Перебирая содержимое чемодана, Джейми с удивлением обнаружила, что у отца не было ни фотографий родственников, ни писем от кого-либо из них. Ни одного письма из дома, ни единого снимка или открытки. Ничего. Но разве Элис не говорила, что в их семье не было большой близости? И все же… до 1942 года его как будто вообще не было, изумлялась Джейми.

Она нашла снимки ее родителей перед самой свадьбой. Венчание. На борту «Королевы Марии» во время свадебного путешествия. Медовый месяц во Франции — влюбленная пара около Эйфелевой башни, у Триумфальной арки. На всех фотографиях ее мать запечатлена счастливо улыбающейся. «Но почему я не помню ее счастливой?» — недоумевала Джейми. Мать была хорошенькой — красивой ее, пожалуй, нё назовешь, но она была совершенно очаровательна. Но отец — отец был красавец! Он был великолепен. Джейми с улыбкой вспомнила, как однажды она призналась отцу, что выйдет замуж только за того, кто будет как две капли воды похож на него. «Вот уж этого я ни в коем случае не допущу! — воскликнул он, польщенный, и в то же время решительно отказался от этой чересчур сомнительной в его глазах чести. — Ты еще совсем ребенок, принцесса. Ты любишь меня, и я тебя люблю, но ты не знаешь, что я за человек. Каких только грехов на мне нет, и у меня нет никакого желания, чтобы моя дочь вышла замуж за человека, который хоть отдаленно похож на меня».

«Папочка, милый, — подумала она с нежностью. — Искренний, честный! Как мог такой человек совершить то, в чем его обвиняют? Разве возможно, чтобы россказни Элис были правдой?» Элис. Она то и дело мысленно возвращалась к Элис. Все упиралось в нее. Сама не зная почему, Джейми с самого начала не доверяла этой женщине. Что-то деланное, фальшивое было в Элис Харкорт. Видимо, отец чувствовал это интуитивно, качала Джейми головой в такт собственным мыслям. Он всегда полагался на свое чутье, как и она теперь. В конце концов ведь она его дочь!

Методично пересмотрев чемодан за чемоданом и пакет за пакетом, отобрав целую кучу старых писем и фотографий, чтобы рассмотреть их внимательнее на досуге, Джейми собралась уже спускаться. Она открыла дверь на узкую винтовую лестницу, и чердак прорезал сноп солнечного света. Из темноты в углу захламленного помещения она увидела какой-то сундук, накрытый вытершейся, полинявшей синей шалью. Любопытство вновь подстегнуло Джейми, и она снова полезла через всю свалку, чтобы заглянуть и в этот сундук.

Это был старенький армейский рундучок, и без особых усилий, поковырявшись в замке отверткой, Джейми открыла его. Внутри лежали пакеты и посылки самой разной величины и формы и все адресованные ей. Часть из них была вскрыта. Джейми наугад взяла одну посылку и распаковала ее. В ней была чудесная кукла в костюме наездницы — точь-в-точь таком, какой много лет назад подарил ей отец! Но во вложенной открытке стояла дата: «14 февраля 1967 года». А под ней: «Счастливых праздников моей дорогой девочке! Целую, люблю, папа!» Папа! Сердце у Джейми почти остановилось. Февраль шестьдесят седьмого — ведь двумя месяцами раньше он якобы разбился в авиакатастрофе! Поспешно, дрожащими пальцами, Джейми вскрывала посылку за посылкой. Подарки к Рождеству и ко дню рождения посылались ей каждый год! И в каждом — коротенькая записочка или пространное письмо с описанием тех мест, где он побывал, со словами сожаления, как ему не хватает ее, но не было ни в одном послании и тени намека на собственные проблемы.

Слезы застилали ее глаза, когда Джейми, сложив содержимое в рундучок, запирала его. Стало быть, они врали ей! Все это время они заставляли ее думать, что он умер, а сами просто прятали от нее посланные им весточки! Да будь они прокляты за то, что ей пришлось пережить! В бессильной злобе она стучала кулаком в стену. Жив ли он сейчас? Попал ли он в какую-то ужасную беду? Что-то помешало ему вернуться домой!! Да Господи Боже, конечно, что-то должно случиться, из-за чего он не мог вернуться домой все эти годы!

Но что?

С потемневшим лицом Джейми ворвалась в библиотеку, где сидела Элис. Она размахивала письмами, которые крепко сжимала в правой руке.

— Почему ты лгала мне? — почти прорычала она, кинув письма на стол перед Элис.

— В чем я лгала тебе, дорогуша? — спокойно спросила Элис, не сразу отрывая взгляд от квитанций, которые она заполняла.

— О моем отце! — кричала Джейми. — Вы врали мне, что он погиб в авиакатастрофе!

— Почему же, дорогуша?! — Элис все еще была спокойна. — Ты же знаешь, что…

— Старая лгунья! — взорвалась Джейми. — Вот что я нашла на чердаке!

Элис опустила взгляд на лежащие перед ней письма. Ей не нужно было даже открывать их — одного взгляда на разъяренное лицо Джейми было достаточно, чтобы понять все.

— А что ты делала на чердаке? — спросила она осторожно.

— А что ты думаешь, я там делала? — прошипела Джейми. — Я нашла старый рундук моего отца и в нем подарки от него. И я вправе узнать, где мой отец и что с ним! Вы врали мне, он жив, Элис! Что еще вы посмели утаить от меня?

— Если бы ты успокоилась… — начала Элис, вставая. Ей следовало немедленно что-то предпринять, чтобы не дать разгореться скандалу.

Но Джейми уже было не остановить.

— Только попробуй соврать что-нибудь еще! — ледяным тоном предупредила она. Она готова была поколотить мерзкую старуху. — Кажется, вы и так достаточно испортили мне жизнь! — Она подхватила письма и пошла к двери.

— Джейми, подожди, пожалуйста! — крикнула вдогонку Элис.

Джейми чуть замедлила шаг, но даже не обернулась.

— Что еще? — неприязненно спросила она.

— Я… куда ты идешь? — нервно спросила Элис.

Джейми круто развернулась.

— Иду наверх укладывать вещи! — Глаза ее сверкнули гневом. — Затем возвращаюсь в Принстон. Должна же я узнать, что на самом деле произошло с моим отцом. А потом — не знаю. Знаю только, что не намерена возвращаться в этот дом, пока вы здесь.

Она вышла из комнаты, Элис беспомощно глядела ей вслед.

Джейми в одиночестве сидела в вагоне поезда на Принстон, рассеянно провожая взглядом мелькавшие за окном поля и деревья. Глаза ее распухли от слез, щеки пошли алыми пятнами. Она уже не в силах была больше плакать, даже слез, кажется, уже не осталось. Но они текли, текли — слезы страдания, боли, гнева и обиды, пока, наконец, она не почувствовала внутри себя пустоту, из которой уже не выдавить и капли влаги. Впервые в душе Джейми зародилось желание убить человека. Своими руками она придушила бы эту гадину. Она знала, что ей нельзя оставаться в одном с ней доме, — никогда в жизни она еще никого так люто не ненавидела.

Двенадцать лет лжи. Интуиция подсказывала ей, что отец жив, что его постигла страшная беда и она нужна ему. Джейми запахнулась в жакет, но дрожь, пронизывающая ее до костей, не унялась. Ее отец не погиб в авиакатастрофе, и он не присваивал денег из дедовского банка. И нет никаких сомнений, что Джозеф и Элис Харкорт никакие ей не родственники. Но тогда кто же они? И почему они жили с ней и так тщательно скрывали от нее правду? Все это выглядело абсолютной бессмыслицей. Но какой-то смысл во всей этой истории должен быть, одернула она себя. И надо докопаться до него, докопаться до правды.

Сколько бы времени это ни потребовало.

Вашингтон

Сидя в своем кабинете, Гарри Уорнер торопливо закончил свой ленч — салат с тостами и фруктовый коктейль, — когда в динамике раздалось жужжание.

— Они здесь, — таинственно доложила секретарша.

— Впусти их, — приказал Уорнер, глотая последний гренок с сыром.

— Хорошо, сэр.

Спустя некоторое время в кабинет вошли Элис и Джозеф Харкорт. Уорнер молча разглядывал их.

— Отличились, нечего сказать, — начал наконец он, не скрывая негодования. — Вы были обязаны находиться с девчонкой и своевременно пресекать любые контакты с нею Линда. Вы были обязаны разузнать, что — пусть даже малость — он рассказал ей о своей настоящей работе. И вдруг вопреки всем уговорам, вы звоните мне и говорите, что все пропало, что она обнаружила, что он жив, и собирается его разыскивать! Как вы вообще могли допустить такое?