Магнус пожал плечами.

   — Сегодня им это не понравилось. А завтра, может быть, понравится. Во время учебы, отец, я кое–что узнал о религиозной психологии, и самое главное тут вот что: людям обязательно нужны какая–то церковь, какое–то духовенство, какая–то служба.

   — С этим я спорить не стану, — вздохнул Род. — Всякий раз, когда бы кто–то ни попробовал предложить религию, для которой не нужны ни службы, ни священнослужители, потом все равно появляется и то, и другое. Ну хорошо, сынок. Давай поглядим, нельзя ли где–нибудь позавтракать в этой деревушке — если, конечно, у тебя аппетит не пропал.

К тому времени как отец и сын поравнялись с первыми домами, инициативу в разговоре перехватил Магнус. Он успел с осуждением отозваться о том, как проходили похороны несчастного самоубийцы, и добрался до того момента, когда епископ распекал Робле.

   — Что же он за епископ, этот церковник, что позволяет себе так жестоко укорять осиротевшего отца в тот час, когда хоронят его сына?

   — Я так думаю, — осторожно заметил Род, — что наш достойный прелат очень хорошо понимает, что он за епископ.

Магнус непонимающе сдвинул брови.

   — Что? А, понятно. Ты хочешь сказать, что он сам себя назначил епископом.

   — Уж точно не аббат его назначил, — отозвался Род. — Кроме того, на мой взгляд, аббат наверняка не одобрил бы той версии христианства, которую проповедует этот человек.

Если уж совсем откровенно, то я думаю, что его милость велел бы этому церковнику–самозванцу заткнуться — если бы вообще не лишил бы его сана.

   — И ты предполагаешь, что этот епископ признал бы главенство аббата над собой, — с едва заметной усмешкой проговорил Магнус.

Род резко взглянул на сына.

   — Ты знаешь что–то такое, чего не знаю я.

   — Не знаю, — уклончиво произнес Магнус. — Пока — не знаю.

Род нахмурился. Он был готов потребовать у Магнуса объяснений, но в этот момент он увидел прямо перед собой пучок соломы и был вынужден пригнуться. В итоге он отвлекся и вспомнил, что решил предоставить Магнусу как можно больше свободы — в том числе в суждениях. Род придержал Векса и увидел, что злополучный снопик был привязан к шесту, а шест торчал над дверью довольно- таки солидного дома. Род спешился и привязал Векса к дереву.

   — Ну что ж, — сказал он. — Этот дом побольше других, да еще и снопик над дверью подвешен. Похоже, это намек, что тут что–то вроде трактира. Видимо, удастся перекусить, сынок.

   — Всегда приятно побаловать себя чем–нибудь вместо походной еды.

Магнус спешился и привязал своего коня рядом с Век- сом. Жеребец покосился на коня–робота и немного отступил в сторону. Веке одарил его спокойным, почти безразличным взглядом.

   — Мы тут кого–нибудь обманываем, а? — еле слышно поинтересовался Род.

   — Только людей, Род. Надеюсь, что лошадь хотя бы не увидит во мне врага.

Веке опустил голову и сделал вид, что старательно поедает траву. Через несколько мгновений его примеру последовал конь Магнуса.

Род довольно кивнул.

   — Надеюсь, что у нас так же хорошо получится с местным населением. Ну что, войдем, сынок?

   — Почему бы и нет?

Магнус отступил в сторону и знаком предложил отцу войти первым. Род переступил порог. Мысль о том, что сын не ответил прямо на его вопрос, не давала ему покоя, но, с другой стороны, за последние годы такое бывало не раз, и Роду не хотелось на этом зацикливаться. Итак, он переступил порог.

Внутри царил полумрак. Свет проникал в комнату через несколько маленьких окошек, в рамы которых были вставлены роговые пластины. Вокруг десятка столов стояли табуреты, длинный стол для большой компании обрамляли скамьи. Род обвел взглядом безлюдную комнату, пожал плечами и постучал костяшками пальцев по столу. Почти сразу из дальней комнатки вышел мужчина. Он вытирал руки о фартук и явно удивился приходу гостей.

   — Господа! Чего желаете?

   — Желаем покушать, — ответил Род. — Мы уже несколько дней в дороге, давно не ели домашней еды.

Трактирщик немного опасливо поглядел на Рода, перевел взгляд на Магнуса и обратно, затем натянуто улыбнулся и сообщил:

   — Есть только овсянка — мы сами завтракали, осталось немного — да ржаной хлеб. Ну и эль, само собой, имеется. Вот только сварен он месяц назад.

   — Подойдет, — с улыбкой ответил Род. — А у вас тут с утра не людно, как я погляжу, а?

   — Заходят только вдовцы да холостяки, господа хорошие. Бывает, епископ наведается, чтобы они тут особо не рассиживались, — доложил трактирщик чуть ли не с гордостью. — Так что мы тут все больше по вечерам собираемся — вот тогда и можно словом перекинуться друг с дружкой.

Род нахмурился.

   — Странно. Стало быть, к вам заходят только те, кто живет в деревне?

   — Угу. Но случается, и странник какой заедет — вот как вы, к примеру. Но это раз в месяц, не чаще. А так у нас тут место для встреч. Летом, правда, народ предпочитает на вольном воздухе собираться.

   — Но не далеко от вашей двери, — вставил Магнус. — Ведь здесь — единственное место в деревне, где можно выпить эля?

Трактирщик склонил голову и улыбнулся.

   — Так и есть. Эль я сам варю и варю неплохо, хотя хвалиться негоже. Ну а больше–то никто не варит. Приносят мне сюда хмель и ячмень, а еще мясо приносят и зерно, а уж я потом подаю эль да пиво, а женушка моя ужин готовит и подает. Также приносят нам лен и шерсть, так что на земле нам трудиться приходится вдвое меньше, чем остальным — вот мы и выкраиваем время, чтобы эль варить да еду готовить для всех.

У Рода возникло такое чувство, что он слушает опытного пиаровца. На всякий случай он приготовился к тому, что за этим последует попытка вербовки.

Но, вероятно, время для этого еще не настало. Трактирщик поинтересовался:

   — Вы только позавтракаете или вам и эля принести?

Магнус ухитрился сохранить бесстрастное выражение

лица, а Род улыбнулся.

   — Да, принеси, пожалуйста.

Что же еще было пить в средневековой деревне, где никто не доверял качеству воды?

   — Я мигом, — кивнул трактирщик, снова неискренне улыбнулся и ретировался.

   — Давай ближе к окошку сядем, — предложил Род и уселся на табурет рядом с окном. — Хоть какой–то свет. А вообще- то странно тут у них трактир существует.

   — Верно, — сказал Магнус и уселся напротив отца. — Судя по всему, местные жители ничего не покупают, а все выращивают и изготавливают сами — ткань, мебель, пергамент и даже мыло.

   — Ага, — кивнул Род. — Все свое. Кроме церковников.

Магнус раздраженно зыркнул на отца.

   — Неужели ты всегда должен в чем–то подозревать священнослужителей, папа?

   — Не то чтобы должен, наверное… Просто это всегда получается естественным путем.

   — Но они все свое время наверняка посвящают духовным нуждам паствы.

   — Двое священников на пару сотен прихожан? Вряд ли здесь понадобилось бы больше. А ведь еще есть монахини.

   — Монахини? — нахмурился Магнус.

   — Ну, в строгом смысле они не монахини, поскольку живут в миру. Но при этом замуж не выходят и церковные службы вести не могут.

   — А, — понимающе кивнул Магнус и улыбнулся, — как те женщины из ордена Кассет, которые спасли тебя, когда ты был при смерти.

   — Они очень похожи — в том смысле, что решили жить в уединенной обители, без чьей–либо поддержки и одобрения. Но в отличие от тех женщин здешние жители не католики.

   — Но уж определенно христиане.

   — О да, конечно, христиане, но они не верят в Троицу, судя по тому, что говорил священник в своей проповеди на погребении — если это можно назвать проповедью. Одному Богу известно, сколько еще можно отыскать отличий.

   — Да, Богу это точно должно быть известно, — пробормотал Магнус.

Из кухни стремительно вышла девушка и поставила на стол накрытый поднос.

   — Вот, господа! Вы уж меня извините, спешу я очень. Если не потороплюсь, в школу опоздаю.