— Я бы хотел какое-то время с ним побыть… если, конечно, ты не против.

— Конечно нет. Здесь идет сильный снег; я была бы только рада. Это лучше, чем ехать в такую погоду на машине. Думаю, персонал больницы не станет возражать, если ты останешься с Джимми на ночь.

— Думаю, ты права. Я мог бы лечь на одну из свободных кроватей.

Неожиданно Кейти услышала, как запищал его мобильный, затем Роберт торопливо сказал:

— Телефон скоро отключится, аккумулятор садится.

— Надеюсь, в палате есть телефон, — быстро сообразила Кейти.

В трубке послышалось движение, затем раздался щелчок. Она поняла, что Роберт включил свет.

Она записала номер в блокнот, лежащий рядом с телефоном в спальне.

— Теперь ты можешь позвонить сюда в любое время. Думаю, что я пробуду здесь, по меньшей мере, еще пару часов; если же решу остаться, я обязательно тебе перезвоню.

— Передай Джимми, что я люблю его, — сказала Кейти и положила трубку.

Она долго сидела, глядя, как за окном медленно падает снег. Вспомнив о подарках Роберта, решила их открыть. Ожерелье было довольно милым, хотя мало отличалось от подаренного им пару лет назад; шарфики тоже были ничего, хотя показались ей довольно простыми. Подобных этим у нее накопилось уже около двух дюжин. Очевидно, оба подарка он купил в «Павильонз»; это необходимо уточнить: если они оттуда, на следующей неделе она постарается их туда вернуть.

И тут Кейти вспомнила, что так и не отдала Роберту свой подарок. Выдвинув нижний ящик шкафа, она достала большую прямоугольную коробку, обернутую несколькими листами рождественской упаковочной бумаги — один евро за лист. Внутри лежал портфель из свиной кожи с тиснеными инициалами: РУ — Роберт Уокер. К коробке была прикреплена рождественская открытка. Кейти написала ее до того, как узнала о его романе со Стефани. С того момента многое изменилось, и Кейти подумала, что, наверное, сейчас ее лучше убрать. Открытка содержала небольшую приписку о том, как сильно она любит Роберта и благодарит за то, что он делал для них на протяжении многих лет. Подумав, она решила ее все же оставить. Его открытка — из серии «Моей жене» — содержала уже готовый текст, под ним он написал «С любовью» и витиевато расписался.

Взяв свой подарок, Кейти пошла в кабинет Роберта и положила его на стол. Стоило посмотреть на компьютер, как ей тут же захотелось — только на одну секунду — включить его и проверить почту, поступившую на имя Роберта. Возникшее чувство отвращения тут же заставило ее повернуться и выйти.

Сидя на диване в гостиной, Кейти тихо дремала. Телевизор был уже давно выключен, дрова в камине почти прогорели, превратившись в красные тлеющие угольки. Несмотря на то что двенадцати еще не было, дети ушли спать: отсутствие отца дома омрачило им весь праздник. Телефон дважды звонил, и каждый раз она вскакивала, думая, что звонит Роберт. Это была Джулия. Кейти не брала трубку, зная, что звонок будет переведен на автоответчик. Она избегала общения с сестрой, понимая, что они могут поссориться. Кейти думала позвонить Шейле или Морин — просто поболтать, — но так и не собралась это сделать. Для того чтобы успокоиться и решить, что делать дальше, ей было необходимо время. Мысли, отражая ее внутреннее состояние, были беспорядочны и хаотичны: она продолжала злиться на Роберта, хотя его настоящее положение вызывало у нее чувство жалости. Ее по-прежнему продолжал мучить вопрос: действительно ли в ее силах было предотвратить начало отношений ее мужа со Стефани?

Яркая вспышка света в окне гостиной известила Кейти о возвращении Роберта, и, прежде чем он успел выйти из машины, она уже ожидала его, стоя на пороге дома. Если до отъезда в больницу он казался ей больным и уставшим, то сейчас его вид не вызывал ничего, кроме жалости: кожа приобрела цвет пергамента, полуприкрытые глаза, опущенные плечи — как будто на них лежала вся тяжесть мира. Ей захотелось обхватить его руками и, крепко прижимая к себе, успокоить: сказать, что все будет хорошо. Но выражение его лица — растерянное и отрешенное — заставило ее сделать шаг назад; прежде чем он произнес: «Он умер», — она уже сама поняла, что Джимми Морана больше нет.

Не говоря больше ни слова, Роберт поднялся по лестнице и, войдя в кабинет, закрыл за собой дверь. Услышав стук, сначала один, затем второй, Кейти догадалась, что он снял и бросил на пол ботинки. Затем наступила тишина.

Кейти закрыла входную дверь, выключила свет. Она чувствовала себя страшно уставшей и больной, как будто у нее начинался грипп.

Поднявшись наверх, она остановилась. Прислонив ухо к двери, прислушалась; затем осторожно ее открыла и проскользнула внутрь. Роберт спал, провалившись в кресло; между сдвинутыми бровями залегла глубокая морщина, под опущенными веками конвульсивно подергивались глаза. В этот момент Кейти почувствовала, как внутри у нее что-то дрогнуло. Он не должен спать здесь, в неудобном кресле, оставаясь в одежде, которую носил весь день. Его место в кровати, рядом с ней; крепко прижимая к себе, она сможет его успокоить.

Быстро выйдя из кабинета, она вернулась, неся в руках теплое одеяло. Он громко застонал во сне, но не проснулся.

Прежде чем выйти из комнаты, она обернулась и еще раз посмотрела на спящего мужа: они смогут — обязательно смогут — забыть обо всем, что случилось; они восстановят свой брак, они начнут все сначала.

Четверг, 26 декабря

— Спасибо за портфель… и за открытку, — сказал Роберт, принимая из рук Кейти кружку горячего чая.

— Я подумала, что старый уже давно пора выбросить; ему столько же лет, сколько Брендану. — От взгляда не ускользнуло: он поставил ее рождественскую открытку на компьютер.

Погладив рукой прекрасно выделанную кожу портфеля, Роберт сказал, что будет с ним очень аккуратен.

— Как у тебя дела? — спросила Кейти, обведя взглядом комнату. Еще вчера чистая и убранная, сейчас находилась в страшном беспорядке: на спинке кресла висела одежда; одеяло, которым она его укрыла, было сброшено на пол, повсюду валялась бумага и файлы.

— Я искал адрес, — ответил Роберт, поворачиваясь к компьютеру и кивая на экран. Кейти заметила открытую адресную книгу в программе Outlook. — Я разговаривал с Анжелой; она убита горем настолько, что не в состоянии заниматься похоронами, — с горечью сказал Роберт. — Я звонил ей вчера, чтобы сообщить о смерти Джимми. Мне показалось, что я слышал звуки проходящей в доме вечеринки.

— Сейчас Рождество, Роберт, — мягко напомнила ему Кейти.

— Не меньше меня поразила и Френсис. Когда я до нее дозвонился, мне показалось, что она или пьяна, или находится под кайфом. Она даже не расстроилась, когда я сообщил о смерти отца ее ребенка.

— Если я не ошибаюсь, от их отношений уже давно ничего не осталось.

— Мне кажется, что она его никогда не любила, — продолжал Роберт. — Стоило ей понять, что он не собирается делать из нее звезду, как она сразу потеряла к нему интерес.

— Ему не нужно было ей лгать, давать обещания, которые, как затем выяснилось, он и не собирался выполнять.

— Я знаю об этом! Извини, — быстро сказал он, — но я также знаю, каким он в действительности был. Мы достаточно много с ним обо всем разговаривали. И ты полностью права: его ложь вышла ему боком. Но мне бы хотелось надеяться, что с его смертью хоть что-то изменится.

— Смерть не сможет изменить того, что ты к этому человеку уже чувствуешь. Люди не станут относиться к кому-то лучше или хуже только по той причине, что он умер.

— Да… да, думаю, ты права. Но он всегда был мне другом, я любил его, любил… несмотря на его недостатки.

— Я это знаю.

— Так вот, дозвонившись до Анжелы, я выяснил, что она ничем не может мне помочь; с родственниками Джимми она уже давно не поддерживает отношения. Но мне все же удалось найти адрес Майкла — Микки — Морана, его старшего брата. Он живет в Канаде. Я как раз сейчас просматриваю канадский телефонный справочник в поисках номера его телефона. Даже если мне удастся его найти, придется ждать пять часов, прежде чем я смогу позвонить: у нас с Торонто большая разница во времени.