимал: Владимирову в то время было гораздо легче сделать сто других машин, нежели один танк. Это знали и в ЦК партии Украины. Директора пригласили в СНК. На заседание Совнаркома приехали руководители и многих других промышленных предприятий республики. С ними говорили Чубарь, Косиор, Якир. СНК обязал одних дать для танков броню, других — моторы, третьих — легированную сталь, четвертых — недостающие карусельные станки. Кое-кто недоумевал: «А как же наши планы?» Им ответили: «Это задание сверхплановое. Оно должно быть выполнено во что бы то ни стало!»

Не хватало цветных металлов. Чубарь предложил снять колокола в харьковских церквах.

Не раз и не два появлялся командующий войсками Якир на завод. Минуя кабинет директора, он шел в цеха, к людям, горячо взявшимся за новое дело. Беседуя с рабочими, командующий взывал к их пролетарскому долгу. Люди работали по две смены, как в военное время. И вот 1 мая 1932 года по Красной площади, пусть пока с некондиционной броней, пусть пока лишь с одними пулеметами, с ревом и треском, выбрасывая синее пламя из раскаленных глушителей, стремительно пронеслись мимо трибун два быстроходных танка.

Вскоре на территории завода приступили к оборудованию вновь построенного цеха, из ворот которого уже через несколько месяцев один за другим начали выезжать новенькие танки БТ-5 и БТ-7.

Как наиболее целесообразно применять это новое, мощное по огню, ударной силе и подвижности средство борьбы? Использовать ли танки в качестве непосредственного подспорья пехоте, чего добиваются французы, или сделать самостоятельным родом войск, о чем постоянно трубит англичанин Фуллер? Эти вопросы дни и ночи волновали командующего войсками Украинского округа.

Ясно было одно: нельзя слепо доверять теоретическим выкладкам ни французов, ни англичан. Надо все проверять самим, практически убедиться, как это получится не только на топографической карте, но и на местности, в обстановке, максимально приближенной к боевой.

И командующий войсками округа вместе со своим штабом, который возглавлял в то время Дмитрий Александрович Кучинский, проводит несколько опытных учений с участием вновь сформированных танковых частей и соединений.

Занятый большой работой в штабе округа и в войсках, неся на себе основную нагрузку в Комиссии обороны республики, то и дело отлучаясь в Москву для участия в заседаниях Реввоенсовета, Иона Эммануилович Якир не оставил после себя капитальных трудов. И все же он внес значительный вклад в дело создания советской военной науки, особенно той ее ветви, которая носит название «Оперативное искусство».

В Главном штабе Красной Армии разрабатывался новый Полевой устав. Перед его составителями стояла задача в значительно большей мере, чем в прежнем уставе, отразить изменения в действиях войск, вызванные бурным развитием новых боевых средств.

К опыту империалистической и гражданской войн прибавился опыт освободительной борьбы турецкого народа в 1921–1922 годах. Возглавляя борьбу народа за национальную независимость, Мустафа Кемаль (Ататюрк), впоследствии президент Турецкой республики, громя англо-греческих оккупантов, нуждался не только в материальной помощи, но и в хорошем военном советчике. Он обратился к Ленину с просьбой направить в Турцию с миссией доброй воли героя Каховки и Перекопа. Работа в Полевом штабе кемалистов, возглавлявшемся Иненю-пашой, еще больше расширила военный кругозор советского полководца Михаила Васильевича Фрунзе.

Был еще опыт борьбы марокканцев Абд-эль-Керима против испанских и французских колонизаторов. Со всей скрупулезностью тонкого знатока военного дела Михаил Васильевич подытожил этот опыт в капитальном труде «Европейские цивилизаторы в Марокко». Это блестящее обобщение и сейчас представляет большой интерес не только для военного читателя.

Немало ценных наблюдений и выводов накопили советники революционных китайских войск Блюхер и Примаков, вернувшиеся с Востока в 1926 году.

Кое-что составители нового Полевого устава почерпнули из военных операций Блюхера и Вострецова во время дальневосточного конфликта 1929 года. В том же году к советскому опыту добавился опыт действий выдающегося героя гражданской войны Примакова.

Помогли составителям Устава также многолетние изыскания советских теоретиков Тухачевского, Егорова, Шапошникова, Триандофилова, Меликова и разносторонний опыт практиков военного дела Уборевича, Седякина, Корка, Пугачева, Якира.

Украинский военный округ под командованием Ионы Эммануиловича Якира на протяжении ряда лет был своего рода экспериментальной базой, где детально отрабатывались новые формы и методы вооруженной борьбы.

…На очередное учение вызваны командиры корпусов и дивизий. Якир ставит боевую задачу. Со стороны границы наступает моторизованный отряд «синих». Его цель, совершив за сутки 200-километровый марш, прорваться к Бердичеву. Задача немыслимая для армии прежней структуры. Но это уже новая, моторизованная армия! У «красных» сил мало. Все брошено к югу, в основную группировку, где решается судьба армейской операции, а на бердичевском участке всего лишь один батальон пехоты, усиленный инженерными средствами.

Саперы действуют без промедлений. Посредники хронометрируют все операции. Два красноармейца, ловко орудуя лопатами, отрывают яму, третий подталкивает каток с проводом, четвертый осторожно кладет на дно динамитный заряд. Еще минута — и все тщательно замаскировано.

Показались передовые машины «противника». Прошли заминированный участок. И вдруг в их тылу раскатисто прогремел взрыв, на месте которого образовалась глубокая воронка. Путь отхода для машин «противника» закрыт. Но так ли?

Командиры, участники учения, бросились к свежей воронке. Самый горячий сторонник моторизации Иона Гайдук, пренебрежительно махнув рукой, заявил, что один красноармеец в десять минут может засыпать воронку, и боевая техника двинется дальше.

— В десять минут? Это языком, — возразил Николай Криворучко, не уступавший атлетическим сложением своему предшественнику и учителю Григорию Ивановичу Котовскому. — Бери лопату, докажи делом… То-то. Это тебе, друг Иона, не в «чубики» играть. А твой чуб, знаю, не только посивел, но и поредел… Драл я тебе его немало…

Замечание Николая Криворучко вызывает на лицах командиров улыбки. Но Гайдук не обижается. На кого обижаться? Здесь все свои, боевые друзья и соратники еще по гражданской войне. Вот Якир — командующий войсками, учитель, земляк. Рядом стоит Николай Криворучко, после трагической смерти Котовского в 1925 году возглавивший 2-й конный корпус. Тут же Макар Заноза, пожалуй, единственный на весь округ некурящий командир. Недавно он принял кавалерийский полк. Сам Иона Гайдук теперь командир танковой бригады. Вспомнил он и о Борисе Церковном, который где-то на Дальнем Востоке возглавлял в то время штаб стрелкового корпуса.

— И в самом деле, — поддержал кавалериста Якир. — Дайте моему тезке лопату, пусть докажет…

Прошло немало времени, прежде чем бывший моряк, сильно вспотевший, вылез из ямы, не засыпав ее и на одну треть. Лопаты взяли Якир, Дубовой, Криворучко и еще три товарища. Спустя десять минут самый крупный из всех землекопов Криворучко поднялся, чтобы передохнуть. Тут его поддел Гайдук:

— Что, друг Микола? Это тебе не преженыця на сковородке, и чтоб все десять желтков были целые.

Шесть человек сумели засыпать яму только за полчаса. Сделан первый вывод: десяток таких ям может задержать продвижение мотоотряда на несколько часов.

— Ну что, тезка, убедился? — Якир положил руку на плечо Гайдуку. — Динамит и лопата плюс пристрелянный пулемет — серьезный враг вашему брату механизатору. Скажи откровенно, убедили мы тебя? А то ведь ты больше фуллеровец, чем сам Фуллер. У тебя, слыхал я, даже поговорка новая появилась?

— Да, — подтвердил Гайдук, — появилась. Говорили буду говорить: цвет нации — ее армия, цвет армии — ее мотомеханизированные войска, цвет мотомехвойск — танковый корпус товарища Борисенко!