— То есть? Я, получается, какой-то особенный?

— Ты "Пузырь". Твоя мана-система замкнута на себя, и при этом ты являешься мощным мана-накопителем. Потенциально, ты можешь стать очень сильным Печатником.

— И что это значит?

— Нанесенные на твое тело специальные Печати сделают тебя магом. Разумеется, не полноценным, но тут уж все зависит от твоих ресурсов маны и самих Печатей.

— Что же ты такое? — едва слышно прошептал Айвен, рассматривая рисунок на своей руке. — Благо, или проклятье?

— Это всего лишь мантический контур заклинания, через который ты можешь высвобождать свою магическую энергию, а он ее преобразует. Образно говоря, это дыра в оболочке твоей мана-системы, через которую выходит мана. А от формы такой дырки зависит получаемый эффект.

— И какими заклинаниями может плеваться моя дырка?

— Думаю, что ты об этом знаешь больше моего, — развел руками Мэт.

— И как ты меня избавишь от этой Печати?

— Я же тебе сказал. Она или должна отработать свое, или ты сам…

— А другой Печатник? Смог бы он мне помочь? — перебил его вор.

— О таких случаях мне неизвестно. Может, кто-то и может, но…

— Как насчет Первопечатника? — выложил Айвен свой последний козырь. — Он смог бы помочь?

— Откуда ты знаешь о Первопечатнике?

— Мне сказал об этом Риул. В моем сне.

— Я не знаю… Он живет отшельником более полусотни лет. Быть может, его даже уже нет в живых! Послушай, я понимаю, что ты в отчаянии, но если поедешь со мною, и дашь возможность нашим специалистам изучит эту Печать, то я уверен, что они помогут.

— Нет! Хватит уже с меня экспериментов, — юноша поморщился, вспоминая свой визит к Кожерезу, — Так ведь и без руки остаться недолго. Знаешь, я же как-то привык к ней за два десятка лет. Можешь скопировать рисунок, если он тебе так уж приглянулся.

— Увы, — развел руками маг, — даже обычную Печать невозможно просто взять и скопировать. А уж эту — и подавно.

— Не понял. А что такого особенного в этой картинке? Не считая того, что она находится на моей руке и за нею гоняется половина тварей Даркилона.

— Ну, во-первых, я никогда не видел таких сложных Печатей. Во-вторых, есть незыблемое правило — одна Печать, это одно заклинание. Позволяет она тебе метать Огненные Шары или дышать под водой — это не имеет значения. Ты же вытворяешь фокусы, которых хватит на добрые полдесятка обычных мантических контуров.

Губы Айвена зашевелились, и он принялся загибать пальцы, подсчитывая.

— Допустим. Но ты же сам говорил, что она очень сложная!

— Мэт, не томи юношу, — вмешался молчавший до этого профессор, — Ты же видишь, что ему не по себе.

— Хорошо. Но больше всего меня… Нас, — молодой маг бросил быстрый взгляд на своего дядю, — беспокоят происходящие с тобой изменения. Думаю, что они вызваны именно этой Печатью.

— Изменения? Какие еще изменения? Я ничего не чувствую…

— Например то, как быстро ты оправился от раны. Впрочем, Печать могла среагировать на ранение и активизировать исцеляющие процессы твоего организма. Но… Как давно ты начал видеть в темноте?

— Не понял, — вор нахмурился.

— Здесь нет света. Но я не заметил, чтобы тебя это смутило, — пояснил геометр.

И только сейчас Айвен заметил, что окна комнаты плотно занавешены и ни один лучик света не проходит сквозь плотную ткань. Быстро осмотревшись он понял, что в комнате нет ни единого источника света. Об этом говорило и полное отсутствие теней. Но ему это ничуть не мешало прекрасно видеть своих собеседников и обстановку комнаты.

— Я… я…

— Я убрал свет и наполнил эту комнату темнотой.

— А еще ты слышишь голоса. И в бреду разговаривал на эль'тори, — добавил Ройбуш-старший, — на лирейском наречии.

— Но голос я слышал до того, как попал в тюрьму. Погодите-ка! Я что, знаю эльфийский язык? Но я и эльфа-то живого никого не видел!

— Уже видел. Ты видел Риула, а он на четверть эльф.

— Ребята. Мне нужно присесть, — Айвен внезапно побледнел. Ноги его подкосились, и он уселся на пол. — А еще лучше — прилечь, — прошептал он и потерял сознание.

— Маттиуш, боюсь, что ты слишком много пытаешься взвалить на несчастного юношу, — укоризненно покачал головой историк, наклоняясь над бесчувственным вором.

— Ничего, потерпит, если не хочет оказаться в пыточных камерах Даркилона с содранной шкурой. И что теперь с ним делать, а? Я-то думал, что просто покажу его нашим специалистам, но проклятая Печать не дает на него воздействовать!

— Может быть, удастся его как-нибудь уговорить?

— А вы меня снова отравите, любезнейший старикан, может это поможет, — приоткрыл один глаз "бесчувственный" Айвен. — Я тут немного поразмышлял, и нашел решение, которое устроит всех. — Он устало поднялся с пола и опустился на подставленный Мэтом стул.

— И какое же?

— Я согласен пойти с тобой, к вашим, как ты выразился, специалистам. Но у меня есть два условия.

— Говори, — голос щеголя был все так же спокоен.

— Я хочу знать, кто ты такой. Откуда ты столько знаешь про Печати? И кто эти самые "специалисты", которым я так нужен?

На несколько минут воцарилась тишина, нарушаемая лишь дыханием людей и биением их сердец. Юноша понял, что маг изолировал комнату и для звуков.

— Не думаю, что ты хочешь знать ответ на этот вопрос, — наконец ответил Мэт.

— Ну, тогда очень приятно было познакомиться и все такое, но мне уже пора, — с этими словами он направился к двери. Но едва он коснулся ручки, как дверной замок щелкнул, отсекая путь к отступлению.

— Так быстро уходишь? И даже чаю не попьешь? — голос мага звучал насмешливо.

— Фокус-покус! — вор вытащил отмычки и сунул их в замок. Несколько раз повернул, зацепил, потянул, нажал, и замок снова щелкнул, открывая ему путь к свободе.

— Упс. Надо же, как неловко вышло, — геометр шагнул назад, слегка передвинул стул и, сняв одну из булавок, закрепленных на отвороте куртки, ловким движением согнул ее и воткнул в спинку стула.

Отмычка заскрежетала и обломилась прямо в замке. Несчастный механизм снова щелкнул.

— Ты же прекрасно понимаешь, во что может превратить жизнь вора искусный геомант. А уж я, поверь, весьма хорош. К тому же, что ты будешь делать с дарками и прочими тварями? Рано или поздно, они пустят по твоему следу кибралиска или Ловца Теней. Думаешь, ты сможешь отмахаться от них своей картинкой? А чтобы тебе легче думалось, так уж и быть, я удовлетворю твое любопытство насчет себя.

— Я жду. Но не думай, что твой ответ меня остановит.

— О, напротив, я совершенно уверен, что ты наоборот трусливо засверкаешь пятками нам в лицо. Я — Геометр. Так называется должность, занимаемая мною в Тайной Канцелярии. И никто иной, кроме Писарей Канцелярии, которым я хотел тебя показать, не способен наносить Печати. Риул был одним из нас, занимался поиском и обезвреживанием опасных артефактов. Он был Печатник с особыми полномочиями.

— И как давно Канцелярия заинтересовалась мною? — голос юноши был бесстрастен, но стоило ему это огромных усилий. Еще бы! Перед ним стоял представитель самой таинственной, могущественной и опасной организации в королевстве!