– Нет, ее нет.

– А что, если мы все-таки поднимемся и посмотрим? – сказал Майкл.

Охранник медленно покачал головой.

– Это вам ничего не даст. Она съехала три дня назад. Упаковала вещи и ушла.

– В четверг? – спросила я.

– Да, кажется, так, – сказал он, немного подумав. – Что, у нее какие-то неприятности?

– Не думаю, – ответила я. – Это моя тетка. Иногда ей становится одиноко, и она идет навестить кого-нибудь из друзей. Случайно не знаете, куда она поехала?

Он покачал головой.

– Это было после двух часов ночи. Я тут сидел, смотрел телевизор. Вдруг вижу, она спускается по лестнице, старается проскользнуть незаметно. Я ей говорю: «Эй, сестренка, нечего прятаться, закон никому не запрещает выходить на улицу, даже ночью. Иди смело». Она аж вздрогнула. И попросила меня выйти посмотреть, нет ли там кого. Не мое это дело, что поднимает людей с постели, так что я вышел и посмотрел. Она направилась в сторону Бродвея, никто к ней не прицепился, и я вернулся назад. Больше я ее не видел.

Это была полная неожиданность. Значит, что-то напугало ее, напугало так, что она сбежала из оплаченной постели и даже побоялась постучаться в мою дверь.

– Можно, я поднимусь и осмотрю ее комнату? – спросила я. – Возможно, она что-нибудь оставила, может, записку.

Охранник посмотрел на меня несколько смягчившимся пьяным взглядом. Потом попросил показать водительские права и, решив, что я прошла проверку, разрешил войти. Пока мы поднимались за ним на третий этаж, Майкл спросил шепотом, не знаю ли я, куда она могла деться.

– Гм… – Я нетерпеливо покачала головой. – Единственная ее подруга по «Копьям Индианы» скорее всего еще в больнице, так что деваться Элине просто некуда.

Охранник долго возился со связкой ключей, пока нашел нужный, и открыл дверь. Включил свет. Голая лампочка без абажура осветила голую комнату. Нейлоновое покрывало на кровати, оставленное Элиной, было скомкано, так что виднелся тонкий изношенный матрас – символ всей комнаты.

Я перетряхнула постель. Единственное, что мне удалось обнаружить, – застиранный, потерявший форму бюстгальтер. Элина выгребла все из пластмассовой тумбочки. Ничего не осталось и в коробке под кроватью. Поскольку охранник имел мастер-ключ [24], он мог и сам подчистить комнату, но, насколько мне известно, ничего ценного у Элины не было. Лифчик показался мне таким несчастным и трогательным, что я сложила его и запихнула в рюкзак.

Я беспомощно покачала головой.

– Можно мне поговорить с кем-нибудь из ваших жильцов? – спросила я. – Может, кто-нибудь из них знает, почему она исчезла.

Охранник в раздумье потер о брюки большие руки.

– Это, конечно, можно. Только когда они увидят вашего друга, копа, они, пожалуй, не захотят с вами разговаривать. Кроме того, сомнительно, что ваша тетка знала здесь кого-нибудь настолько уж хорошо.

Может, оно и так, но мне-то известно: когда тетка пьяна, она может поделиться с кем угодно, даже с человеком, которого никогда раньше не видела. Любой собутыльник становился ее верным другом. Я спросила охранника, когда он заступает на работу, – мне легче было иметь дело с ним, чем с консьержкой.

– В шесть вечера, – ответил он. – Я выходной завтра и во вторник.

Значит, придется мне разговаривать с жильцами сегодня. Я даже сгорбилась. Майкл смотрел на меня с сочувствием.

– Слушай, Вик, давай сделаем по-другому. Составь ее описание, я раздам его своим ребятам, и, будь уверена, рано или поздно ее разыщут.

– Спасибо. – Я с благодарностью улыбнулась. Такие жесты были его самой привлекательной чертой.

Мы вернулись вниз. Я решила на всякий случай сохранить комнату за Элиной еще на октябрь. Охранник – наконец-то мы узнали, что его зовут Фред Камерон, – взял у меня деньги и большими корявыми буквами выписал квитанцию.

В «корветте» я составила для Майкла подробный портрет Элины, даже описала ее гардероб – все, что могла вспомнить. Он тут же передал это по радиотелефону, подчеркнул, что это очень срочно, и велел связываться напрямую с ним.

Когда мы повернули на юг, я спросила Майкла, когда именно Элину заметили на улицах; если после четверга, то скорее всего она и укрывается где-нибудь там, поблизости.

– Здравая мысль, – сказал Майкл. – Я проверю, когда вернусь в управление.

Он сделал плавный поворот и влился в поток машин, направлявшихся к Бродвею. Мне всегда нравился этот маневр, особенно когда его делал Майкл.

– А у тебя нет никакой идеи, почему она сбежала?

– Понятия не имею. Должно быть, что-то ее испугало, но я не знаю что. Она вообще-то была в приятельских отношениях с той молодой женщиной, тело которой нашли на стройплощадке Рапелек. Элину это потрясло, я видела. Но она же не сразу после этого исчезла. Нет, пока что у меня нет ключа к разгадке. Наверное, придется все-таки поговорить с жильцами.

Он остановился перед моим домом и слегка заглушил мотор.

– Знаешь, Вик, что бы ни говорил этот парень Камерон, я все-таки думаю, люди будут со мной разговаривать. Позволь мне помочь тебе. Ты слишком вовлечена во все это, тебе трудно будет их расспрашивать.

Я с готовностью согласилась. Помолчав, я спросила, удалось ли хоть что-нибудь выяснить о Сериз, о том, почему она оказалась на Рапелек.

– Нет, – сказал Майкл, – пока это неясно. Нас ведь вызвали туда только потому, что Бутс вложил в этот проект свои деньги и хочет убедиться, что с тем мертвым телом не будет никаких неприятностей. Он очень чувствителен ко всяким скандалам накануне выборов. Должен тебе сказать, дядюшка Бобби жутко разозлился, что его втянули в это дело. А Эрни, тот вообще икру метал после того, как ты там побывала.

– Знаю, он мне звонил и все высказал.

Майкл вертел в руках ключ зажигания.

– Слушай, Вик, я хочу извиниться за тот вечер. Я вел себя, как настоящий болван. Увидел тебя с тем парнем и заревновал: мне-то ты сказала, что занята всю неделю.

– Этот парень вообще-то потенциальный клиент. Так получилось, что одно привело к другому.

Чуть впереди нас остановилась «мазда» банкира Винни. Он вышел из машины вместе с каким-то высоким, в свободном костюме мужчиной. По-видимому, их связывали довольно тесные дружеские отношения. Ну-ну… Кто бы мог подумать?

– Может, позволишь мне зайти, Вик? Устроим что-то вроде примирения?

– Не сегодня, Майкл, – сказала я как можно мягче. – Надо все обдумать, слишком уж много накрутилось за эту неделю.

– Значит, предпочитаешь трахаться с этим… потенциальным клиентом? – ядовито спросил он.

– Знаешь, Майкл, это мое личное дело.

Он с силой хлопнул рукой по рулю, но ничего не сказал.

– Ах, черт, Вик! Ладно, молчу. Еще одна сцена – и у меня точно не будет никаких шансов. Дам тебе знать, если отыщем твою тетушку.

Я вышла из машины и едва успела захлопнуть дверцу, как «корветт» с ревом рванул вниз по Расин.

Спала я плохо, в моих снах постоянно присутствовала Элина. Я разыскивала ее по всем пустым коридорам полуночного Чикаго, слышала ее причитания: «Где ты, Вики? Ты мне так нужна!» – но увидеть ее мне ни разу не удалось. Рядом стоял Майкл и качал головой: «Нет, я не смогу тебе помочь, Вик, раз ты меня не впускаешь в свой дом».

Встала я около семи. От бессонной ночи все тело ныло. Автоматически проделывая утренние процедуры, я продолжала думать, не следовало ли вчера вечером пригласить Майкла к себе. Будет ли он заниматься Элиной после того, как я его послала? Может быть, мне самой этим заняться? А так ли уж мне важно знать, куда ушла моя тетка, не говоря уже – почему? Последняя мысль сразу вызвала Острое чувство стыда. Кто же еще должен о ней побеспокоиться, если не я? Разве только Церлина Рамсей?

Я задумалась. Конечно, отношения между ними странные, но, возможно, Элина считала ее своим другом. Я допила вторую чашку кофе и пошла за Пеппи. Мы с ней быстренько пробежались до озера и вернулись назад. Около девяти я уже вышла из-под душа и надела приличные брюки, бежевый хлопковый свитер и вполне респектабельный жакет. К сожалению, я совсем забыла про час пик и пробки на дорогах. Уж лучше бы нормально позавтракала и выехала на час позже, все равно приехала бы в клинику Майкла Риза примерно в то же время. Тем более что все вообще оказалось напрасным – Церлина Рамсей выписалась еще в пятницу. Нет, никто не знает, куда она поехала, а если бы и знали, то не сказали.