А для того чтобы вызвать у Кейти подозрение, достаточно было просто ей намекнуть. Много лет назад, когда он только познакомился со Стефани, Кейти начала подозревать Роберта в связи с ней. До того летнего вечера, когда она впервые обвинила его в измене, он ни разу в жизни не испытывал такой растерянности и такого удивления. Ирония заключалась в том, что тогда это было неправдой.

Если кто-то вновь разжег старое чувство ревности Кейти, то на этот раз она стала следить за ним как ястреб, и, несомненно, как всякая жена, сомневающаяся в честности мужа, начала проверять все, что он ей говорил. Хотя сейчас вспоминать об этом уже не имело смысла, но он все же должен признать, что в своей лжи не был изобретателен. В первое время он каждый раз скрупулезно продумывал сюжет замысловатого рассказа, в котором обязательно находилось место для встреч с возможными клиентами, бизнес-семинаров, переговоров: все это позволяло ему отсутствовать дома, проводя время со Стефани. В последнее время он стал часто прибегать к старому надежному способу — ссылаться на нехватку времени и срочную работу.

Больше этого делать не нужно. Теперь, когда все открылось, он испытал чувство невероятного облегчения. Он не сомневался, что, когда они все же смогут обсудить случившееся с Кейти, ему удастся выяснить, как она обо всем узнала. Мысль о предстоящем разговоре заставила его нахмуриться; он не мог себе его представить. Он до сих пор не знал, что конкретно знает Кейти и что из того, что между ним и Стефани было, стоило ей рассказать. Понимая, какую боль он причинил своей жене, он все же решил, что чем больше он расскажет — тем будет лучше. Им предстояло еще раз все начать сначала, и между ними не должно остаться ничего недосказанного. Да, он обо всем расскажет Кейти. Или почти все…

Миновав Тара-стрит, Роберт занял место в среднем ряду и на малой скорости поехал через мост.

Он скажет Кейти, что хочет вернуть все назад, начать все заново. Скажет, что любит ее. Это было правдой. Он никогда не переставал ее любить.

Но существовала еще одна правда — он любил и Стефани Берроуз.

Морин Райан было далеко за пятьдесят, но благодаря тому, как она выглядела, ей легко давали чуть больше сорока. Высокая, неженственная, с заостренными чертами лица женщина привлекала к себе внимание удивительными, как будто подернутыми легкой дымкой, глазами; серо-стального цвета волосы были всегда заплетены в тугую косу, болтающуюся за спиной.

С самого первого дня в компании R&K Productions она исполняла обязанности секретаря и со временем стала относиться к Роберту как к сыну, которого у нее никогда не было (слава Богу!), а к Кейти — как к дочери, которую ей всегда хотелось иметь. Открыв дверь и увидев стоящего на пороге Роберта, Морин сразу же поняла, что случилась какая-то неприятность.

— Это настоящий сюрприз, — осторожно заметила она, давая ему возможность войти в прихожую.

— Я уже давно обещал тебя навестить, — сказал он, целуя ее в обе щеки. — С Рождеством.

— Не нужно извиняться. Я хорошо знаю, что такое декабрь. — Морин уже почти месяц была в отпуске по болезни, и, хотя Роберт часто звонил ей по разным вопросам — как правило, уточнить информацию по контрактам или решить вопрос по организации встречи, — он ни разу ее не навещал.

— Извини, что я свалился как снег на голову. Мне следовало позвонить… — не совсем уверенно начал он.

— Ты прекрасно знаешь, что ты не должен звонить заранее. Я очень рада тебя видеть. — Ее тон служил подтверждением того, что она действительно рада. Но если бы она знала, что он решит ее навестить, она бы сняла с себя этот уже далеко не новый и потерявший форму домашний костюм, лишавший ее фигуру привлекательности, а также тапочки, которые имели новый вид, по меньшей мере, лет пять назад.

— Выпьешь чаю… или, может быть, хочешь чего-нибудь покрепче? — спросила она, проводя его в оранжерею, расположенную в круглой комнате задней части дома по Финглас-роуд.

— Только чай. На дороге сегодня много полицейских, и я не хочу рисковать. — Он обвел взглядом оранжерею. — Мне нравится, что ты здесь сделала. — R&K Productions года два назад получила от RTE заказ на пилотный выпуск телевизионного шоу. Для этой цели было решено использовать дом Морин, пристроив к нему комнатку-оранжерею. И хотя шоу так и не вышло на экраны, оранжерея получилась потрясающей. — Вижу, что ты заменила здесь пол, — сказал он.

— Здесь было так жарко, что пол из дерева деформировался и покоробился. Пришлось его заменить и добавить жалюзи. Сейчас это моя самая любимая часть дома и одна из причин, по которой я, вероятно, никогда этот дом не продам, — сказала она, направляясь в кухню.

Роберт опустился в одно из огромных плетеных кресел со спинкой в виде веера и глубоко вдохнул запах, напоминающий лаванду; он распространялся от высокой пурпурного цвета свечи. На круглом стеклянном столике лежала открытая книга, и он перевернул ее, чтобы посмотреть на обложку: это был роман Стивена Кинга. И хотя название книги ему ни о чем не говорило, оно показалось совершенно не подходящим для триллера.

Появилась Морин, неся в руках плетеный поднос, на котором стоял чайник, расписанный вручную, две гармонирующие с чайником чашечки, маленький кувшинчик с молоком и маленькая сахарница с кусочками сахара. Роберт поднялся, чтобы взять у Морин поднос. Она поставила чашки, чайник, молоко и сахар на столик и села в такое же плетеное кресло напротив Роберта.

— Давай подождем пару минут, дадим чаю настояться.

Роберт посмотрел на нее и натянуто улыбнулся. Он подумал, что последний раз видел Морин четыре или пять недель назад, и только на прошлой неделе они со Стефани говорили о том, что пора бы этой пожилой женщине оставить работу. Но сейчас он подумал, что, скорее всего, он не сможет ее уволить. — Извини, что я у тебя столько времени не был… — начал он.

Морин вытянула вперед правую руку в останавливающем жесте.

— Не стоит. Лучше скажи, как работает та девушка из России, Илона, которую взяли временно?

— Она выполняет то, о чем я ее прошу, но затем мне самому приходится за ней все доделывать. Было бы хорошо, если бы ты вернулась. Что ты сама думаешь по этому поводу? Ты возвращаешься?

— Если вы меня примете.

— Конечно, об этом не может быть и речи. Без тебя компании просто не будет. Ты же сама прекрасно это знаешь.

Морин двадцать пять лет проработала в RTE, прежде чем приняла решение уйти, но продолжая работать сотрудником вне штата. За годы работы у нее сложились прекрасные связи, и все были уверены, что она найдет хорошее место в какой-нибудь большой независимой компании; но, к удивлению многих, она выбрала только что открывшуюся компанию. В первое время, когда Роберт и Кейти боролись за выживание на рынке рекламы, создавая себе достойное имя, ее присутствие в R&K Productions не только придавало уверенности, но и служило своеобразным кредитом доверия.

— Так когда ты предполагаешь вернуться?

— Думаю, в начале года.

— В любое время. Мне только необходимо будет предупредить Илону.

— Я вернусь сразу же, как только получу разрешение доктора.

Чуть наклонившись вперед, Морин начала разливать чай. Она заметила, как он украдкой бросает недоверчивый взгляд в ее сторону.

— Нет-нет, это обычный «Берри».

Роберт кивнул, соглашаясь. Морин постоянно экспериментировала в офисе с различными экзотическими чаями и травяными настоями. Достав из внутреннего кармана пиджака тонкий белый конверт, он положил его на столик и пододвинул к ней.

— Это небольшая рождественская премия, — сказал он, чувствуя себя немного смущенно.

Морин не смогла скрыть своего удивления.

— Ничего подобного я не ожидала, — произнесла она искренне. — И особенно после длительного отсутствия на работе.

— Мне приятно, что я могу это сделать. Ты помнишь, летом была пара месяцев, когда я действительно думал, что дела идут совсем плохо.