— Нет, мне хорошо, — торопливо отказалась она.

— Может, они ошиблись.

— Они ошиблись, — сказала Джейми. — Конечно же, они ошиблись!

— Я знаю, что он любил тебя, и, если бы он мог вернуться, он обязательно вернулся бы.

— Еще бы, конечно, вернулся. — Джейми замолчала. — Значит, он правда умер? Ну, я хочу сказать… они что, пришлют его тело, чтобы мы похоронили его, как маму?

— Нет, — нахмурился он.

Она взглянула на него вопросительно:

— Почему же?

Джозеф Харкорт тяжело вздохнул.

— Самолет взорвался, Джейми. Он сгорел. Ничего не осталось…

Она торжествовала.

— Тогда мой папа наверняка не умер! — Она впервые улыбнулась.

— Его имя было в списке пассажиров, — скорбно заметил Джозеф.

— Папа часто бронировал билеты, а потом не брал их, — объяснила Джейми. — У него была такая сумасшедшая служба, что он иногда до последней минуты не знал…

— Джейми, мне кажется, тебе не надо лелеять надежду… — начал было Харкорт.

Она покачала головой.

— Разве вы не понимаете? Если папочка жив, он обязательно вернется. Я знаю, что он вернется!

Он крепко прижал ее к себе.

— Как бы мне хотелось, чтобы так и было, детка.

Она даже не представляла, как ему этого хотелось.

Дни шли, и надежды Джейми потихоньку таяли. По ночам она часто плакала, плохо спала, а днем обычно запиралась у себя в комнате или в одиночестве бродила вдоль залива. Теперь она редко заходила на конюшню, предоставив Кристобаля на попечение конюхов. Все, что было ей когда-то интересно, перестало ее волновать. Она мало с кем разговаривала, разве что с Джозефом Харкортом, и под любым предлогом избегала Элис.

Хотя Элис поначалу и возражала, Джейми забирала еду в свою комнату. По вечерам она тоже сидела в одиночестве, слушала музыкальную шкатулку или рассматривала альбом с фотографиями, который они составляли вместе с отцом. Иногда подолгу вглядывалась в фотографию Фрэн в свадебном платье, словно пыталась заглянуть ей в душу. Джейми так хотелось понять ее, понять, что же такое случилось, отчего мама не могла ее любить. «Ты такая хорошенькая, мамочка, и кажешься такой счастливой. Как жаль, что я уже не смогу узнать тебя лучше, — думала Джейми, разглаживая фотографию матери кончиками пальцев. — Почему же я не запомнила тебя счастливой? Почему же я совсем не помню, что ты любила меня?»

Затем она брала фотографию отца, самую свою любимую. Она сняла его, когда он перепрыгивал через изгородь около конюшни. Он был в голубой клетчатой рубашке и сером пиджаке. Улыбающийся. Счастливый. Все ее воспоминания, связанные с отцом, были счастливыми. Никого она так не любила, и она твердо знала, что он тоже любит ее. Он не мог ее предать, не мог бросить, разве только он уже не был себе хозяином.

«Если ты жив, папочка, — думала она, — ты непременно вернешься ко мне. Я знаю, что вернешься».

— Я хочу в «Браер Ридж», — провозгласила Джейми однажды за завтраком. Прошел месяц с тех пор, как Харкорты привезли ее на Саунд-Бич, и вот впервые она сидела вместе с ними в столовой.

Элис озабоченно покачала головой, передавая мужу корзиночку с горячими сливочными бисквитами.

— Тебе правда хочется этого, Джейми?

Девочка кивнула.

— Ну да, — просто сказала она. — Я уже и так здорово отстала, мне теперь понадобится несколько недель, чтобы догнать свой класс.

— Я хотела сказать другое, милочка, — пояснила Элис, наблюдая, как Сейди наливает Джейми апельсиновый сок. — Я думала, что ты могла бы остаться здесь и ходить в школу рядом с домом.

Джейми с бисквитом во рту покачала головой.

— А мне так не кажется. — Она уронила кусочек масла рядом со своей тарелкой и подцепила его ножом. — Папа выбрал «Браер Ридж», потому что считал, что там мне будет лучше всего. Раньше я спорила с ним, но теперь, когда его нет, все изменилось. «Браер Ридж» для меня сейчас ближе, чем дом, ведь там мои друзья. — Она помолчала. — Нет, я не хочу менять школу. И так слишком много всего изменилось.

— Если ты и впрямь хочешь этого, Джейми, пусть так и будет, — примирительно сказал Джозеф Харкорт, поворачиваясь к жене. — Правда, Элис?

— Да, разумеется, — нехотя согласилась та.

— Спасибо, — Джейми отложила вилку и постаралась улыбнуться как можно вежливее. — Пожалуйста… можно мне идти?

— Конечно, — отозвался Харкорт.

Джейми вскочила и выбежала из комнаты. Слушая, как удаляются ее шаги по лестнице наверх, Элис в ярости обернулась к своему мужу.

— Как ты мог позволить вернуться ей в «Браер Ридж», даже не попытавшись отговорить ее, — прошипела она.

— Ну ты же слышала, Элис. Там ее единственный дом, — отхлебнул он кофе, — там ее друзья. У бедной девочки больше ничего не осталось.

Элис оглянулась, чтобы убедиться, что Сейди нет поблизости:

— А если он вздумает связаться с нею? Что, если он напишет ей Или позвонит?

— Зря ты волнуешься, — усмехнулся он. — Если это и случится, Анита Рейни тут же оповестит нас.

— Но разве можно быть уверенным?

— Можно, — отозвался он. — К тому же я уверен, что Линд не способен на такие глупости.

— Вот здорово, что ты вернулась, Джейми, — Андреа помогала ей распаковывать вещи. — Без тебя здесь было совсем не то.

Джейми натужно улыбнулась, сложила свитер и сунула его в шкаф на полку.

— Верь не верь, но я рада, что вернулась, — проговорила она без особого энтузиазма.

— Что случилось с твоим папой? — спросила Андреа. — Джуди говорит, что Кэрол подслушала, как мисс Рейни рассказывала миссис Харольд, что он кого-то обокрал, а потом попал в ужасную авиакатастрофу, что его самолет…

— Давай не будем говорить об этом, Энди, — оборвала ее Джейми.

Подружка молча посмотрела на нее, потом все же спросила:

— Так это правда?

— Нет, черт побери, нет! — воскликнула Джейми, захлопывая чемодан. Она резко повернулась к Энди: — Моего отца обвиняют в том, чего он не совершал, а его нет, чтобы он смог постоять за себя! Можешь сказать это Джуди, Кэрол и мисс Рейни с миссис Харольд и всем, кто лезет не в свое дело!

— Прости меня, — всхлипнула Андреа, — я не хотела…

Джейми махнула рукой.

— Да не бойся, — вздохнула она. — Я же не собираюсь отрывать тебе голову.

— Я не боюсь, — дрожа, ответила Андреа. — Наверное, я чувствовала бы то же самое, если бы начали болтать гадости про моего отца. — Она помолчала. — Слушай, хочешь горячего шоколада? Давай я попрошу сварить нам по чашке.

Джейми кивнула:

— Спасибо, было бы отлично. — Шоколад ее мало волновал, но уж очень хотелось, чтобы Андреа ушла куда-нибудь. Ей нужно было побыть одной, хоть несколько минут. Когда Андреа вышла, прикрыв за собой дверь, Джейми достала музыкальную шкатулку и бережно поставила на столик у кровати. Примостившись на краешке постели, она долго-долго смотрела на бронзового единорога, прежде чем запустить его. Когда он медленно закружился и раздались звуки знакомой мелодии, в глазах у нее показались слезы.

«Почему, папочка? — спрашивала она снова и снова. — Почему ты оставил меня?»

Анита Рейни дозвонилась, наконец, до Элис Харкорт.

— Вы просили меня дать вам знать, если отец Джейми Линд попытается связаться с ней, — сказала она, глядя на большой сверток в коричневой бумажной упаковке, лежащий перед ней на столе. — Только что пришла посылка. Что? Ну, этого я не могу сказать. Обратного адреса нет, а на почтовом штемпеле указан Париж.

Саунд-Бич, апрель 1978 года

Джейми разгуливала по прибою в закатанных по колено выцветших джинсах и засученной до локтей кремовой рубашке. Густые рыже-каштановые кудри развевались по ветру, она то поднимала фотокамеру, ловя в фокус далекий парус и щелкая затвором, то вновь опускала ее в раздумье. Она долго вглядывалась в этот парус на горизонте, потом повернулась и побрела домой. Побережье было излюбленным местом ее прогулок, сюда она всегда приходила, чтобы побыть в одиночестве, здесь ей так хорошо думалось. Сколько раз она бродила здесь с отцом!