Кирк закрыл глаза и увидел усмехающееся лицо лейтенанта Дрейка на Тичо IV, смеющегося над смертью Фэйт Морган. Кирк увидел собственного сына, Дэвида, так невинно идущего к опасности.

– Что-то не так? – спросил Маккой.

Кирк знал, что все не так.

– Если это тот, кто будет руководить Звездным Флотом, – сказал он, – тогда я был прав. Для меня пришло время уходить.

Первым впечатлением Чехова о смерти было то, что она холоднее, чем Сибирь.

Ну, он не был впечатлен.

Кроме того, воняло как от грязевых ванн телларитов.

Поэтому он решил, что после всего он еще не умер.

Но он не мог двигаться. И не мог видеть. А все его тело болело слишком знакомой болью от поражения мощным парализующим лучом фазера.

– Она не убила нас, – сказал он вслух.

Голос его был слаб и, кроме того, неприятно дрожал.

– Спасибо, мистер Очевидность. – Этот голос прозвучал так же слабо, как и у Чехова, но менее выдавал чувства.

– Ухура, где это мы?

Теперь Чехов пришел в себя достаточно для того, чтобы понять, что он лежит на спине на какой-то холодной, как лед, поверхности.

Его руки и ноги были мастерски связаны и обездвижены. Серые тени начали выплывать из темноты перед его взором. Где-то был, пусть и тусклый, но свет.

– Прислушайся, – сказала Ухура.

Чехов собрался с силами, чтобы сосредоточится на чем-нибудь кроме биения собственного сердца. Сначала он услышал бренчащие звуки работающего оборудования, которые сказали ему, что он все еще находится на платформе Темной Зоны. Это был добрый знак.

Но были еще и другие звуки. Идущие сверху, прямо сверху. Едва ли не беспорядочные, слабые щелчки или стук. Эти звуки становились то громче, то тише.

Он услышал приглушенное похрюкивание.

Звуки обрели значение.

Стук копыт.

Чехов застонал.

Он и Ухура были в трюме под телларитским грузовым шаттлом, и его экипаж был на борту. Он мог слышать их шаги в кабине шаттла.

– Помогите! – заорал Чехов.

У него зазвенело в ушах. Пространства под шаттлом оказалось очень мало.

– Забудь, – сказала Ухура. – Это же теллариты. Они никогда не услышат нас через стальные плиты.

Мозг Чехова метался в поиске возможного выхода из ситуации.

– Ты не можешь стукнуть по перегородке, – спросил он, – или пнуть ее, или что еще?

– Я не могу двинутся. – ответила Ухура. – А ты?

Чехов напрягся. Казалось, что его конечности прикручены к палубе.

– Почему Джейд так поступила с нами?

– Это она сама сказала – убрать свидетелей. Но, ясно как день, ей нужно сохранить тела.

– Да, – по-русски сказал Чехов.

Это действительно было ясно. Когда придет время отправления шаттла, вне зависимости от того, будут ли использоватся для взлета маневровые ракеты или импульсные двигатели, он и Ухура будут обожжены или заражены радиацией до смерти. Предположительно то, что удерживает их на палубе, при этом испарится. И что бы ни произошло, представители закона на Темной Зоне получат два легко идентифицируемых трупа. Смерть в результате несчастного случая, освобождающая их бывшую партнершу, Джейд, для преследования собственной выгоды в…

– А что тот клингон сказал ей?

– Чалчадж' кмей. – произнесла Ухура. – Я все еще не смогла разгадать это. Может быть, кодовое название чего-нибудь. Например, экспериментальной клингонской системы вооружения.

– Тогда это лишает смысла действия Джейд по отношению к нам. – возразил Чехов. – Мы же, конечно, должны были хотя бы предполагать, что покупаем.

– Не «конечно», Павел. Иначе мы не были бы здесь.

Чехов не ответил. Он прислушивался к телларитам над ним. Они перестали передвигаться по кабине. Дурной знак – они пристегнулись в своих креслах.

Готовность к отправлению.

– По крайней мере, я догадываюсь, что делал бы капитан в подобной ситуации. – сказала Ухура.

– Что?

– Действовал по запасному плану.

Чехов помедлил, прежде чем ответить.

– Джейд была нашим запасным планом.

Шаттл загудел. Его системы приходили в рабочее состояние.

– По крайней мере, – заявил Чехов, – какие бы двигатели они не использовали, ЭТО будет быстро.

В это время появился новый звук, более близкий и громкий. Пульсирующий рев снизу палубы.

– Ты снова не прав, Павел.

Воздушные насосы. Из трюма откачивался воздух.

– Замечательно. – сказал Чехов. – Сначала удушение, а потом обжаривание.

– Она все тщательно продумала.

Чехов зарычал и со всей силой попытался вырваться из пут. Не получилось. Он остановился, чтобы передохнуть после таких усилий.

– Еще не все потеряно, – сказал Чехов.

Его дыхание учащалось. Гудение от шаттла становилось тише из-за уменьшения давления.

– Капитан не сдался бы!

Он боролся как мог против своих оков.

Судя по звукам, Ухура делала то же самое. Шум от их усилий, казалось, становился все дальше и дальше от них, так как воздуха становилось все меньше.

Легкие Чехова разрывались от боли. Черные звезды парили перед его взором. Но он все еще не сдавался. Он ненавидел саму идею умереть дважды за один день.

Он сказал себе, что в следующий раз он будет уверен в надежности своего запасного плана. После этого стало совсем нечем дышать.

В итоге Кирк не ушел с приема и обеда из-за нового командующего флотом. Это означало бы признать поражение. А Кирк никогда не признавал поражений.

Вместо этого он выпил три порции ромуланского эля, эффектно меняя правила игры.

Его просто не волновал больше Эндровер Дрейк.

После трех ромуланских элей было трудно волноваться о чем бы то ни было.

Или он так себе сказал.

– Боунз, полагаю, так ты отговариваешь меня от этого, – сказал Кирк.

Маккой отдыхал в кресле, сложив руки на груди. Круглый стол был уставлен остатками кофе и десертов. Большинство гостей были на площадке для танцев или группами беседовали у одного из баров. Но Кирк, Маккой и Спок все еще сидели рядом. Они и без слов осознавали, что время, когда они могли собраться все втроем, было ограничено, и принимали это в расчет.

– Почему ты вступил в Звездный Флот? – спросил Маккой.

Кирк усмехнулся. Закрыл глаза. Произнес слова, так хорошо знакомые каждому кадету:

– Почему люди это делают? «Чтобы искать новые формы жизни, новые цивилизации…»

Маккой откинулся в кресле, раскачиваясь на его задних ножках, потом с грохотом вернул передние ножки на пол.

– А чем ты маешься в Звездном Флоте сейчас?

Усмешка Кирка потухла.

– Преподаю. Консультирую. Председательствую в комиссиях.

Пристальный взгляд Маккоя остановился на Кирке.

– И ты хочешь, чтобы тебя уговорили бросить все это?

Кирк и сам не знал ответа. За него ответил Спок.

– Полагаю, что в данный момент капитан не принял решения, ибо еще не определил, чем ему следует заняться после ухода из Звездного Флота.

– И в самом деле полагаете? – ответил Маккой.

Кирк налил себе еще одну чашку кофе, чтобы начать сражение с ромуланским элем. Слушать перепалку Спока и Маккоя – это было похоже на прослушивание ожившей версии дебатов, которые он вел с самим собой.

Достаточно уверенно Спок принял эстафету.

– А вы знаете, что будете делать после того, как выйдете в отставку из Звездного Флота, доктор?

– А кто сказал, что я ухожу в отставку?

Спок задумчиво склонил голову:

– Человек вашего возраста…

– Подожди-ка! Может, у меня и нет ни капли вашей дурацкой зеленой крови в венах, но 67 – это еще не старость. Я гляжу на то, что считается проектом медотсека в чертежах новых кораблей, и вот что я скажу: я останусь в Звездном Флоте, пока не загнусь. Для того, что они задумали, не нужна душа. Никто не думает о том, что происходит между врачом и пациентом. Кто-то же должен позаботиться об этом. И, похоже, это как раз моя работа.