— Бежать — плохо. Ждать будет хорошо, — подтвердил Хныга.

— Ты-то откуда знаешь?

— Хныга нюхал нити судьбы.

— Нюхал?

— Ты не забывай, что наш друг жрец слепой богини. Хотя лично я всегда думал, что пауки ориентируются на вибрацию паутины, а не на ее запах. Смотри, началось!

Мэт оказался прав. Крыслинги судя по всему, обладали немалым опытом в бою с такими тварями. Когда зверь бросался на кого-то из них, тот стремительно отступал, тогда как остальные набрасывались на него, стараясь вонзить свои копья как можно глубже. Зверь разворачивался и бросался на обидчиков, но те убегали от него, и все повторялось снова. Довольно быстро одно из зачарованных копий пробило сердце невиданного зверя. Истекающий кровью исполин завалился на бок и, пару раз судорожно дернувшись, затих.

Добыча не интересовала победителей, поэтому они дали знак ехать дальше. И вскоре их разношерстный отряд был уже возле лагеря. Оставив коней на попечение зверолюдей и позволив связать себе руки, путники вошли в некое подобие ворот на территорию лагеря.

Такого огромного количества крыслингов Айвен и представить себе не мог. Тем не менее, лагерь этот был лишь временной стоянкой: жилищами здесь служили шалаши из веток и совсем недавно выкопанные землянки. Освещали лагерь многочисленные факелы и рыбьи пузыри, наполненные светляками. Повсюду сновали вооруженные крысолюди. Два десятка покрытых шерстью воинов окружили пленников и повели через поселок.

— Похоже на подготовку ко вторжению. Вряд ли это все охотники, — шепнул вор Мэту.

— Скоро узнаем. Если я не ошибаюсь, сейчас нас примет сам Вивисектор.

— А разве он еще жив?

— Он способен менять тела, как я рубашки — просто выбирая наиболее подходящее. Думаю, что проблема возраста перед ним не стоит. А вот в здравости его рассудка я сомневаюсь. Жить сотни лет в сотнях разных тел, да еще и в этом жутком месте — какой разум сможет выдержать это?

Их привели к строению, которое при развитом воображении и большом желании можно было даже назвать домом. Правда, сложен он был из неотесанных бревен, а крышей ему служил самый настоящий плот, у которого даже не убрали рулевое весло и мачту. Правда, был он наполовину сгнившим и сильно зарос мхом. У входа стояли два странных существа, похожих на обритых двухметровых обезьян. В руках эти создания сжимали увесистые дубинки и подозрительно рассматривали всех проходящих мимо своим единственным глазом, расположенным на лбу.

— Человеки. Заходите. Хос-сяин ждет, — сделал приглашающий жест предводитель и указал на вход в жилище. Мэту и Айвену пришлось пригнуться, тогда как гоблин вошел в дверь спокойно, посмеиваясь над ударившимся головой вором.

Внутри оказалось на удивление светло. Мох, покрывавший потолок, светился зеленым светом, окрашивая помещение в жуткие цвета. В комнате находился всего один человек, и он сидел на жутковатом подобии трона, словно собранном из тел животных, с которых содрали шкуру.

В том, что это именно человек, не было никаких сомнений. Юноша, обнаженный по пояс, был очень красив и сложен так, что сам бог Тарзун удавился бы от зависти на ближайшей лиане. Портили впечатление только его глаза, водянистые, светло-светло голубые и… совершенно безумные! Геомант оказался прав!

— Надо же, какая интересная компания решила наведаться ко мне в гости, — первым начал разговор незнакомец. — Маг-геомант, жрец-гоблин и юноша с разомкнутым мана-контуром "пузыря". Какая интересная загадка. Я очень люблю загадки…

— А вы, если я не ошибаюсь, тот самый чародей Морриус, автор трактата о насильственном переселении душ через эмоциональный канал пытаемой третьей жертвы? — подал голос Мэт.

— Надо же. Вы знакомы с моими работами?

— Только с этой рукописью. Читал ее на ночь, когда готовился к выпускному экзамену. Прекрасное средство, чтобы снять сонливость.

— Чудесно! Значит, вы знаете, кто я такой и чего от меня можно ожидать. Кстати, можете называть меня просто Вивисектор. Мне это льстит. Итак, господа, ваша загадка лишила меня сна этой ночью, и поэтому я решил пригласить вас в гости.

— Пригласить? — вскинул бровь геомант.

— В некотором роде да, — кивнул сумасшедший чародей, — Я вижу, вам нездоровится?

Вид у мага действительно был неважный. Лицо стало совершенно бледным, а рубашка насквозь пропиталась кровью.

— Надо же, какая проницательность. Лично я уверен, что вы умеете смотреть во внешний мир через глаза своих собственных созданий и знаете, что с нами случилось, — по кривой усмешке Вивисектора стало ясно, что догадка Мэта верна.

— Увы, — развел руками Морис, — Сейчас в окрестностях Ерема находится восемь фаланг наблюдателей и охотников. Не могу же я уследить за ними всеми, правда? — тон чародея был извиняющимся, однако глаза его смеялись, подтверждая слова геоманта.

— Вы можете мне помочь? — прямо спросил тот, глядя в глаза безумца.

— Разумеется, мой друг, для меня это сущий пустяк. Даже если бы вам оторвало обе ноги, я бы живо поставил вас на новые ноги, ха-ха-ха… Чудесный вышел каламбур, не правда ли? — Вивисектор весьма был словоохотлив. Похоже, не часто ему выпадала возможность пообщаться с людьми. — Но у меня есть одно условие.

— Какое?

— Вы — это чудесная загадка, ответ к которой мне не удалось отыскать. И я очень хотел бы получить этот ответ от вас. Добровольно, так сказать, хе-хе-хе.

— Что именно вы хотите знать?

— Хочу, да-да, очень хочу. А узнать я хотел бы, что такая странная группа людей и нелюдей забыла в Мурлоке? Куда вы направляетесь и зачем?

Мэт повернулся к Айвену. Причина их похода, это была тайна вора, а не его, и сейчас на лице геоманта была написана немая мольба.

— Мы пришли сюда, чтобы отыскать одного человека. Отшельника. Я хочу задать ему вопрос, а Мэт вызвался мне помочь. Гоблин — наш проводник, — подал голос юноша.

— Хм… Загадка действительно оказалась очень интересной. В Мурлоке скрывается много отшельников. Я сам — один из них. Кого именно вы ищете?

— Мой друг умирает. У нас был нелегкий день, и мы жутко устали. Пожалуйста, господин Вивисектор, станьте гостеприимным хозяином, а мы будем самыми замечательными гостями. Исцелите моего друга и дайте нам место для ночлега. А утром я отвечу на все ваши вопросы.

— Ты наглый. Но вы мне интересны, признаюсь. Хорошо. Вы останетесь живы… по крайней мере сегодня. Зи! — крикнул архимаг, и в хижину вошел огромных — для этой расы — размеров крыслинг, — Отведи наших гостей в восточную хижину. Накорми их. Ты, — он ткнул пальцем в Мэта, — Останешься здесь. Я исцелю твою рану, а заодно это удержит твоих друзей от необдуманных поступков.

— У меня есть еще одна маленькая просьба, — снова подал голос Айвен.

— Да, мой наглый друг?

— Я бы хотел помолиться. Мне нужно тихое место и острый нож. Очень острый.

— Ты себя не перепутал, случайно, с одним гоблином в жреческой рясе? — рассмеялся старый маг в молодом теле. — Ты уверен, что хочешь этого?

— Да. Не волнуйтксь, я не собираюсь причинять себе вреда.

— Хорошо. Зи, дашь ему то, что он хочет. — Вивисектор слез с груды плоти, служившей ему троном и подошел к юноше, остановившись в шаге от него. Безумный маг пристально посмотрел в глаза Айвену и едва слышно произнес: — Ты понимаешь, что здесь никто не может умереть, если я этого не захочу?

— Я это отлично понимаю, — кивнул вор и улыбнулся, — Здесь вы решаете, кому и как жить, а кому и как умереть.

— Ты умный мальчик. Надеюсь, что завтра ты мне расскажешь очень интересную историю.

— Не сомневайтесь, — ответил юноша и, развернувшись на каблуках, вышел вслед за громадным крыслингом. На прощание он обернулся и ободряюще улыбнулся Мэту, поймав его полный боли взгляд…

…Айвен был один в большой хижине на самом краю лагеря. Неподалеку находились охранники, но они не могли подслушать его. Факел освещал помещение, в котором не было ничего, кроме стола. Юноша тихо разговаривал. Разговаривал сам с собой.