— Это письмо мне доставили в девять часов утра, перед завтраком. Предполагаю, и вы их получили тоже с первой специальной почтой. Отсюда вывод: они написаны ночью, сразу после гибели бабушки.

— Какой вы делаете из этого вывод?

Полхэм был невозмутимо корректен.

— Посмотрите на письмо Шансу. Надеюсь, вы все же не поверили, что старенькая миссис Тауэрс решила прогуляться по воздушному переходному мостику? Нет, конечно. Автор анонимок точно знал, что произошло ночью в театре. А ведь газеты еще не выходили, капитан Полхэм! Только по радио сообщили о смерти бабушки мисс Люси Тауэрс в результате несчастного случая. Отсюда вытекает, что письма написаны в полном смысле слова очевидцем печальных событий. Они не могут основываться даже на тех сведениях, которые так или иначе просачиваются в прессу. Иными словами, неизвестный друг или советчик был вчера ночью здесь, в театре!

— Превосходный анализ! — серьезным тоном похвалил капитан Полхэм.

— Я не ограничилась только одним этим анализом,— сказала Люси, доставая из сумочки листок бумаги.— Я составила список всех лиц, которые вчера ночью находились в театре, конечно, исключая вас и ваших подчиненных.

— Я был бы рад посмотреть на ваш список.

— Я и собиралась вам его передать. Среди этих лиц — тот человек, который по тем или иным соображениям намеревается меня опорочить. В театре были и мы с отцом, но наши имена вы можете совершенно спокойно вычеркнуть, так как мы приехали после случившегося. Кроме того, тут были моя сестра Анна, доктор Браун, мой сын Джеффри и...— она запнулась,— и его жена. И еще этот бородатый человек, которого Шанс использует в качестве ночного сторожа.

— Хемингуэй?

— Это вовсе не его имя.

— Лей Кинг?

— Как бы там его ни звали,— нетерпеливо махнув рукой, сказала Люси,— он находился в театре. Потом вы вызвали мисс Дженсон. Между прочим, она меня не выносит.

— Господи, откуда вы это взяли? — удивился Шанс.— Джейн ничего против вас не имеет.

— Не будьте идиотом, шеф! Она же боготворит вас, как это положено всем секретаршам. Она вбила себе в голову, что вы в меня тайно влюблены и именно поэтому до сих пор остаетесь холостяком. Мне известно, что вы вернулись домой, раз вы звонили нам и предупредили, что Анна остается у вас ночевать, кстати, это сделано весьма необдуманно, если вас интересует мое мнение. Между прочим, как она себя чувствует?

— Когда я уходил, она еще спала. Доктор Браун дал ей сильнодействующее снотворное.

— Таким образом я, кажется, назвала всех. Теперь остается найти среди этих людей автора трех анонимных писем. Вы должны согласиться, что никто другой не мог бы быть в курсе дела.

— Начало недурное, но отнюдь не исчерпывающее. Во-первых, вы не назвали свою бабушку, которая тоже была в театре.

Люси посмотрела на него так, будто он только что сбежал из сумасшедшего дома, и воскликнула:

— Бабушка? Не хотите ли вы намекнуть, что она ненавидела меня до такой степени, что была способна придумать эти чудовищные обвинения, а потом прыгнуть вниз с перехода? Знаете, меня берет сомнение, небезопасно ли вам оставаться на свободе и разгуливать одному, без надзора?

Капитан Полхэм усмехнулся.

— Факты есть факты. Вот вы только что заявили, что вас ненавидит мисс Дженсон. А теперь оказывается, что и бабушка вас тоже ненавидела.

— Да,— вскинула голову Люси,— она не способна была руководить домом. После смерти матери я стала совершенно официально хозяйкой в доме отца. Бабушка по натуре страшно ревнива. И она меня возненавидела за то, что я стала отцу ближе, чем она.

— А кто еще вас ненавидел? — поинтересовался Полхэм.

— Предположительно, маленькая нахалка, на которой якобы женился Джеф. Думаю, я не фигурирую и в списке друзей доктора Брауна. И Анна тоже... Я частенько думаю, что за исключением моего отца... ну и сына...

— А Хемингуэй? — быстро спросил капитан.

— Кто знает, что он думает обо мне? Возможно, я его когда-то нечаянно обидела...

Люси повернулась к Шансу. Он впервые заметил, что у нее слегка дрожат губы.

— Я всегда считала, что могу рассчитывать на вас, Шанс, но...

— Вы можете положиться на меня,— заверил ее Шанс.— Причем я могу поклясться, положа руку на сердце, что я анонимок не писал.

Полхэма утомили эти объяснения.

— Ваш анализ неплох, мисс Тауэрс,— повторил он,— и за исключением небольшого пробела звучит вполне убедительно. Итак, автор анонимок должен быть в курсе разыгравшейся драмы, а это возможно, только если он сам здесь присутствовал или узнал о ней от кого-то из свидетелей. Такую возможность, как видите, вы не учли.

— Вы допускаете, что кто-то из нас успел кому-то рассказать о гибели миссис Тауэрс, а тот человек состряпал анонимки? — спросил Шанс.

Полхэм кивнул.

— Маловероятно, конечно, но нельзя ничем пренебрегать. Мисс Дженсон, вернувшись отсюда, могла поделиться своими впечатлениями и переживаниями с приятельницей. Ведь она живет не одна. Вы сами, мисс Тауэрс, уехали с отцом. Ничего не подозревая, вы могли поделиться с кем-то своим горем... Если я не ошибаюсь, вы уехали уже после двенадцати ночи?

— Мы с отцом сопровождали тело бабушки в морг,— тихо сказала Люси.

Внезапно побледнев, она добавила:

— Мы говорили только с Мартой. Это наша экономка и старая бабушкина горничная. Разумеется, она могла все разболтать другим слугам, но я не представляю, как после четырех часов утра можно было составить эти письма и отправить их на почту...

— Действительно, это сложно,— сказал капитан.— Остаются...

— Анна, Джералд, Джеффри и Шарон все время находились со мной, в моей квартире,— заявил Шанс.— Только Джералд выходил в аптеку за снотворным для Анны около трех утра. После он сразу ушел. Мы разговаривали с Джефом и Шарон до самого утра. Анна давно спала. Сами мы легли под утро.

— Может быть, доктор Браун с кем-нибудь разговаривал?

— После четырех утра? Слишком поздно.

Наступило молчание, которое нарушила Люси:

— Имя «Шарон» приводит меня в ужас.

Капитан Полхэм, пропустив мимо ушей ее замечание, подвел итоги:

— Таким образом, выясняется, что Шарон, ваш сын, сестра и мистер Темпест могут быть вычеркнуты из списка подозреваемых. Отсюда и начнем расследование.

Он встал со стула и двинулся к двери, но Люси его задержала.

— Одну минуту, капитан Полхэм, я считаю себя обязанной извиниться за то, что так грубо разговаривала с вами. Но я оказалась в таком положении, что...

— Все понятно, мисс Тауэрс, и все объяснится,— сказал капитан.

— Пока вы еще не ушли, капитан Полхэм, может быть, вы мне скажете свое личное мнение: можно ли объяснить смерть бабушки несчастным случаем или же тут речь идет о преступлении?

— Расследование не закончено, мисс.

Видя, что капитан Полхэм уходит, Шанс почувствовал, как у него на сердце заскребли кошки. Из-за волнений, связанных с анонимками, он совершенно забыл вручить капитану неоконченное письмо миссис Тауэрс, которое давало возможность кое о чем серьезно задуматься.

Шанс уже собрался броситься за капитаном, но в этот момент Люси упала в кресло около его стола и неожиданно разрыдалась. До сих пор Шанс видел, как Люси Плакала только на сцене.

— Дорогой мой, я ужасно боюсь! — застонала она.

Мистер Фрэнсис Густав не был специалистом по криминальным делам. Известнейший нотариус, занимавшийся вопросами крупных состояний, он был душеприказчиком Хамзи Тауэрса и после его смерти оставался таковым уже у Ады Тауэрс.

Мистер Густав был безнадежно лыс, имел круглое добродушное лицо с отвислыми щеками и многочисленными морщинками по уголкам глаз, которые придавали ему смеющийся вид и как-то удивительно гармонировали с его характером. В трудные минуты он поддерживал своих клиентов, особенно когда речь шла о дележе наследства, умел найти доброе слово и утешить расстроившегося человека.