Это был бы легкий способ, и Кирк знал это. Транспортировать всех анархистов прямо на «Энтерпрайз».

– Извините, сэр. В джунглях полно признаков жизни – птиц и зверей, я думаю, – и у нас нету достаточно четкого признака, чтоб выделить атакующих. Ежли тока вы н' уговорите их надеть коммуникаторы.

– А как насчет удара малой мощности?

– Есть, – ответил Скотт. – Ежли только вы н' против того, чтоб заодно вырубить несколько мелких бестий.

Кирк посмотрел на Тейлани.

– На что похожи здешние формы жизни? Излучение на них подействует?

– Я… Думаю, да, – ответила Тейлани.

Она отклонилась, когда еще один взрыв потряс платформу. Кирк закашлялся от налетевшей пыли и грязи.

– Давай, Скотти.

– Прицеливаюсь, сэр. Устанавливаю дизрапторы на минимальную мощность. Мож, закроете глаза?

Кусок неба над северным концом города внезапно сверкнул оранжевым цветом.

Кирк проверил экран.

Точки, обозначавшие анархистов все еще горели, что означало, что те живы.

Но они не двигались.

– Прекрасный выстрел, мистер Скотт.

– Птичка в клетке, сэр.

Кирк приказал Скотти оставаться на связи и выключил коммуникатор.

– Все кончено, – сказал он Тейлани. «Энтерпрайз» прекрасно сработал.

– Только на время, – сказала она. – Они не единственные, кто нам угрожал.

Кирк отряхивал свою куртку и штаны от пыли. Куртка, которая была на Тейлани, была ей велика.

На секунду она показалась ему маленькой, одинокой и испуганной девочкой.

Кирк обнял ее. На сей раз с состраданием и без каких-либо других мыслей.

– Каникулы кончились, – мягко сказал он ей. – Секретов тоже не должно быть.

Он почувствовал, как она кивнула.

– Расскажи мне все.

Тейлани ничего не скрывала.

В главном городе Престора-5 была ночь. Моросил легкий дождь, окутывая ржавеющие улицы маслянистым желтым блеском. В воздухе плавала серная вонь.

Все главные улицы были собраны поблизости от склада космопорта, и вдоль каждой шли фонари. Но ни один из них не работал. Свет проскальзывал только случайно – через окна, прикрытые искореженными ветром ставнями.

Клингонские инженеры, которые строили этот город 50 лет назад, не рассчитывали эти временные здания надолго. И не получили этого «надолго».

Внизу на узкой улице суматошно искрились светящиеся неоновые знаки, создавая омут трепещущего красного света.

Чехов помедлил в этом свете, чтобы в последний раз проверить своих «товарищей». Нет, он не был преисполнен оптимизма.

– Пожалуйста, – попросил он, поправляя воротник Маккоя, – постарайся выглядеть более… угрожающим.

– И как я согласился на это? – проворчал Маккой.

– Нахмурься, – сказал Чехов, – ссутуль плечи. Веди себя так, чтобы у них создалось впечатление, что ты доведенный до отчаяния человек, которого ищут власти.

Маккой застегнул воротник и свое длинное темное пальто выше собственной шеи, запихнул руки в карманы. Он бросался в глаза выражением… досады. Чехов вздохнул. Посмотрел на Спока. После секундного колебания тот тоже поднял и застегнул воротник.

– Как вам это? – спросил он.

Он по-прежнему выглядел нейтрально.

– Безупречно, – без энтузиазма откликнулся Чехов. Он надеялся, что Ухуре больше повезло с десантным отрядом на другой стороне космопорта.

– Пошли со мной, – он повел Спока и Маккоя в бар.

Запах серы снаружи пропитывал помещение с низким потолком, в которое они вошли. Так же как и туман.

Чехов вгляделся сквозь него, подсчитывая уши, уже прибитые за стойкой.

– По крайней мере, – шепнул Чехов, – никто из них не обращает на нас внимания.

– В таких местах поначалу всегда так, – бодро откликнулся Маккой, взглянув на Спока.

Чехов прошел к пустому столику и сел, стараясь выглядеть развязным, насколько возможно.

Как только Маккой и Спок присоединились к нему, клингоны, сидевшие за ближайшим столом, демонстративно сменили столик на более дальний, чтобы не чувствовать «ужасной вони землян».

Барменша, отвесная старая клингонка с копной густых белых волос, приблизилась к столику Чехова. Прежде, чем тот мог что-либо заказать, она хлопнула на стол медный кувшин, наполненный чем-то синим и пенящимся. За ним последовали три выщербленных стакана.

– Две кредитки, – прохрипела клингонка.

Ну, поехали, подумал Чехов. Он встретился с ней глазами.

– Кредитки Федерации? За кого вы нас держите? – Чехов бросил на деревянный стол монету клингонской колонии. – Мы имеем дело только с талонами.

Барменша достала из-под своего запятнанного фартука маленький сканер – не больше, чем один из медицинских сенсоров Маккоя. Подержала аппарат над монетой, один конец того осветился оранжевым. Клингонка спрятала и сканер, и монету.

– Что-нибудь еще? – прорычала она. Ее тон стал менее воинственным.

Чехов придвинулся к ней и наклонился ближе:

– Нам нужно некоторое… оборудование.

Барменша хрюкнула:

– Это бар, а не торговый центр.

– Возможно, я не правильно понял совет моего друга, – сказал Чехов.

Клингонка подозрительно смотрела на него:

– Кто твой друг?

– Корт, – Чехов понизил голос, – Из Имперских Прогнозистов.

Чехов был порадован тем процессом, в котором барменша старалась не показать своего удивления.

– Корт! Как там сейчас этот старый пузырь?

– Не слишком хорошо. Жизнь на «Темной Зоне» стала… сложной. Его источникам снабжения угрожала разведка Звездного Флота, и собственные Имперские внутренние миротворческие силы.

– И он послал тебя сюда?

Чехов мог сказать, что она заинтригована, хотя все еще не убеждена. Он выложил финальную карту:

– Тропа дозорного дракона ранга четыре?

Рот барменши раскрылся в изумлении: Чехов цитировал предсмертную поэму Молора.

А Павел даже представить себе не мог всей важности этих слов. Знал только, что они произвели мощный эффект на Корта, когда Джейд произнесла их в грузовом отсеке. Судя по реакции клингонки, они все еще действовали.

– Ну? – подсказал он.

– Светом Праксиса в свой час все же прибудет, – пробормотала она нервно.

– Очень хорошо, – он положил на стол еще 5 талонов и подтолкнул их барменше.

Клингонка села, опустив ладонь на монеты. Они исчезли без единого звяканья. Годы практики, решил Чехов.

Затем клингонка кивнула на Маккоя и Спока. Пряди белых волос упали ей на глаза.

– Кто они?

– Я торговец драгоценными камнями. Кевас и триллиум, – сказал Спок, – Меня зовут Сарин, и я родился…

Чехов пнул Спока по ботинку, прерывая декламацию его легенды, которую они выдумали заранее.

– Мой болтливый друг… заказчик, – объяснил Павел, – они оба.

– Вулканец? В роли заказчика?

Чехов пожал плечами:

– Трудные времена. А заказчик есть заказчик.

Барменша наклонилась, закрывая своим обширным телом стол. Пахла она ужасно.

– Так что ж тебе нужно, друг Корта?

– Космический корабль, – живо ответил Маккой. Затем прочистил горло и неубедительно нахмурился.

– Космический корабль, – повторил он грубоватым тоном.

Чехов почувствовал замешательство и добавил:

– Что-нибудь в разумных пределах.

Клингонка с неодобрением изучила Маккоя:

– Еще один торговец драгоценными камнями?

– Это то, что они пишут на торговых декларациях, – объяснил Павел. – Видишь ли, по большей части, мои заказчики хорошо ведут дела с властями. Они платят… «инспекционные» взносы, и патрули на границах проверяют только декларации.

Барменша взглянула на Спока со слабым проблеском уважения:

– Контрабандист, э? Почетная профессия.

– За исключением того, – сказал Чехов, – что пограничные патрули не единственные, кто интересуется грузами моих клиентов.

– Орионские пираты?

– Не удивляюсь, что ты нравишься Корту, – одобрительно сказал Чехов.

Барменшу явно порадовало это известие.