Кейт приехала довольно быстро.

— Хорошо, что на дороге не было полиции, — сказала она легкомысленно, спускаясь по лестнице с сумкой Фрэн. — Ах, если бы было можно, я ездила бы куда быстрее!

— Ты сказала папе с мамой? — спросила Фрэн.

— Ну конечно, — ответила Кейт, — и когда уходила, отец как раз пытался дозвониться Джиму в Рим.

— Он не вернется раньше следующей недели, — мрачно заметила Фрэн.

— Да что ты говоришь, он сразу вернется, как только услышит о ребенке, — уверенно сказала Кейт, усаживая Фрэн в машину.

— Сомневаюсь, — покачала головой Фрэн. — Не думаю, чтобы он хотел ребенка.

— Чушь! — Кейт захлопнула дверцу и повернула ключ зажигания. — Даже если сейчас он не проявляет большого интереса, то все переменится, стоит ему впервые взять ребенка на руки. Вот увидишь.

— Джим не похож на других мужчин, — возразила Фрэн. — Он никогда не выказывает своих чувств.

— Но он же всегда был с тобой, ты должна его знать, — сказала Кейт, заводя мотор.

— И я так думала. Но видишь ли, что я вдруг поняла? Он никогда не рассказывал мне о своей семье, о своих родственниках, я даже не знаю, живы ли они…

— А может, и рассказывать нечего? — предположила Кейт, и, видя изумление Фрэн, пояснила: — Ну, ты же сама говорила, что он никогда не встречается с ними — кроме того дядюшки, который был на твоей свадьбе. Может быть, он хочет забыть о них.

— Может быть, — угрюмо отозвалась Фрэн. — Я только хотела бы знать, что он на самом деле чувствует.

Фрэн пробыла в клинике почти четырнадцать часов, когда в час сорок пять у нее родилась девочка, весом в семь фунтов три унции. Девочка, вступив в этот мир, тотчас закричала и тут же начала засовывать свой крошечный кулачок в рот.

— Она хочет есть, — сказала Кейт нянечке родильного отделения.

— Ну что вы, это невозможно, — возразила нянечка. — Новорожденные не испытывают чувства голода почти шесть часов после рождения.

Кейт лукаво улыбнулась:

— Ну, это вы расскажите ей. Моя племянница хочет есть.

Первый раз Фрэн позволили подержать девочку только вечером. Хотя она и собиралась назвать малышку Амандой, но, увидев дочку, передумала.

— Вылитый Джим, — сказала она, вглядываясь в ее крошечное личико.

— Действительно, — поддакнула Кейт.

Фрэн долго-долго смотрела на дочку.

— Я назову ее в честь Джима, — решила она наконец.

— Джимми? — обескураженно спросила Кейт.

— Нет, — улыбнулась Фрэн, — Джейми Виктория Линд.

Гаррисон Колби встретил Линда в аэропорту и повез в клинику.

— Хорошо, что ты успел на ранний рейс, Джим, — облегченно вздохнул он. — Ты же знаешь, что творилось с Фрэн последнее время. Она убедила себя, что раньше следующей недели ты не вернешься, что ребенок тебя не интересует.

Какая ерунда, — поморщился Линд. — Я пытался втолковать ей, пытался убедить ее, что и мне самому не хотелось бы оставлять ее в такое время, но что поделаешь? Я говорил с доктором, он сказал мне, что так часто бывает при беременности. Я, право, не знаю, что и делать, — остается только бросить фирму, не ходить на службу и сидеть дома.

— В этом нет никакой необходимости, Джим, — доверительно сказал ему Колби. — Теперь, когда родился ребенок, Фрэн успокоится и будет заниматься им с утра до вечера. За это я ручаюсь. Нет менее домашней женщины, чем Коллин, но и она оказалась превосходной матерью.

— Может быть, когда она придет в норму — физически, я хочу сказать, — депрессия перестанет ее мучить, — вслух подумал Линд. — Доктор Эллерман говорит, что это все из-за гормонов.

— Все будет в порядке, Джим, вот увидишь.

Линд приехал в клинику, когда Фрэн отдыхала. Он тихонько подошел к кровати и коснулся губами ее лба. Она открыла глаза:

— Джим… А я думала, что ты не вернешься раньше…

— И я пропущу появление на свет моего первенца? — усмехнулся он, стараясь говорить с тем энтузиазмом, которого она от него ждала и которого он совершенно не испытывал. — Тут уж ничто не могло меня задержать. — «Кроме КГБ», — подумал он подавленно.

— Ты уже видел ее? — спросила Фрэн.

— Я только что приехал, — покачал он головой. — Твой отец встретил меня в аэропорту.

— Она так похожа на тебя — ну, просто вылитый ты, только крохотный. Надеюсь, ты не будешь возражать — я решила назвать ее в твою честь. Джейми Виктория. Ну как, ничего звучит? — спросила она обеспокоенно.

— Потрясающе, — признал он. — Я польщен.

— Ну, в конце концов, это твоя дочь, — сказала Фрэн. — Да и похожа она на тебя.

Он слегка взъерошил ей волосы.

— Вот ведь ужас, а?

— Мало того, — улыбнулась она, — Кейт говорит, что она закричала во все горло, увидев свою тетку. И родилась она голодной.

— Ну тогда, — усмехнулся он, — это точно моя дочь.

В дверь заглянула нянечка.

— Миссис Линд, вам сейчас принесут дочку. — Она увидела Линда: — А это ваш муж?

— Да, — широко улыбнулась Фрэн.

— Мистер Линд, если вы собираетесь остаться, вам нужно надеть халат и хирургическую маску. Таковы требования в нашей клинике, — сказала она извиняющимся тоном.

— Ладно — я могу подождать за дверью… — начал было Линд.

— Ах, нет, только не это! — быстро перебила его Фрэн.

Ты должен познакомиться с дочкой. — Она повернулась к нянечке: — Принесите ему халат и маску.

— Хорошо, мэм.

Линд чувствовал себя нелепо в хирургической маске и в мешковатом халате, с завязочками на спине, но ему хотелось доставить Фрэн удовольствие. Он подержит ребенка, если ей так уж этого хочется, сейчас он готов был повиноваться всем ее капризам. «Главное не уронить ребенка», — думал он с беспокойством. Дети всегда раздражали его.

Минут через пятнадцать нянечка внесла маленький розовый сверток, подала его Фрэн, а затем повернулась к Линду.

— Теперь понятно, чей это ребенок, — весело произнесла она.

— Это мне уже говорили, — усмехнулся Линд.

Фрэн кивнула ему, чтобы он сел рядом, и отвернула край одеяльца. Он взглянул на крошечное личико. «О Господи, подумал он, — как она похожа на меня!»

— Можно я подержу ее? — услышал он свой голос.

— Разумеется, — Фрэн передала малютку ему, показав, как надо ее держать. — Не бойся, — сказала она, — не уронишь. Она куда крепче, чем кажется; к тому же вспомни, она переживет нас с тобой.

Но Линд не слушал. Он смотрел на крошечное, сморщенное личико, которое бессмысленно таращилось на него с абсолютной доверчивостью. Это было его лицо, с твердыми чертами, его темно-зеленые глаза, похожие на еловую чащу, его волосы. Маленькая головка была покрыта каштановыми завитками. До этой минуты Джима Линда не занимали мысли о смерти и о продолжении рода. У него не было потребности в семье и детях. Но сейчас, глядя на личико своей новорожденной дочки, он был преисполнен чувств и сам был потрясен силой собственной любви, любви, на которую, ему всегда казалось, он был не способен. Все, что накопилось в его душе за долгие годы замкнутой жизни, вдруг вылилось сейчас на крохотное создание, которое он держал на руках. На какое-то мгновение для него перестал существовать весь мир — Фрэн, Колби, персонал клиники, Гарри Уорнер, ЦРУ, КГБ. Все для него исчезло — кроме крошечного существа, которое он с бесконечной нежностью держал в своих руках. Ни за что на свете он не хотел бы его теперь выпустить.

Джейми, думал он, смогу ли я рассказать тебе когда-нибудь, как сильно я тебя люблю?

Саунд-Бич, Лонг-Айленд, июнь 1962 года

Линд стоял в кабинете у окна и смотрел, как Джейми играет во дворе с одним из соседских мальчишек. Он довольно улыбался. Джейми была чудом, настоящим чудом! В свои пять с половиной лет она была выше своих сверстников, была шаловливой и шумной, веселой и бесстрашной. «Классная девчонка», — думал Линд, наблюдая за ней. Среди маленьких девочек она была изгоем, как и он сам когда-то в детстве. Мать совсем не интересовалась ее воспитанием, Джейми понятия не имела, как должна вести себя девочка в приличном обществе. Чем безразличнее была к своей дочери Фрэн — а ее равнодушие нарастало с каждым годом, — тем охотнее Джейми брала пример с отца. Настоящий сорванец, с волосами, собранными в два хвостика, в джинсах или вельветовых штанах вместо платьев и оборочек, которые она презрительно называла «дурацкими тряпками», Джейми лазила по деревьям, гоняла мяч, а из заднего кармана ее джинсов частенько торчала рогатка. Эта штука бьет без обмана, тихо рассмеялся Линд. А подрастет, она, пожалуй, захочет обзавестись собственным пистолетом. И он купит ей пистолет.