Сев за стол, Роберт включил компьютер. Затем начал вводить пароль — 10101962 — дату своего рождения. Пока он это делал, в голову пришла мысль, что данный пароль является достаточно слабой защитой от Кейти: стоило ей хорошо подумать, и она легко могла бы догадаться. Его требовалось срочно заменить.

Быстро проверив электронную почту, он обнаружил в ней много мусора: начиная от просьбы какого-то нигерийца поделиться с ним пятьюдесятью двумя миллионами долларов и заканчивая предложениями по приобретению «Виагры», часов «Роллекс» и парой посланий от клиентов, желающих счастливого Рождества. От Стефани не было ничего.

Достав мобильный телефон, он снова набрал ее номер и в который раз услышал голос на автоответчике. Стараясь говорить как можно тише, он сказал:

— Стефани, это я. Как только прослушаешь это сообщение, прошу тебя, перезвони. Я хочу сказать всего несколько слов по поводу того, что сегодня произошло, это касается нас обоих. Позвони мне. Пожалуйста.

Где же она?

Он знал, что на сегодняшний вечер у нее не было никаких планов. Правда, она говорила о том, что у ее подруги Салли именно сегодня должна была состояться помолвка, но она не собиралась на ней присутствовать, объяснив это тем, что это очень личное событие. Он еще раз позвонил Стефани домой.

— Стефани? Это вновь я. Я… мне необходимо с тобой поговорить. О том, что произошло сегодня. О нас. О нашем будущем. Я знаю, что ты рассержена, но все же прошу тебя — перезвони. Я хочу знать, что с тобой все в порядке.

Но в глубине сознания оставалось ощущение неясной тревоги. Где же она сейчас может быть? Почему не отвечает на его звонки? Посмотрев на часы, Роберт решил перезвонить ей через пару часов.

Открыв дверь на улицу, Роберт полной грудью вдохнул морозный ночной воздух. Было настолько холодно, что у него перехватило дыхание. За разговорами с Кейти он не заметил, как выпал снег; в удивительно ясном ночном небе россыпью больших бриллиантов сверкали яркие звезды.

— Ты уходишь? — раздался за спиной холодный, как ночной воздух, голос Кейти. Ему показалось, что в ее вопросе прозвучал едва заметный упрек… или это говорило застрявшее в его подсознании чувство вины?

— Я хочу поставить машину, — объяснил он. — Мне пришлось оставить ее на улице… — Дверь на кухню закрылась, и ему показалось, что он слышит голос Кейти, разговаривающей с кем-то по телефону.

Он остановился и посмотрел на столб. Его верхняя часть была полностью снесена, а на каменной кладке остались следы краски цвета голубой металлик. Он не мог сдержаться, чтобы не усмехнуться, ясно представив, как отъезжая, Джулия поцарапала не только заднее крыло, но и заднюю дверь. Внезапная вспышка благопристойного гнева обойдется ей, по меньшей мере, в две тысячи долларов. Сев в машину, он завел двигатель и, наклонившись вперед, стал смотреть на ледяные кристаллики, выросшие по краям стекла и напоминающие плесень. Неожиданно в памяти всплыло — удивительно ясно — первое после развода родителей Рождество. Весь сочельник он просидел у окна своей комнаты. Он не собирался ложиться и поэтому сидел в одежде. В доме было ужасно холодно, и, чтобы не замерзнуть, он закутался в одеяло. Он смотрел в окно, молясь и надеясь, что отец с братьями вернутся, чтобы отпраздновать Рождество всем вместе. Но они не пришли, и он просидел так всю ночь, глядя на такие же кристаллики льда — сложные и изящные, незаметно расползающиеся по стеклу, до тех пор, пока ночь их полностью не поглотила.

Ставя машину, Роберт слышал тихое поскрипывание льда под колесами. Выключив двигатель, он какое-то время продолжал сидеть в машине, вслушиваясь в окружающую его тишину и думая о том, что прошлое уже никогда не вернется.

Выйдя, он хлопнул дверцей и сразу же уловил едва заметное движение шторы в спальне — наверное, Кейти сейчас за ним наблюдала. Неужели теперь именно таким будет его будущее: постоянно под наблюдением, постоянно под слежкой? Он почувствовал растущее чувство гнева. Нет, так быть не должно. Да, у Кейти есть право сердиться на него, но ведь она сама недавно призналась, что в случившемся есть доля и ее вины. Она говорила об изменениях, которые должны произойти в их жизни, если они хотят остаться вместе… но ведь и он хочет их видеть. Доставая из машины рождественские подарки для Кейти, купленные им в торговом центре в последнюю минуту, он пообещал себе, что в следующем году приготовит их значительно раньше. Пришедшая в голову мысль поразила, заставив остановиться: а будет ли его следующий год здесь?

Забравшийся под куртку холодный ночной воздух вызвал озноб, и Роберт поспешил домой.

Это был уже его третий звонок, на который по-прежнему никто не отвечал.

Он звонил Стефани каждый час, но все звонки постоянно поступали на автоответчик. Где она могла быть?

Постепенно в душу стал заползать страх. Стефани всегда казалась ему спокойной и рассудительной, не способной на истерики или эмоциональные срывы. Она была главным финансовым управляющим одной из больших — если не самой большой — рекламных компаний Дублина, работающей с многомиллионными счетами в евро и обладающей самой высокой на сегодняшний день репутацией. И чтобы она могла выкинуть какую-нибудь глупость, он этого не мог представить.

И все же…

И все же он должен признать, что последние несколько недель Стефани была несдержанна. Роберт знал, что она не хочет встречать Рождество, одиноко сидя в своем доме. Это был единственный вопрос, к обсуждению которого они постоянно возвращались: Стефани оказывала давление, требуя, чтобы он оставил Кейти и провел этот вечер с ней.

Заворачивая подарок для Кейти — украшение на шею из красиво переплетенных тонких пластин из белого золота и три шелковых платка, — Роберт попытался припомнить, каким было прошлое Рождество. Стефани и тогда была немного подавлена. Они встречались уже полгода, и, несомненно, для Роберта это был самый счастливый период его жизни. Он вновь ощутил себя молодым. Молодым и полным энергии. В его жизни появилась женщина, которой он был интересен. Ее интересовала любая, связанная с ним мелочь, с ней он мог говорить о делах, строить самые дерзкие планы. Затем наступило Рождество; оно стало первым серьезным испытанием для их отношений.

Стефани хотела, чтобы в сочельник они были вместе, но он не мог. Он не мог встретиться с ней и на следующий день — в Рождество, как, впрочем, и в день святого Стефана. О встрече в канун Нового года и на следующий день вообще не могло быть и речи.

Общаясь с ней по телефону в последнюю предрождественскую неделю, он чувствовал, насколько она одинока и несчастна. Именно тогда она поклялась, что подобного Рождества в ее жизни больше не будет никогда. И вот спустя год она вновь оказалась в той же ситуации, только на этот раз все сложилось значительно хуже. Планы на будущее разлетелись на мелкие кусочки; мужчина, который — она надеялась — переедет к ней, а затем женится, оставил ее. Приближающееся Рождество обещало очередное одиночество. Прежде он уже видел в ее взгляде отражение абсолютной опустошенности. Можно представить, что она чувствует сейчас: одиночество, подавленность и уныние.

Она должна быть дома… где еще она может быть? Но если она дома, почему не подходит к телефону? Вынашивает свой коварный план… Мысль, весь вечер сидевшая в глубине его сознания, все же выползла наружу. Она ведь не станет делать… глупости?

Среда, 25 декабря

РОЖДЕСТВО

В доме царили тишина и безмолвие.

Дети давно уже спали. Он слышал легкие шаги Кейти; она еще не легла и продолжала ходить по спальне. Удивительно, но эту комнату он всегда считал только ее, не думая о ней, как об их общей спальне, а уж тем более — своей. Система отопления, щелкнув, отключилась, и в наступившей тишине стало слышно, как от мороза на улице то там, то здесь что-то поскрипывает и потрескивает.