Затем он обошел вокруг деревни и вышел к гумну. Там он застал Нейла, который остервенело подметал помост для молотьбы. Род, насвистывая, прошел мимо него. Нейл задумчиво отложил метлу, схватил небольшой узелок и пошел следом за Родом.

Магнус тем временем немного поворочался на одеяле, потом поднялся и направился к ближайшему ручейку, чтобы попить воды. Но ручеек он перешагнул, быстро скользнул в заросли кустов на берегу и зашагал к холму, на котором стояла церковь.

Раздвинув ветки кустов, он увидел ожидавшую его Эстер, нервно размахивающую котомкой. Магнус недовольно поджал губы. Котомка — верный знак того, что девушка собралась бежать из дома. Но подойдя ближе, Магнус отбросил сомнения. Котомка выглядела так, словно девушка принесла еды странствующему дружку. Магнус мысленно поставил девушке пятерку за сообразительность.

   — Добрый вечер, Эстер.

Девушка вздрогнула.

   — Я… не видела, как ты подошел, Магнус. Вечер добрый. — Она оглянулась. На холме стояла женщина в черном платье — монахиня наблюдала за порядком.

   — Давай прогуляемся, — предложил Магнус. — Покуда мы будем на виду, вряд ли они вмешаются.

Эстер робко улыбнулась.

   — Да, верно. И куда мы пойдем?

   — Куда угодно, лишь бы нас видели. Но направление возьмем на юго–восток. — Магнус протянул девушке руку. — Ну, пошли?

Изумленная его учтивостью, Эстер взяла его под руку, и они начали прогулку в сгущающихся сумерках.

   — Меня мучит совесть, — признался Магнус. — Ведь твои родители будут очень горевать, когда узнают, что ты сбежала.

   — Они благословили меня, — сказала девушка дрогнувшим голосом. Похоже, прощание с матерью и отцом далось ей нелегко. — Сказали, что и сами хотели бежать, когда были моих лет.

   — Рад слышать, — проговорил Магнус сдержанно.

   — Не бойся, они никому ни слова не скажут! Они же не хотят, чтобы меня поставили к позорному столбу, а с епископом они крепко дружат, так что он не станет их винить за мой побег.

Магнус с облегчением кивнул. Они завели невинную беседу. Магнус постарался вспомнить все старые шутки, какие только знал, а для Эстер все они оказались новыми. Она весело смеялась, но испуганно умолкла, когда они подошли к куче земли, возле которой стояли трое. Эстер вытаращила глаза и задрожала от страха.

   — Бояться нечего, — тихо проговорил Магнус. — А вот — твой возлюбленный. Иди же к нему.

Эстер коротко взглянула на него, благодарно улыбнулась и поспешила к Нейлу, который тут же заключил ее в объятия. Робле спокойно поглядел на парочку и отвернулся. Род тайком следил за Магнусом и заметил, как его сын изменился в лице, как сурово поджал губы. Нет, Магнус был вовсе не так равнодушен к Эстер, как притворялся. Так или иначе, гордость его была уязвлена.

Влюбленные оторвались друг от друга. Эстер обернулась к Роду.

   — Но как же мы…

   — Тс–с–с! — Нейл поднял руку и вгляделся в темноту. — Там стража.

Все замерли и услышали голоса вдалеке. Род и Магнус, умевшие читать мысли, расслышали, как несколько мужчин говорят о том, что епископ распорядился нынче ночью нести дозор особо бдительно, потому что, дескать, кое–кто из заблудших овец может попытаться бежать в лес, обитель сатаны.

   — У тебя хороший слух, — прошептал Магнус.

   — Бери их и уходи скорее! — Род положил руку на плечо сына и подтолкнул его к тропе, уводившей к лесу. Затем он поторопил остальных. — Идите! Поторопитесь и постарайтесь замести следы! Перейдите речку вброд! Держитесь подальше от низко нависающих веток! — Он знал, что Магнус поймет намек. — Скорее!

Робле задержался.

   — А вы–то, сударь?

   — Я останусь здесь и запудрю мозги приспешникам епископа! За меня не бойтесь — если придется, я смогу смыться очень быстро. (Знал бы Робле, насколько быстро мог смыться Род.) — Ну, ступайте же! — Он снова подтолкнул крестьянина и провожал его взглядом, покуда тот не скрылся в темноте. Род отметил, что Робле умеет двигаться бесшумно и ловко. Затем он развернулся и зашагал навстречу приближавшейся страже.

Он встретился с дозорными, когда траву посеребрил свет взошедшей луны. Мужчины выпучили глаза — будто он с неба свалился.

   — Стой!

Их было трое. Все были вооружены дубинками, один держал на поводке собаку. Собака увидела Рода и разлаялась. Мужчина успокоил ее, а другой требовательно вопросил:

   — Кто идет?

   — Я иду. И еще я дышу. — Род поднял руку в приветствии. — Я странник, вы меня, наверное, видели.

   — Видели, видели и знаем, что ты кое–кому успел голову заморочить. Что ты тут делаешь?

   — Да вот не смог уснуть, решил прогуляться. — Род указал назад. — Мы тут на ночлег встали, в миле примерно.

   — Мы заметили. А миля — не далеко ли для прогулки?

   — Для меня — недалеко. У вас тут тихо, мирно.

   — И мы хотим, чтобы так и осталось, — буркнул самый высокий из троих. — А сын твой где?

   — А там, где мы ночевку устроили, наверно. — Род нахмурился. — А что?

   — Пока что ничего. Только мы проверим. А Робле где?

   — Робле? — Род нахмурился. — А, это тот, чьего сына схоронили пару дней назад. А что с ним такое?

Стражник с трудом сдержал злость и процедил сквозь зубы:

   — Ты его видел?

   — Видел. За день несколько раз. Мы с ним даже поболтали о том, о сем за кружечкой эля.

   — Слыхали мы и про это, — проворчал здоровяк, стоявший слева от высокого.

   — Ясное дело. Ну так что? Он пропал?

   — Никто не видел его после заката.

   — А домой вы к нему заходили?

— Да.

Род пожал плечами.

   — Небось бродит — вот как я. — Знали бы они, как далеко уже убрел Робле. — Наверное, ему тоже не спится.

   — Нечистая совесть спать не дает, — фыркнул третий стражник.

   — Да и тоска, пожалуй. — Род старательно зевнул. — Ну ладно, вернусь я, пожалуй, на стоянку. Глядишь, теперь уж усну. Больше вопросов не имеется?

Высокий крестьянин злобно зыркнул на него, но пробурчал:

   — Нет.

   — Ну тогда я пойду, если вы не возражаете. Доброй ночи.

Крестьяне не слишком любезно откликнулись на его

пожелание. Род прошел мимо них, удалился шагов на двадцать и только успел поздравить себя с тем, что обманул их подозрения, как услышал крик со стороны деревни. Род обернулся и увидел, что к стражникам по полю бегут с полдюжины людей, а за ними — церковник в черном балахоне, похожий на ночного духа. У Рода в голове сработала сигнализация, и он решил незаметно вернуться к стражникам.

Он подошел к ним как раз в то мгновение, когда первый из подбежавших крестьян, задыхаясь, выговорил:

   — Удрали! И он, и она, и спать не ложились!

   — Господи, только бы на одну постель не улеглись!

   — Рауль! — рявкнул священник — но нет, это был епископ собственной персоной. — Стыд тебе и позор, что ты помыслил такое!

   — Прошу прощения, епископ, — пробормотал Рауль.

   — А что стряслось? — поинтересовался Род.

Все вздрогнули и обернулись — не слышали, как он подошел.

   — А ты почему не спишь? — осведомился епископ недобрым голосом.

   — А я как раз брожу, чтобы сон нагулять. Услышал шум, подошел. Что–то случилось?

Епископ посмотрел на него, подозрительно прищурившись.

   — Эстер и Нейл пропали. Как будто не знаешь.

   — Если они пропали, то разницы нет, знаю ли я про это, разве нет так?

   — Говори учтивее с епископом! — рявкнул один из стражников.

Род одарил его недобрым взглядом.

   — Я с каждым разговариваю с той учтивостью, коей он заслуживает.

Стражник потянулся за дубинкой, но епископ удержал его.

   — Не надо, Рауль. Не позволяй ему разжечь в тебе страсти. — У Рода он спросил: — Что тебе известно об их исчезновении, чужеземец?

Род пожал плечами.

   — А что мне знать? Просто уж если вы толкуете о парне и девушке, так они небось влюблены друг в дружку.

   — К несчастью, да, — проворчал епископ. — Но столь чудесная девушка слишком хороша для такого еретика.