Другим обстоятельством, которого он не принял во внимание, было то, что у нее появилось чертовски много друзей. Как это могло произойти? И как эта маленькая молчаливая Бренвен оказалась на телевидении? Конечно, это было всего лишь PBS, но все же… Она выглядела совершенно по-другому. Не просто старше, а по-другому. Каким-то образом Бренвен, сельская валлийская девчонка, приобрела класс. Может быть, это было как-то связано с сединой: эта ее белая прядь выглядела совершенно необыкновенно. Его не оставляло какое-то смутное чувство, будто бы он должен что-то помнить об этой седой пряди, но он так ничего и не вспомнил.
Ее друзья представляли собой большую проблему. Она не смотрела на него, но они смотрели — и бросали на него по-настоящему косые взгляды. Этот большой, иностранного вида парень из плохого района прямо-таки угрожал ему! Выяснилось, что Бренвен что-то там делала на добровольной основе, и наступил момент, когда Джейсон, преследуя ее, понял, что он буквально окружен со всех сторон какими-то бродягами и оборванцами, и все они бросали на него угрожающие взгляды. Возможно, они были отбросами общества, но также и подлыми сукиными сынами. И поэтому он больше не отваживался следить за ней в этом районе. Он принялся поджидать ее у квартиры по вечерам, и любопытный сосед все-таки вызвал полицию. Джейсон был чертовски близок к тому, чтобы быть пойманным. После этого он вынужден был с неохотой признаться самому себе, что ему не удалось испугать Бренвен и пора готовиться ко второму этапу — похищению.
Ксавье пытался научить Бренвен нескольким основным приемам самозащиты, но она сопротивлялась его попыткам.
— Правда, Ксавье! — жаловалась она ему. — Мне это вовсе не нужно! Джейсон уже больше не преследует меня. Я знаю его, он всего лишь пытался заставить меня выйти из себя. Единственное, чего не выносит в этом мире Джейсон Фарадей — это когда его игнорируют, а я проигнорировала его, и поэтому он сдался. Я повторяю: мне это не нужно!
— Я не согласен. Я видел выражение глаз этого человека. Мне неудобно так говорить о твоем бывшем муже, но он — сумасшедший. Судя по тому, что ты рассказала мне о нем, он не просто сумасшедший, он богатый, могущественный сумасшедший, а это — самый худший вариант. Поэтому — давай. Если даже монашки могут выучиться этому, то и ты тем более сможешь.
— Монашки? Ты обучал самообороне группу монашек?
На лице у Ксавье блеснула понимающая улыбка, и Бренвен рассмеялась. Она сдалась. Она научилась подпрыгивать, разворачиваться, бить ногами, кулаками и локтями и при этом издавать вопли. По правде говоря, у нее все получалось просто отлично, за исключением воплей, но Ксавье успокоил ее, сказав, что, когда наступит соответствующий момент, у нее не будет никаких проблем. В качестве дополнительной меры предосторожности он подарил ей маленький свисток на серебряной цепочке, от звука которого лопались барабанные перепонки, и настоял на том, чтобы она всегда носила его на шее.
На этой же неделе на Бренвен напал грабитель, когда она шла из № 622 в суповую кухню. Она подпрыгнула, ударила его ногой и засвистела в свой свисток, и грабитель тут же убежал. Трое бездомных, выскочивших из суповой кухни, пустились ему вдогонку, поймали и избили почти до смерти. Этот воришка надолго запомнит это «приключение», Бренвен же он не причинил никакого вреда. Единственное, чего она никак не могла понять, почему он вообще на нее напал? Ведь у нее даже не было кошелька.
Орсон. Бренвен знала, что уже слышала где-то это имя, и оно не имело отношения к Орсону Уэллсу. Этот Орсон собирался кое-что продемонстрировать на октябрьском заседании «Психического подполья». Орсон, Орсон, Орсон… Почему одно это имя вызывало у нее тревогу. Она решила пойти на собрание и выяснить.
Его представили просто как Орсона, без фамилии. Он ожидал в холле, вдали от собравшихся членов общества и их гостей, пока хозяин этого вечера делал вступительные замечания: Орсон был явлением, которое уже завоевало все Западное побережье, и вскоре проделает то же самое в Восточном. Свои способности он получил буквально случайно — в результате автокатастрофы. Автомобиль Орсона слетел с моста в реку, и Орсон утонул. Однако врачи сумели его снова вернуть к жизни. Он провел какое-то время в состоянии клинической смерти и теперь мог в деталях рассказать обо всем, что видел и слышал, и даже более того — вернулся к жизни с новой способностью полностью вспоминать все, что происходило с ним во всех его прошлых жизнях, хотя вплоть до того момента он никогда не верил в перевоплощение и абсолютно не интересовался духовным миром. Орсон вернулся к жизни, обладая также способностью свободно перебрасывать свое сознание из одной плоскости существования в следующую, и таким образом он мог общаться не с одним духом, а сразу со многими. До своего несчастного случая Орсон успешно делал карьеру служащего в какой-то компании, но после этого отбросил все, предпочел начать совершенно новую жизнь, поделиться своей вновь обретенной мудростью с миром.
— Леди и джентльмены, — сказал в заключение хозяин, — Орсон!
Вид у него был драматический, ничего не скажешь. Даже еще более драматический, чем у Ксавье, который поражал совершенно по-другому. Орсон был как минимум шести с половиной футов ростом. Его черные густые волосы были зачесаны назад с высокого лба, а бледные глаза казались почти бесцветными под черными, густыми и слегка изогнутыми бровями. Нос имел ту же форму, что и клюв хищной птицы, а щеки были достаточно широкими, может быть, потому, что их окаймляла пышная черная борода. Странность облика Орсона дополняла одежда: темно-серый однобортный костюм, белая рубашка, алый галстук и черные туфли. Бренвен подумала, что он выглядит как Распутин — безумный русский монах — и что на нем смотрелись бы уместнее длинные парчовые одеяния. А он действительно казался безумным. От взгляда его глаз по коже пробегал мороз.
Орсон, не улыбаясь, обвел глазами комнату. Присутствовало около пятидесяти человек — довольно много народу для «Психического подполья», но по выражению его лица можно было предположить, что он привык к более обширным аудиториям. Холодно и тщательно он рассмотрел каждого присутствовавшего в зале. Когда его блуждающие глаза прикоснулись к ней, Бренвен почувствовала, что ее оценили и сочли глуповатой. Она не удивилась бы, если бы выяснилось, что те же чувства испытывают и все остальные; и даже если бы этот действительно странный человек, сочтя их всех глуповатыми, повернулся и вышел из комнаты, так и не произнеся ни единого слова, никто не удивился бы.
Но он заговорил голосом низким и звучным, как басовый колокол:
— Мне представлена большая честь выступить перед этой группой избранных людей, хотя не могу себе даже представить, что бы я мог сказать такого, что уже не было бы вам известно. Мои друзья…
Бренвен вздрогнула. Она не хотела, чтобы этот человек называл ее своим другом. Внезапно она вспомнила, где услыхала имя Орсон. Она опустила ресницы, чтобы он случайно не заметил по ее глазам, что она узнала его. Она вызвала свой Свет и окружила себя им и не поднимала глаз до тех пор, пока не почувствовала тепло, разлившееся вокруг всего ее тела от затылка и до пяток. Гарри Рейвенскрофт называл имя Орсона. Только один раз, но этого было достаточно, так как он назвал его вместе с запретным именем Когносченти.
Орсон продолжал:
— …я пришел сюда, чтобы приподнять для вас занавес, так чтобы вы смогли узнать то, что я уже знаю сейчас. Я, который умер и вернулся к жизни, получив доступ к мудрости потустороннего, поделюсь этим знанием с вами. Знайте же великий секрет: вы — боги!
Он подождал, пока это его заявление произведет должный эффект.
— Каждый из вас — Бог, каждый из вас является создателем, создателем самого себя. Вы можете сделать все, что хотите, получить все, что хотите. Вы можете переступить через низменные ограничения этой культуры, в которой вы живете, потому что для вас нет пределов!
