— Нет, — сказала она серьезно, — я не знала этого.

— Ну, это правда. Существуют группы могущественных людей, которые действуют за кулисами и обладают невероятным влиянием. Как и во всех других сферах, среди них есть хорошие ребята и плохие ребята. А твой муж очень тесно связан с плохими ребятами. Так тесно, что, возможно, он не сможет расстаться с ними, даже если захочет. Он начинал с другого, но настойчиво двигался в этом направлении в течение многих лет. У него есть определенная репутация, Бренвен. Он заключает сделки для всех и со всеми, если цена достаточно высока. И он делает это не только ради денег, но и из-за потребности властвовать.

— Он говорил мне немного об этом, о заключении сделок.

— Спорю, ты не знаешь о том, что это за сделки?

— Нет, не знаю.

— Так я собираюсь рассказать, потому что думаю, что ты имеешь право на эту информацию. Не беспокойся, я не расскажу об этом больше никому. Я собрал все эти сведения только для тебя и получил ее от людей, которые согласились поговорить со мной, потому что верят: я не буду предавать ее огласке. Тебе я также доверяю, ибо уверен, что ты не зашла настолько далеко в своей потребности сохранять лояльность Джейсону, чтобы сказать ему, что мне известно об этих вещах. Он буквально мог бы убить меня за это и, возможно, так и сделает.

Бренвен поднесла руку к горлу, и ее глаза расширились. Она слушала Уилла, но его слова доносились до нее сквозь усиливающийся звон в ушах.

— О’кей. Джейсон продавал наркотики и покупал оружие, и не однажды, а много раз. Он перепродавал очень ценные краденые вещи. Он распространял ложную информацию, которая разрушила жизни многих людей и, возможно, даже стоила жизни тем людям, которых хотели убрать их противники. Он организовал сбор наемников с целью извлечения прибыли. Есть хорошо обоснованные слухи о том, что он был вовлечен в один из недавних провалившихся заговоров в Южной Америке. А сейчас, Бренвен, я слышал, он занялся чем-то, заставляющим кровь застывать у меня в жилах.

Ее лицо стало мертвенно-бледным, как и костяшки пальцев, которыми она вцепилась в ручки кресла.

— Чем?

Уилл наклонился вперед, упершись локтями в колени. Даже несмотря на то, что они были в комнате одни, он инстинктивно понизил свой голос почти до шепота.

— Есть такая группа людей, чье существование настолько секретно, что никто не отваживается даже произнести ее название. Они настолько могущественны, что считают себя выше любого правительства любой нации. Я знаю, что это звучит бредово — я сам не хотел верить в то, что подобная группа может существовать, когда впервые услышал разговоры об этом. Но если только признать возможность этого, некоторые действительно ужасные события, которые никак нельзя было объяснить по-другому, внезапно начинают приобретать смысл. Эта секретная группа добивается своих целей любыми путями.

Любыми путями, Бренвен. Они уничтожают, они убивают. Я слышал из надежного источника, что Джейсон Фарадей сейчас работает на эту ужасную группу.

— Я… Уилл, ты должен меня извинить. Меня сейчас стошнит.

Бренвен побежала в ближайшую ванную. Обеспокоенный, Уилл последовал за ней, не зная, что еще может сделать. Она захлопнула дверь прямо перед его носом, и ее тут же вырвало в раковину. Он услыхал, как ее выворачивает, и его собственные внутренности сжались, как бы пытаясь проделать то же самое, что и ее.

Бренвен вышла и извинилась.

— Извини.

— Это ты меня извини. — Уилл уверенно обнял ее за плечи и повел назад в комнату. — Я не собирался довести тебя до этого. Я просто хотел предупредить, проинформировать, чтобы ты знала…

Бренвен подняла глаза на Уилла и попыталась улыбнуться.

— Не принимай так близко к сердцу. Это никоим образом не связано ни с тобой, ни с тем, что ты рассказывал. Беременных женщин иногда тошнит, вот и все. Ты закончил?

Уилл кивнул.

— Хорошо. — Она внимательно посмотрела ему в лицо и увидела там только глубокое беспокойство и заботу. — Я уверена, что ты рассказал мне все это только потому, что беспокоишься обо мне. А сейчас ты должен поверить мне: Джейсон эгоцентричен, да, и ему нравится подчинять себе людей и события. Но он никому, насколько я знаю, не причинил вреда. И мне тоже. Если бы ты мог видеть изменения, которые я вижу в нем сейчас, когда он вернулся и узнал о ребенке… Этот ребенок изменит нашу жизнь, Уилл. Он уже это сделал. Мы станем настоящей семьей. И если эта таинственная группа действительно существует и заставляет Джейсона идти неправильным путем… — Бренвен внезапно почувствовала, что по спине у нее пробежал холодок. Она вспомнила свое видение, существа, выбирающиеся из тьмы, идущие за Джейсоном. Она подняла на Уилла умоляющий взгляд. — Разве ты не понимаешь, что я ему нужна? Если то, что ты говоришь, правда, то это значит, что Джейсон находится в опасности, его душа находится в опасности, и я и этот ребенок нужны ему больше чем когда-либо!

Уилл бессильно опустился в свое кресло и устало провел ладонью по лицу и своему высокому лбу. Он не ожидал от нее другой реакции, но тем не менее чувствовал себя побежденным. И еще он ощущал глубокую печаль. Лично он думал, что душа Фарадея уже давным-давно проклята. Он снова посмотрел на Бренвен, которая сидела такая напряженная, бледная и честная. Он прошептал:

— Твой муж — разрушитель, Бренвен. Не дай ему разрушить тебя.

— Не дам. — Ее подбородок слегка вздернулся.

Уилл встал, наклонился и нежно поцеловал ее в щеку.

— Не вставай. Я знаю, как найти выход, и по пути я скажу Эллен, что ухожу. Я не буду преследовать тебя, Бренвен, и искать встреч с тобой, но я хочу, чтобы ты запомнила: я люблю тебя, и я всегда буду любить тебя. Если я когда-нибудь тебе понадоблюсь, независимо от того, в какой точке земного шара я буду находиться, я приду к тебе. Я буду поддерживать переписку с Эллен, и, если ты захочешь со мной связаться, она сможет сказать тебе, где можно меня найти. До свидания.

— Подожди, Уилл! — Бренвен вскочила с кресла и схватила Уилла за руки. Со слезами на глазах она искала последнего объятия. Оба их тела сначала были негнущимися от напряжения, но потом оно растаяло, и они приникли друг к другу. Она подняла к нему свое лицо, и Уилл поцеловал ее с нежностью, от которой ее сердце готово было разорваться на части.

— Не забудь, — прошептал он, — если я понадоблюсь тебе, приду.

— Я не забуду, — прошептала она в ответ. — До свидания, Уилл. Да хранит тебя Бог.

Было очень, очень важно не проснуться. Почему это было настолько важно, Бренвен не помнила, это было просто очень важно. Поэтому она не открывала глаза, не прислушивалась ни к одному из странных звуков, окружавших ее, не шевелилась. Это тоже было очень важно — не двигаться. Теплая тяжесть могла исчезнуть, если она шевельнется, и поэтому она оставалась неподвижной. Тело неподвижно, ум неподвижен. Спать. Спать.

Джейсону Фарадею пришлось оставить дела незаконченными — он этого не любил. Ему пришлось пройти через все утомительные сложности перерегистрации билета на более ранний рейс, и это ему тоже не понравилось. Затем пришлось проталкиваться в час пик сквозь запруженные машинами улицы, а кондиционер в его «кадиллаке» сломался от перенапряжения, и он сразу почувствовал, что на улице стоит душная летняя жара. По десятибалльной шкале его гнев находился где-то на уровне девяти, когда он вышел из лифта и пошел по коридору. Головы поворачивались в его сторону, и люди уступали ему дорогу, когда он проходил мимо. С трудом подавляемое стремление к насилию окружало его тело в энергетическом поле, которое, казалось, расчищало дорогу перед ним.

Одетая в белый халат медсестра не могла удержаться, чтобы не отпрянуть назад, когда он, навалившись на стойку регистратуры, объявил:

— Я — Джейсон Фарадей. Доктор Натан позвонил мне и настоял, чтобы я срочно приехал сюда.

Медсестра кивнула и потянулась к своему телефону, а Джейсон продолжал швырять в нее слова.