Грасия замолчала. Глаза Мелвина закрылись, и его голова стала поворачиваться из стороны в сторону, растягивая связки шеи. Бренвен была обеспокоена явственным напряжением в его голосе и могла только предположить, что Грасия знает, когда ей нужно остановиться. Мелвин закончил свои упражнения, открыл глаза, и Грасия продолжила свою речь. Она сказала:

— Я не очень понимаю, почему видение об Атлантиде пришло к тебе именно сейчас. Мы не посылали его. Возможно, это было всего лишь воспоминание. Но возможно, что его послали Другие, намереваясь таким образом отвлечь тебя.

— Другие? — Бренвен тут же ощутила Тьму, которую она так часто видела в своих медитациях. Она почувствовала ее, как дрожь страха, пробежавшую по ее телу, несмотря на защиту Света, которым она была окружена.

— Это хорошо, что ты боишься Других, — заметила Грасия.

Бренвен быстро приняла и усвоила тот факт, что Грасии известны ее чувства, и тут же спросила:

— Кто они, Другие?

— Мы здесь уверены, что ты знаешь их.

Голос Грасии затих. Веки Мелвина опустились, и его голова безвольно повисла на его шее. Бренвен разрывалась между беспокойством за человека, чье тело использовалось для этого разговора, и своей собственной потребностью в успокоении. Грасия разрешила ее дилемму, заговорив вновь:

— Мы видим, что ты нуждаешься в пояснении. Очень хорошо. Другие — это духи, души, если ты предпочитаешь это слово, которые могут находиться в теле или вне его и которые по своей собственной воле решили уйти от Света, уйти от необходимости стремиться к Высшему Благу. Их путь отличается от нашего. Они не исцеляют, а приносят боль и разрушают; они не освобождают, а властвуют и порабощают, не учат, а запутывают, не любят, а ненавидят. Их способом общения является обман. Ты узнаешь их по их лжи, узнаешь на любой планете во вселенной, на любой плоскости существования.

— Они — Зло, — тихо выдохнула слова Бренвен.

— Да, — подтвердила Грасия. — Некоторые из них более могущественны, чем остальные, так как они являются старыми душами, и у них больше опыта в обмане. Ты, Бренвен, тоже являешься старой душой и обладаешь силой противостоять Другим. Это твоя задача, которую ты выбрала сама, помнишь ли ты сознанием об этом выборе или нет. Теперь я должна покинуть тебя. Помни, что ты должна защищать себя и просить нас о помощи, когда она будет тебе необходима. Прощай.

Бренвен оторвалась от собственных мыслей, чтобы поухаживать за Мелвином Мортоном. Она помнила, что ему нужна вода, и окинула взглядом комнату в ее поисках, но ее нигде не было. Уголком глаза она заметила, что он шевельнулся, и повернулась к нему. Мелвин слегка раскачивался в кресле с умиротворенной улыбкой на лице.

— Я буду в порядке через несколько минут, — сказал он голосом, в котором лишь слегка слышалась хриплость. — Дома это всегда гораздо легче.

Улыбаясь, выключив магнитофон, который лежал у нее на коленях, Бренвен тоже принялась раскачиваться. Само присутствие Мелвина было успокаивающим, утешающим, тогда как душа, говорившая через него, была энергичной и подвижной. Грасия удалилась и оставила своего медиума отдыхать. Бренвен раскачивалась в кресле, давая чувству умиротворенности полностью окутать ее.

Позже, когда она снова благодарила Мелвина за то, что он уделил ей столько времени, Бренвен хотела и собиралась заплатить ему. Однако он отказался от денег и сказал:

— Я ничего не делаю. Все это Грасия. Она приходит через меня как подарок, а подарки — бесплатны.

Чтобы сэкономить время, Бренвен поехала кратчайшим путем из Трея поблизости от Чезапикского залива до Сэндбриджа, что на юге вирджинского побережья. Этот путь заставил ее проехать много миль по загруженному шоссе мимо крупнейшей военно-морской базы США. Находясь в самом центре огромного военно-промышленного комплекса, она почувствовала внезапный острый укол страстного желания оказаться на диком, обдуваемом всеми ветрами побережье Уэльса, оказаться в Лланфарене с его скалистыми утесами, ныряющими прямо в море.

Это беспокойное желание не покинуло ее и в Сэндбридже, когда она гуляла по широкому песчаному пляжу. Море, как и всегда, питало ее собой, но она охотно поменяла бы его спокойный шепот на облако соленых брызг, висящее в воздухе над какой-нибудь маленькой, усыпанной предательскими скалами бухточкой.

Мне нужны перемены, — подумала Бренвен. — Я готова к ним. Но сразу же за этой мыслью посыпался целый водопад причин, по которым она никак не могла уехать из Вашингтона, и она отставила эту мысль в сторону.

Оставшиеся два дня своего короткого отпуска она провела, уходя глубоко, еще глубже в себя. Она выяснила, что ей не нужны рунические камни, чтобы пользоваться своей способностью Видеть. Ее видения, ясные и четкие, приходили к ней очень легко. Она подолгу спала, и, пока ее тело отдыхало, она душой навещала свою семью и друзей. Она спросила об Уилле и увидела его: худого, бледного, грязного и — слава Богу — живого; а когда она попыталась выяснить, где он находится, видение тут же исчезло. Когда же она попыталась снова вызвать его, оно так и не появилось. Поэтому она сделала то единственное, что могла: призвала свет своей защиты и послала его к Уиллу, где бы он ни находился. Все это очень укрепило ее и физически и духовно.

Произошло и кое-что тревожное: у Бренвен был Посетитель. Он выглядел как мужчина, казался совершенно реальным. Одетый в темно-серый спортивный костюм с капюшоном и кроссовки, он появился буквально ниоткуда и подошел к ней на берегу. Она видела, как он приближался к ней, и тут же окружила себя защитой своего Света. Он обратился к ней по имени, но она не стала ему отвечать. Из нагрудного кармана своей спортивной куртки он достал маленький кожаный мешочек с завязками, который выглядел как тот мешочек со священными камнями, который она дала Гарри Рейвенскрофту. Бренвен знала, что в этом мешочке лежат не ее камни. Она знала, что этот мужчина, Посетитель, был вовсе не мужчиной, а злым духом. Она отказалась от его подарка. Чувствуя, как защита ее Света пульсирует внутри и снаружи ее, она прогнала Посетителя, и он растворился прямо у нее на глазах.

Джейсон хотел испугать свою бывшую жену. Не до такой степени, чтобы она вызвала полицию или стала носить с собой пистолет, он просто хотел довести ее до того, чтобы она постоянно находилась в напряжении. Это должен был быть первый шаг. Затем он организовал бы ее похищение и доставку в дом, который он снял в Сильвер Спринг — большой дом с просторным подвалом, как он указал в своих требованиях, на просторном участке и оборудованный современной электронной системой безопасности. Она не сможет выбраться оттуда, пусть зовет на помощь, кричит что захочет и сколько захочет. Больше всего он жаждал увидеть, как Бренвен станет умолять его, плакать и вопить. Когда он сломит ее морально, он убьет ее своими собственными руками.

Но с самого начала в его плане начались сбои. Он поджидал ее возле квартиры в Джорджтауне, где она жила, пока один из назойливых соседей не потребовал, чтобы он убирался, не то, мол, в противном случае, вызовет полицию. Джейсону пришлось уйти. К тому времени он догадался, что ее, вероятно, нет в городе, поэтому это была не такая уж большая потеря. Он позвонил к ней на студию и выяснил, когда она вернется. Он решил везде следовать за ней, так чтобы каждый раз, кода она выйдет из квартиры, или завернет за угол, или посмотрит в зеркало своего автомобиля, она видела его крупную впечатляющую фигуру. Джейсон был уверен, что это заставит ее нервничать, но этого почему-то не произошло. Как только она заметила его в первый раз, она остановилась и заговорила с ним очень вежливо, а в самом конце разговора добавила:

— Наш брак остался в прошлом, Джейсон, и у меня нет ни малейшего желания, чтобы мы остались друзьями. Я больше не хочу видеть тебя. Прощай.

Он тем не менее продолжал преследовать ее, но с того момента она просто игнорировала его. Смотрела прямо сквозь него, сука! Похоже, что у его бывшей жены нервы стали просто стальными.