– Нас создали, – произнесла Тейлани. Она посмотрела на свои руки. – Генетической инженерией.

Кирк положил руки ей на плечи. Вспомнил, как быстро у нее заживали раны. Понял, зачем это было сделано.

– Тебе нечего стыдиться, Тейлани.

Он услышал ее вздох.

Кирк зашел за угол.

Там был еще ряд витрин, также снабженный огромными банками данных. Тейлани прислонилась к десятому, уперевшись кулаком в стекло и прижавшись к нему щекой.

Кирк заглянул в ту, мимо которой они проходили.

Перед ним замелькали голографические сцены.

Корабли Федерации, опустошающие планеты.

Города клингонов и ромуланцев в руинах.

Кирк понял, что это сценарии битв, которых боялись, но которых никогда не было.

Другая витрина – другая демонстрация.

Тела клингонов и ромуланцев среди руин.

Кирк взглянул на все это с другой точки зрения. Неужели это и было движущей силой двух империй? Страх полного уничтожения? Не зная, что Федерация никогда не пойдет на подобные разрушения. Не зная, что их страхи безосновательны.

Среди голографических руин появились чалцы.

Мужчина и женщина, объединенное наследие своих создателей.

Изображение вспыхнуло.

Чалцы работали среди руин. Жили среди руин. Дети играли вокруг них, а руины перестраивались. Опустошенный мир возрождался.

А голографические чалцы старились.

Кирк остановился в нескольких метрах от Тейлани.

– Неужели ты не поняла, – сказал он. – Вы не были генетически запрограммированы на войну. Вас создали для развития в окружающей среде, загрязненной радиацией, биологическим оружием. Вы уцелевшие.

Спок сказал это на приеме Звездного Флота в Большом Зале. Гибриды генетически забирают лучшие черты своих родителей, становясь исключительными экземплярами.

Но Тейлани с заплаканным лицом смотрела на него.

– Нет, Тейлани, – мягко сказал Кирк. Он вытер ее слезы. – Люди, основавшие эту колонию, любили вас. Вы были их надеждой на будущее. Даже если их цивилизация погибла бы в войне, которой не могло быть, ты, твои братья и сестры, продолжили бы их дело. Вы их дети.

Кирк наконец понял эту клингонскую фразу. Чалчадж ' кмей.

– Дети Небес, – сказал он. – Все не так уж плохо.

Но Тейлани покачала головой. Медленно повернулась к витрине, как будто загипнотизированная ее содержимым.

Кирк подошел к ней и обнял за плечи.

Посмотрел внутрь.

И увидел картину, так поразившую ее.

Он почувствовал тошноту.

«Простите меня за все, что я собираюсь сказать» – сказал Торл, будучи пленником на «Энтерпрайзе». – «Поймите, что в течение десятилетий нашими людьми манипулировали правители, заставляя их ненавидеть вас. Считать ваш вид животными, не больше.»

Генетическая инженерия была лишь частью того, что делало чалцев такими приспособляемыми, такими сильными, такими невосприимчивыми к ранам.

Их еще и оперировали.

Трансплантаты. Тканей и органов.

Человеческих.

Здесь не было голографической симуляции.

Там были настоящие образы мужчин и женщин, некоторые из которых были в форме Звездного Флота сорокалетней давности.

Подвергаемые пыткам. Инопланетными хирургами. Для добычи органов, необходимых для создания каждого из Детей Неба.

Тейлани бросилась к неподвижному Кирку и повисла на нем.

– Прости меня, – крикнула она, прерываемая рыданиями.

Торл назвал этот мир «мерзостным».

«Ради надежды на мир, пусть он умрет. И все его секреты – вместе с ним» – молил он.

Теперь Кирк понял, почему.

И Тейлани тоже.

– Анархисты правы, – с рыданиями сказала она. – Чал должен быть уничтожен.

Кирк отвел глаза от зверства перед ним.

Происхождение Чала не может забыться.

Не может.

Но невиновные не должны быть обвинены.

– Нет, – сказал он Тейлани.

Она шокированно посмотрела на него. Кирк продолжал, понимая, что все, что он говорит ей, он говорит и для себя.

– Тейлани, мы не несем ответственности за тот мир, в котором родились. Только за тот мир, в котором мы умираем. Мы должны принять то, что было сделано, и работать, чтобы изменить то, что мы изменить в состоянии – будущее.

Тейлани показала на контейнер.

– Но как я могу изменить это?

– Ты не можешь.

Кирк вспомнил слова Скотти: «Потому что иначе ты сойдешь с ума, пытаясь достичь недостижимого». И вспомнил слова Спока: «Отказом принимать неизбежное ты делаешь первый шаг к старению и угасанию.»

Кирк удивился, как мог он столь долгое время игнорировать своих друзей. Не видя сокровища, которые уже стали частью его жизни.

– Мы должны изменить то, что можем. Оставить вселенную такой, чтобы пришедшие за нами могли сделать ее еще лучше. И не отворачиваться от вызовов судьбы.

Ему на ум пришли слова Маккоя. «Единственная новая вещь – „Энтерпрайз-Би“".

На мгновение он увидел кресло капитана нового корабля.

И в это мгновение он понял, что может противостоять его притяжению.

Это кресло будет вызовом Гарримана.

Кирк знал, что для него будут другие.

Не развлечения. Не побеги.

Работа.

Его работа.

– Как, Джеймс?! Как не отворачиваться? Научи…

Кирк притянул Тейлани и обнял ее. Без прошлой страсти. С любовью.

– Ты уже знаешь – как, – мягко сказал он. – Просто спустившись сюда, ты это доказала.

И Кирк тоже это знал.

Он пересек световые годы, чтобы открыть то, что он всегда знал, но никогда не понимал.

Жизнь – ради жизни.

Не больше. Не меньше.

И просто ждать ее конца означает потратить ее впустую.

Его закат был близок.

Но впервые в жизни он был готов принять это.

Как и все вызовы судьбы.

На своих условиях.

– Я не знаю, как может Чал жить с таким секретом, – сказала она. Она попыталась улыбнуться сквозь слезы. – Но я помогу ему попробовать.

Кирк обнял Тейлани.

Ему казалось, что он обнимает ребенка.

Дитя будущего.

Будущего, которому он помог выжить.

– Спасибо, Джеймс. За то, что ты тот герой, в котором мы нуждались. В котором нуждалась я.

Он поцеловал ее в лоб.

– Это я должен благодарить тебя, – сказал он. – Я думаю, что мы оба должны…

– Бросьте оружие и поднимите руки, – сказал кто-то неизвестный.

Кирк и Тейлани повернулись и посмотрели на женщину-землянку, чей выхваченный фазер был направлен на них.

Кирк не имел представления о том, как она могла оказаться вместе с ними в Арсенале.

– Кто ты, черт возьми? – спросил Кирк.

– Какие подходящие слова, – сказала женщина. – Я Ариадна Дрейк. А к черту отправитесь вы.

Как только она произнесла имя, Кирк увидел сходство и догадался, кто она.

– Твой отец сам не в состоянии сам сражаться в собственных битвах? – спросил Кирк.

Ариадна улыбнулась, так же холодно и бесчувственно, как и Эндровер Дрейк.

– Ты не битва, Кирк. Просто утренняя разминка.

Она показала фазером направление. Кирк распознал в нем звездофлотовский образец.

– Отойдите от витрины, – приказала она.

Тейлани посмотрела на Кирка. Он покачал головой.

Тейлани осталась на месте.

– Как это трогательно, – произнесла Ариадна. – Ты хочешь умереть за него.

– За свою родину, – вызывающе сказала Тейлани.

– Какую родину? Чал всего лишь испытательный полигон. А ты всего лишь медицинский эксперимент.

Кирк знал, что он не сможет достать свой дизраптор достаточно быстро – Ариадна успеет выстрелить. Поэтому он вычислял, сколько потребуется шагов, чтобы достать ее. Когда она начнет стрелять, как он может упасть, чтобы избежать попадания.

Но если она не попадет в него, то она может попасть в Тейлани.

Он не хотел идти на подобный риск. Шансы были невелики.

– Второй раз повторять не буду – отойдите от витрины.

Кирк остался на месте. Единственная очевидная причина, по которой Ариадна не стреляла – она боялась повредить витрину. Он считал, что это можно использовать против нее.