— Именно так. Вы все видели перстень, который носит ваш отец. В кристалле, что вставлен в оправу, содержится одна молекулярная схема, а в самой оправе — другие.

   — А он может играть музыку?

   — Перстень вашего отца? Нет. Но он может «слышать» музыку и посылать ее в приемник, который вмонтирован у него за ухом. Однако можно было бы собрать схему такого размера, которая могла бы создавать несложную музыку — а здесь имеет место именно это.

   — И такая схема выглядела бы точь–в–точь как камешек?

   — Могла бы так выглядеть, — подтвердил Векс, а Род пояснил:

   — В некотором роде микросхемы и являются камнями, кристаллами, потому что обычно их делают из кремния. Но это очень тонко и умно изготовленные камни.

   — Ага! — просиял Магнус, наконец уловив идею. — Ты такие камни и изучал, когда сделал амулет и подарил его маме!

   — А она благоразумно отдала подарок аббату. Да.

Корделия взглянула на коня–робота, и ее глаза злорадно сверкнули.

   — Ну, доволен плодами своей науки, Векс?

   — Не стану отрицать, Корделия. Мальчик меня порадовал, несмотря ни на что. Он не только усвоил информацию, но научился тому, как надо думать — а уж это совсем другое дело, хотя и связано с усвоением знаний. Он даже начал наслаждаться учением и впоследствии обнаружил, что это величайший источник наслаждения, и теперь он занимается поиском новых знаний просто ради удовольствия.

Роду с трудом удалось не покраснеть.

Джеффри поежился.

   — И как только кому–то может нравиться учеба!

   — Хочешь верь, сынок, хочешь — не верь, но порой такое случается.

   — Я видел: ты читал о знаменитых полководцах древности, Джеффри, — заметил Векс. — На самом деле, когда ты узнаешь, что даже поддержание мира — росток от того же корня, от какого родилось искусство войны, ты обнаружишь, что почти всякие знания прекрасны.

   — Не дай Бог! Хоть бы этого никогда не случилось! — воскликнул Джеффри.

   — Но если тебе так нравится наука, папочка, почему же ты так редко ищешь новых познаний? — спросила Корделия.

   — Не так уж редко, — обиженно возразил Род. — Я всегда нахожу время перелистать книженцию–другую.

   — Да уж, ты читаешь такие книжки, какие другие не читают, — заметила Гвен.

   — Что же до исследований, — добавил Векс, — то у вашего папы просто не всегда хватает времени для таких радостей.

   — А в этом году почему–то нашлось, — въедливо проговорила Корделия.

   — Да, и это было так приятно, — усмехнулся Род и блаженно потянулся. — Похоже, на Грамерай нахлынула волна мира и спокойствия. Уж месяцев десять как все тихо. И когда ваша мама вежливо намекнула мне, что я болтаюсь под ногами…

   — О, я помню, как вы говорили про то, что папа уже давно не был в замке…

   — Ну да, да. Тот самый разговор. Ну, и я отправился к своему звездолету и там с превеликим удовольствием потрудился в лаборатории. Она невелика, но все–таки места хватает…

   — Неужели ты никогда так и не покажешь нам, где это? — сердито осведомился Джеффри.

Грегори промолчал. Он уже догадался, где спрятан отцовский звездолет, но не осмеливался наведаться туда.

   — Тебе там будет неинтересно, Джеффри. Оружия там совсем мало, — сказал Векс, покуда Род размышлял над тактичным отказом. — А вот лаборатория на корабле хороша для самых разных исследований, и вот ваш папа поработал там, чтобы узнать, сумеет ли он изготовить молекулярную схему, которая могла бы действовать как псионный передатчик.

   — Угу. Успех получился относительный, — поспешно встрял Род, дабы избежать критики. — И все же какая–то польза от этой схемы может воспоследовать. Да я и сам с ней поэкспериментировал бы, если бы только… — Он вопросительно взглянул на Векса.

   — Не стоит скрывать от них правду, — сказала Гвен. — Теперь камень там, где он никому не причинит вреда.

   — Что? Что такое? — озаботился Магнус. — У камня есть какое–то свойство, про которые ты нам не сказал?

   — Скорее побочный эффект, нежели свойство, — уклончиво ответил Род. — Дело в том, что этот кристалл не просто переводит одну форму псионной энергии в другую — он возвращает силу эспера к ее источнику.

   — Это значит, что если я пожелаю поднять, например, валун силой мысли, то поднимет, наоборот, меня? — вытаращив глазенки, спросил Грегори.

   — Себя мы поднимать и так умеем, — буркнул Джеффри.

   — Я не умею, — сварливо проговорила Корделия.

   — Тебе бы и не захотелось, — успокоил ее Род. — Импульс мысли черпает энергию из окружающего мира и возвращается к тебе усиленным вдесятеро.

Грегори еще сильнее выпучил глаза.

   — Стало быть, мои собственные мысли вернутся ко мне еще более сильными?

   — О, вот это здорово! Вот так штука! — восторженно воскликнул Джеффри. — Я бы с ней горы двигал, стены рушил!

   — Конечно, — кисло проговорил Род, — если бы мы могли придумать, какая энергия преображается в телекинез, и если бы эту энергию можно было направить на стену. Но этого не происходит. Она бьет по тебе.

   — Если ты попытаешься разрушить крепостную стену, Джеффри, — объяснил Векс, — эта затея обернется против тебя и разрушен будешь ты.

Джеффри сразу одумался.

   — Нет, тогда, пожалуй, мне такого не надо.

   — Только лишь «пожалуй»? — презрительно осведомилась Корделия, искоса глядя на брата.

   — Но это еще не самое худшее, — продолжал Векс равнодушно, без эмоций. — Эта вдесятеро усиленная мысль будет направлена на тебя, и стена вернет ее к тебе в разум усиленной еще вдесятеро…

   — Это получится в сто раз сильнее! — ахнула Корделия.

   — Вот именно. И стократно усиленный сигнал отразится, а потом вернется усиленным еще в десять раз.

   — В тысячу раз… — вырвалось у Джеффри. Он, похоже, начал четко осознавать весь ужас возможного развития событий.

   — Да, Джеффри. Такое явление называется петлей обратной связи. И будучи неуправляемым…

   — Оно может спалить наш разум, — прошептал Магнус.

   — Может, если ты почти сразу же не прекратишь направлять свою мысль на объект. К счастью, вашему папе хорошо известно, что такое обратная связь, и он прекратил эксперимент, как только ощутил, что его мысленная энергия возвращается к нему. Но даже при этом у него жутко разболелась голова, и я наблюдал за ним целые сутки, опасаясь повреждения головного мозга.

   — Это когда папа не смог вернуться домой! — вскричал Джеффри.

   — Понятно, почему ты так волновалась, мамочка.

Корделия сочувственно посмотрела на Гвен.

   — Да, я тревожилась, — согласилась Гвен. — Хотя Векс и пытался меня утешать.

   — Я тут же известил вашу маму о том, что с папой все в порядке, но что ему нужно переночевать в корабле. Ваш папа подсоединил меня к своим системам — как делает всегда, когда отправляется в звездолет, и потому я мог непосредственно следить за его состоянием, покуда он отдыхал. Но он поправился, и никаких признаков повреждения мозга у него не было.

   — А он попробует еще разок?

   — Мне не нравится, как у тебя сверкают глаза, Джеффри. Прошу тебя, перестань вообще думать об этом устройстве. Оно слишком могущественное.

   — А вправду ли от него не будет никакого вреда там, где оно теперь? — опасливо поинтересовался Грегори.

   — Монахи ордена Святого Видикона Катодского занимаются подобными диковинами уже пять столетий, — заверила детей Гвен.

   — И все эти пять столетий они изучают псионную энергию, так что кое–какой опыт у них имеется, — добавил Род. — Если честно, то брат Эл заверял меня в том, что равных им нет во всей Терранской Сфере, что они даже ученых с самой Терры обошли.

   — Если уж они не сумеют обезвредить этот кристалл, — заявил Векс, — то это никому не под силу. И у них хватит ума сразу понять это.

   — Значит, они могут уничтожить его?

В голосе Грегори прозвучало столь искреннее разочарование, что Векс счел это сигналом для беспокойства. Однако он был так запрограммирован, что соврать не мог.