Желтые обломки зубов обнажились в улыбке.

— Интересный вопрос. Да потому что они были мертвые. Вот почему.

— Правильно. Глупо было с моей стороны спрашивать. И что же, Боунс, все они были близнецами, эти животные?

Впервые испуг исказил морщинистое лицо старика.

— Близнецы-животные?

— Простите, если я говорю неразборчиво,— сказал Эллери.— Близнецы-животные. Близ-не-цы. Понятно?

Боунс уставился в пол.

— Сегодня вы хоронили вчерашнюю порцию?

— Да.

— И они уже не были сиамскими близнецами, а, Боунс?

— Я не понимаю, что вы хотите сказать.

— Боюсь, что понимаете,— печально произнес Эллери.— Я имею в виду вот что: доктор Ксавье уже некоторое время экспериментировал на созданиях низшего вида, которые были сиамскими близнецами (и где только, во имя неба, мог он их всех доставать!). Он занимался этим серьезно, без дурного умысла, пытаясь разделить их хирургически и не потерять при этом ни одной жизни. Правильно?

— Я ничего не знаю,— прошептал старик.— Лучше спросите доктора Холмса.

— Вряд ли это требуется. Большинство этих экспериментов закончилось безуспешно. Поэтому вы и оказались в роли могильщика животных. И большое у вас тут кладбище, Боуне?

— Ну, они немного места занимают,— мрачно ответил Боуне.— Только один раз была большая пара — коровы, но чаще это все маленькие. И так продолжается вот уже несколько лет. Но иногда доктору удавались его опыты, это я знаю точно.

— А, значит, были и успешные операции? Этого и следовало ожидать от человека, обладающего таким искусством, как доктор Ксавье. Однако, ладно... Благодарю вас, старина. Покойной ночи, миссис Уири.

— Чего-нибудь еще... Подожди минутку,— рявкнул инспектор.— Если он здесь хоронил эти гадости, откуда мы знаем, что там нет еще чего-нибудь....

— Глупости,— сказал Эллери, нежно выталкивая старика из кухни.— Можешь поверить мне на слово, Боуне говорил правду. Но меня интересует не это. Это страшная возможность...— Он замолчал и пошел вперед.

— Что ты скажешь об этом ударе, Джулиан? — прозвенел голос Френсиса Карро из комнаты для игр.

Эллери остановился, покачал головой и пошел дальше. Инспектор следовал за ним, покусывая кончики усов.

— Как все это странно!

На террасе слышались тяжелые шаги Смита.

Это была самая тяжкая и душная ночь в жизни Квинов. Они метались в кровати в течение трех часов, во влажном аду, темноте и едком воздухе и, наконец, решили прекратить попытки уснуть. Эллери встал и зажег свет. Взяв сигарету, он присел у окна и закурил без всякого удовольствия. Инспектор лежал, вытянувшись на спине, бессмысленно уставившись в потолок. Их постели и пижамы насквозь промокли от пота.

В пять часов утра, когда начало рассветать, они приняли душ. Несмотря на ранний час, воздух был раскален. Эллери, стоя у окна, смотрел на Долину.

— Стало хуже,— сказал он мрачно.

— Что стало хуже?

— Пожар.

Старик отложил табакерку и подошел к другому окну. Дым был уже не только у подножья, он поднимался значительно выше, начиная угрожающе щекотать вершины. Долина стала почти невидимой, казалось, все плавало в воздухе — вершина горы, дом, они сами.

— Похоже на свифтовский остров в небе,— сказал Эллери.— Плохи дела.

— Да, неважные, сынок.

Молча они спустились вниз. Дом был погружен в темноту, никого не было видно. Живительная прохлада утреннего воздуха тщетно пыталась освежить их влажные щеки, когда они вышли на террасу и печально смотрели на небо. Пепел и сажа сыпались теперь непрерывно.

— Что нам делать? — сказал инспектор.— Положение становится настолько опасным, что я боюсь даже думать об этом. Мы здорово влипли, Эл. Что там такое?

Оба вздрогнули, прислушиваясь. Откуда-то с восточной стороны, из-за дома, слышался грохот металла, приглушенный расстоянием. Старик сказал:

— Пошли.

Они сбежали .по ступенькам, потом вдоль дорожки направились на звук. Обойдя дом с левой стороны, остановились. Здесь дорога разветвлялась, и одна ветка вела к низкому строению, очевидно гаражу. Обе двери были широко раскрыты, и изнутри доносился шум. Инспектор прыгнул вперед и осторожно заглянул в полутемное помещение. Он поманил Эллери, и тот на цыпочках подошел к отцу. В гараже находилось четыре машины, аккуратно поставленные в ряд. Одна из них — низко посаженный «дьюзенберг» — принадлежала Квинам, вторая — великолепный черный лимузин с длинным капотом — несомненно, собственность покойного доктора Ксавье. Третья — мощный «седан» иностранной марки — мог принадлежать только миссис Карро. Четвертый — потрепанный «бьюик» мистера Френка Смита из Нью-Йорка.

Оглушительный грохот металла раздавался из-за машины Смита. Производивший этот шум человек был скрыт кузовом машины. Они обогнули «бьюик» и автомобиль миссис Карро и кинулись на согнувшуюся фигуру мужчины, рубившего заржавевшим топором бензобак машины толстяка. Металл уже был пробит во многих местах, и темная пахучая жидкость потоками хлестала на цементный пол.

Человек испуганно взвизгнул, бросил топор и полез в драку. Квинам пришлось немало потрудиться, пока удалось одолеть его. Это был Боунс, мрачный, как всегда.

— Ну, объясни мне, старый дурак, что ты тут задумал?

Костлявые плечи опустились, и он упрямо сказал:

— Выливаю его бензин.

— Мы это видим,— рявкнул инспектор.— Но почему ты просто не вылил его, не разбивая бака?

— Чтобы он не смог наполнить его опять.

— Но ведь он мог взять чью-нибудь другую машину, понимаешь? — сказал печально Эллери.

—  А я собирался и их испортить.

— Ну и ну,— возмутился инспектор.— Думаю, он так и сделал бы.

-- Но это же глупо,— запротестовал Эллери.— Ведь он же не может убежать, Боунс. Куда он пойдет?

Боунс пожал плечами.

— А так спокойнее.

—  Но почему ты во что бы то ни стало хочешь задержать мистера Смита?

— Мне не нравится его паршивая толстая морда,— отрезал старик.

— Вот так причина! — воскликнул Эллери.— Послушай, дружище, если я тебя еще раз поймаю около этих машин, клянусь, я тебя уничтожу. Понял? Уничтожу!

Боунс оттолкнул руку Эллери, скривил сморщенные губы в презрительной усмешке и быстро вышел из гаража.

Инспектор последовал за ним, оставив Эллери задумчиво созерцать лужи бензина.

— Поскольку мы все равно поджариваемся, ничего не делая, мы можем с таким же успехом работать, поджариваясь. Пошли.

— Работать? — отозвался Эллери. Он курил уже шестую сигарету за последний час.

— Ты слышал, что я тебе сказал.

Инспектор подошел к дверям кабинета доктора Ксавье, открыл своим ключом дверь и вошел. В комнате все было по-прежнему. Эллери закрыл за собой дверь и спросил:

— Ну, что дальше?

—  Я хочу посмотреть его бумаги. Мало ли что можно там найти.

Эллери пожал плечами и отошел к окну.

Инспектор начал обыскивать кабинет с быстротой, свидетельствующей о многолетнем опыте. Комод, стол, книжный шкаф, он обыскал каждую щелочку и уголок, быстро проглядел старые письма, заметки, счета — все то, что обычно бывает в ящиках. Эллери стоял у окна, глядя на деревья, трепещущие в горячем воздухе. В комнате было как в духовке.

— Ничего,— сказал старик мрачно,— только целая гора хлама.

— Хлама... — повторил Эллери. — Я люблю копаться в таких домашних помойках.

Ящик был набит всякой ерундой: письменные принадлежности, сломанные заржавевшие хирургические инструменты, коробка с шашками, карандаши различных размеров, в большинстве сломанные, одинокая запонка с крохотной жемчужиной, по меньшей мере дюжина заколок и булавок для галстука, тусклые и позеленевшие, запонки для крахмальных рубашек с довольно эксцентричным рисунком, старая булавка для галстука с бриллиантами из которых два камня было потеряно, две цепочки для часов, серебряный ключ, отполированные зубы какого-то животного, серебряная зубочистка.