— Доктор сказал,— прошептала миссис Карро,— что, возможно...

— Он дал вам надежду? — медленно проговорил Эллери.

— Нет, не совсем. Был лишь самый маленький, слабый шанс. Энн — мисс Форрест — слышала, что он проводил какие-то эксперименты...

— Доктор Ксавье,— прервал молодой врач,— занимался довольно сложными, причудливыми экспериментами. Нет, не причудливыми, скорее — необычными. Это, конечно, великий человек. Он тратил массу времени и денег на эти эксперименты. Кое-что проникло в печать, но немного, потому что он не любил этого. Когда миссис Карро написала...— Он замолчал.

Инспектор посмотрел на миссис Карро и на доктора Холмса.

— Насколько я понимаю,— пробормотал он,— вы не разделяете энтузиазма доктора Ксавье?

— Это не относится к делу,— сухо промолвил англичанин. Он взглянул на близнецов со смешанным чувством жалости и нежности.

Опять наступило молчание. Старик прошелся по комнате.

— Мальчики, вы любили доктора Ксавье? — спросил он резко.

— О да,— дружно ответили они.

— Причинял ли он вам когда-нибудь боль?

Миссис Карро вздрогнула, в ее глазах появилась тревога.

— Нет, сэр,— ответил Френсис.— Он только изучал нас, брал всякие анализы, делал рентгеновские снимки, уколы, давал специальную пищу...

— Мы привыкли к этим вещам,— мрачно добавил Джулиан.

— Понимаю. Ну а что насчет вчерашней ночи? Хорошо ли вы спали?

— Да, сэр.— Они отвечали очень торжественно, и только дыхание их участилось.

— Вы не слышали ночью никаких необычных звуков? Например, стрельбу?

— Нет, сэр.

Старик потер подбородок и улыбнулся.

— Вы завтракали?

— Да, сэр. Миссис Уири принесла нам завтрак рано утром,— сказал Френсис.

— Но мы уже опять проголодались,— добавил поспешно Джулиан.

— Тогда я предлагаю вам, молодые люди, пробежаться на кухню и попросить миссис Уири наскрести вам что-нибудь пожевать.

— Хорошо, сэр,— ответили они хором и, поднявшись и поцеловав мать, извинились и вышли из комнаты, раскачиваясь в свойственной им грациозной, забавной, ритмической походке. 

На террасе за одной из дверей появилась тощая, сгорбленная фигура.

— А, Боуне,— позвал инспектор. Тот вздрогнул.— Входи, ты мне нужен.

Старик проскользнул через дверь. Его печальное лицо казалось еще более мрачным, чем раньше, длинные костлявые руки неловко болтались и дергались, кулаки судорожно сжимались и разжимались. Эллери задумчиво смотрел на непроницаемое лицо отца. Инспектор явно что-то задумал.

— Миссис Ксавье,— обратился он к вдове,— давно ли вы здесь живете?

— Два года.

— Ваш муж купил этот дом?

— Он его выстроил.— Страх опять появился в ее глазах.— В то время он бросил работу, купил вершину Эрроу-Маунтина, расчистил ее и построил этот дом. Затем мы приехали сюда.

— Вы недавно замужем?

— Да,— удивленно ответила она.— Мы поженились приблизительно месяцев за шесть до того, как переехали сюда.

— Ваш муж был богат?

Она пожала плечами.

— Я никогда не вникала в его финансовые дела. Он всегда давал мне все самое лучшее.— На мгновенье ее глаза опять стали похожи на кошачьи, и она добавила: — Лучшее в материальном смысле.

Инспектор медленно вдохнул табак. Он казался очень уверенным в себе.

— Мне помнится, ваш муж никогда раньше не был женат, миссис Ксавье. А вы?

Она поджала губы.

-- Я была вдовой, когда встретилась с доктором Ксавье.

— Детей не было ни от одного брака?

Она странно вздохнула.

—- Нет.

— Гм...— Инспектор пальцем поманил к себе Марка Ксавье.— Вам должно быть известно финансовое состояние вашего брата. Он был богат?

Марк вздрогнул, как будто только что проснулся.

— Что? А, деньги? Да, он был хорошо обеспечен.

— Значит, солидный актив?

Марк пожал плечами.

— Кое-что в недвижимом имуществе, а вы знаете, чего в наши дни стоит недвижимость. Большая часть денег, однако, в солидных государственных акциях. Когда он начинал медицинскую практику, он получил кое-какие деньги — так же, как и я — от нашего отца, но основную часть капитала он заработал своей профессией. Я был его поверенным.

— А,— сказал инспектор,— хорошо, что вы упомянули об этом. Я как раз думал, что нам будет трудно разобраться во всяких завещательных сложностях, будучи закупоренными здесь, как в бутылке. Значит, вы его поверенный? Так. Он, конечно, оставил завещание?

— Копия находится в сейфе в его спальне наверху.

— Это так, миссис Ксавье?

— Да.— Она была очень спокойна.

— Вам известен шифр? — Она назвала его.— Прекрасно. Пожалуйста, оставайтесь на своих местах, я скоро вернусь.— Инспектор застегнул пиджак и быстро вышел из комнаты.

Он долго не возвращался. В гостиной было очень тихо. Издалека доносились веселые голоса Джулиана и Френсиса, очевидно, с энтузиазмом поглощающих запасы из кладовой миссис Уири. Вдруг в коридоре послышались тяжелые шаги. Все повернулись к двери, но она так и не открылась. Минуту спустя они увидели на террасе гориллоподобную фигуру мистера Смита, осматривающего мертвую каменистую почву вокруг дома. Эллери сидел в углу, покусывая ноготь. «Что там задумал отец?» — встревоженно думал он.

Наконец дверь распахнулась и со сверкающими глазами вошел инспектор. В руке он держал какой-то документ.

— Ну,— сказал он ласково, закрывая за собой дверь. Эллери, нахмурившись, смотрел на него. Атмосфера накалялась. Когда инспектор делался ласковым в процессе расследования, это значило, что он напал на нечто очень важное.— Я нашел завещание. Вот оно, короткое и ясное. По завещанию вашего мужа, миссис Ксавье, вы становитесь фактически единственной наследницей. Вы знали об этом? — Он помахал бумагой.

— Конечно.

— Так вот,— продолжал инспектор быстро,— за исключением маленькой суммы, оставленной брату, Марку Ксавье, и небольших сумм для различных научно-исследовательских обществ, организаций и т. п., вы наследуете основную часть его состояния, и, как вы сказали, Ксавье, оно достаточно велико.

— Да,— подтвердил Ксавье.

— Думаю, что с утверждением завещания и вообще с передачей наследства не будет никаких осложнений,— проговорил старик.— Никто не сможет оспаривать это завещание, Ксавье?

— Конечно, нет. Да и некому оспаривать. Я, конечно, не буду, даже если бы у меня и была какая-нибудь почва для оспаривания. Но таковой нет. Я —- единственный кровный родственник Джона. Между прочим — хотя это и не важно,— у моей невестки тоже нет родственников. Мы последние в роду с обеих сторон.

— Все это очень удобно,— улыбнулся инспектор.—

Кстати, миссис Ксавье, я полагаю, у вас с мужем не было никаких разногласий? Я хочу сказать, вы не ссорились? Не было ли споров, весьма свойственных поздним бракам?

— О, прошу вас! — И она закрыла руками глаза.

«И „это“ тоже очень удобно»,— мрачно подумал Эллери. Он продолжал наблюдать за отцом, который был очень оживлен.

Неожиданно Боуне прохрипел:

— Врет! Она превратила его жизнь в сплошной ад.

— Боуне! — ахнула миссис Ксавье.

— Она всегда придиралась к нему.— От напряжения жилы на шее Боунса вздулись.— Она никогда не давала ему покоя, будь она проклята!

— Это интересно,— сказал инспектор, все еще улыбаясь.— Неплохо иметь такого дружка в доме, а? Ну, Боуне, старина, продолжай. Насколько я понимаю, ты очень любил доктора Ксавье?

— Я бы с радостью отдал свою жизнь за него.— Костлявые кулаки старика судорожно сжались.— Он единственный во всем этом мерзком мире подал мне руку, когда я был в беде. Он обращался со мной как с белым человеком, а не как с подонком. А она... Она обращалась со мной как с падалью.— Его голос поднялся до крика.— Я вам говорю, что она...

— Ну ладно, ладно, Боуне,— довольно резко оборвал его инспектор.— Помолчи. Теперь слушайте вы все. В руке мертвого доктора Ксавье мы нашли половинку разорванной игральной карты. Очевидно, прежде чем умереть, он нашел в себе достаточно сил, чтобы оставить ключ для разгадки имени его убийцы. Он оторвал половинку шестерки пик.