— А ты не боишься? — дождавшись, когда Милена покинет квартиру, Алиса прошла на кухню и присела за стол.
— Чего? — Наташа, улыбаясь, обернулась к ней от плиты, где варила дочери кашу.
— Этой Милены, — девушка, искоса наблюдала за Наташкиной реакцией.
— А чего я должна бояться? Мы заключим с ней договор, так что… Если ты имеешь с виду материальные ценности, то у нас их не столько много, чтобы за них опасаться, — ещё раз помешав в кастрюле, Наташа выключила плиту, — к тому же, Милена внушает доверие. Мы вместе ехали в поезде, и я немного с ней пообщалась.
— Я не об этом, — Алиса произнесла эти слова многозначительно, как бы намекая на что-то такое, о чём Наташа должна была догадаться сама.
— А о чём? — присев напротив, Наташка удивлённо уставилась на девушку.
— Молодые няни любят соблазнять папочек, — с нескрываемой иронией произнесла та.
— О, Господи! — Наташа рассмеялась, — Алиса, откуда у тебя такие познания?
— Об этом нетрудно догадаться.
— Ну, во-первых, не нужно всех под одну гребёнку… А, во-вторых, наш папочка не такой.
— Угу, — сама себе кивнула Алиса, — он-то не такой… А, если она всё же — такая? Положит глаз, и будет Димку охмурять. Она ведь красивая, эта Милена…
— Красивая… — Наташа невольно задумалась, потом снова весело посмотрела на Алису, — Ты меня не пугай!
— Кто тут тебя пугает? — Димка показался в дверях кухни.
— Я пугаю, — Алиса бросила кокетливый взгляд на троюродного брата, — вот уведёт тебя Милена у Наташи…
— Меня?! — Морозов изумлённо уставился на них обеих, — А что, уже есть предпосылки?
— Да не слушай ты её, Дим! — Наташа, смеясь, махнула рукой, — Это Алиса меня дразнит за то, что я вчера Пашку с ней по магазинам не пустила ткани выбирать.
— Да?! — ещё больше изумился Дима, — А что у нас с Пашкой? Я что-то пропустил?!
— А с Пашкой… — хитро поглядывая на Алису, Наташа закусила губу, — А с Пашкой у нас то, что Пашка, кажется, влюбился…
— В кого, в Алису?! Почему я не знаю?
— А ты многого не знаешь, — Наташа подпёрла ладошкой щёку, — за нашу Алису идёт целая война!
— Да ты что?.. Деревня-то хоть уцелеет? — весело усмехнулся Дима.
— Не зна-а-а-ю… — заметив, что Алисе приятен этот разговор, Наташа решила подыгрывать ей и дальше, — Но теперь мальчики из шоу-балета на репетиции не опаздывают!
— Ого! — Димка покачал головой, — Это за две недели такой результат? А что будет дальше?
— Вот и я думаю… — кивнула ему Наташа, — Что дальше-то будет?
— Да больно они мне нужны, — девушка не смогла скрыть довольной улыбки, — малолетки…
— Вот так, — прищёлкнув языком, Наташа как бы подтвердила слова Алисы, — малолетки… Но к Паше, по-моему, это не относится.
Ещё немного поболтав с родственниками, Алиса ушла.
— Ну, как тебе Милена? — ложась спать, уже более серьёзно спросила мужа Наташа.
— Я не очень разбираюсь, но, по-моему, это то, что нужно, — он кивнул головой, — судя по тому, как Валерка сразу повёл её в студию показывать инструменты, она ему понравилась. И Анька не заревела…
— Я тоже так думаю. Дети вообще чувствуют людей.
— Да, мне показалось, что она добрая.
— И красивая… Да? — Наташа замерла в ожидании ответа, — Да?..
— Да, — сказав это нарочно громко, он кивнул. Потом, едва улыбаясь уголком губ, незаметно скосил взгляд на жену.
— Да, Милена красивая… — Наташа вздохнула, тоже нарочно громко, потом повернулась к нему, — Ей тридцать лет, она не замужем…
— Да?.. А мне замужние больше нравятся… — она тут же почувствовала его руки и губы на своём теле, — особенно одна…
* * *
Было решено, что в первые дни, независимо от надобности, Милена будет приезжать к Морозовым с самого утра, чтобы Аня могла к ней поскорее привыкнуть. Пользуясь её присутствием, Наташа уже более спокойно занималась в домашней студии, а после обеда уезжала в «Творческую деревню», где её ждал Дима. Вернувшись с работы, Анна Сергеевна в первые дни спешила в квартиру сына, чтобы проконтролировать новую няню, но вскоре убедилась, что Милена вполне справляется со своими обязанностями, и успокоилась окончательно.
Через неделю, дождавшись возвращения хозяйки квартиры и сдав ей её любимого Мурзика, Милена окончательно перебралась к Морозовым. Жильцы её собственной квартиры были несказанно рады тому, что она снова продлила им аренду — теперь ещё на два месяца.
Она сразу привязалась к девочке — маленькая Анечка была похожа на Наташу, только глаза у неё были синего цвета. Вопреки предупреждениям родителей, ребёнок оказался вполне спокойным — Анечка легко засыпала и просыпалась, много улыбалась и с аппетитом уплетала кашу. Гуляя с девочкой во дворе, Милена в первое время ловила на себе удивлённые взгляды соседей по подъезду, но вскоре к ней привыкли и даже стали здороваться.
Уложив Анечку спать, она тоже могла отдохнуть, но чаще всего выходила в интернет со своего ноутбука и общалась с Ольгой — оставшись без подруги, та очень скучала и звала Милену приехать «хоть на денёк»…
Детская находилась по соседству со спальней взрослых, но комнаты были изолированные, и няня не должна была испытывать никакого стеснения. Несмотря на это, в первое время Милена чувствовала себя всё же довольно неловко в чужом доме, но молодые хозяева относились к ней как к члену семьи — практически с первого дня, и даже строгая Анна Сергеевна всё чаще зазывала её к себе по вечерам — «на чай», вместе с Наташей и Димкой, а, когда тех не было дома, сама приходила на чай к Милене. Сначала Милена понимающе улыбалась — такое внимание она принимала как неусыпный контроль, но вскоре поняла, что за строгостью Анны кроется обыкновенная женская душа, требующая общения.
А ещё она немного стеснялась Димы… И, хотя парень производил впечатление порядочного человека, старалась не оказываться с ним наедине в гостиной или на кухне, даже если Наташа была где-то рядом, в другой комнате…
Впрочем, эти предосторожности были излишними — Морозов любил свою жену, и это проявлялось во всём — в его словах и поступках… Несколько раз, внезапно войдя в комнату, Милена невольно становилась свидетельницей и объятий, и поцелуев, искренне удивляясь тому, что муж и жена вели себя, как влюблённые. Вспоминая свою жизнь с Николаем, Милена не могла похвастаться такими чувствами. Да их, наверное, и не было вовсе. Она не помнила, чтобы хоть раз за все семь лет замужества у неё возникло желание просто приласкаться к мужу…
Слушая разговоры супругов, Милена с жадностью ловила любое упоминание о Журавлёве, разговаривали они исключительно о творчестве или о детях, а спросить Наташу про Женьку напрямую она не считала для себя возможным.
— Слушаете нашу с Женькой песню? — зайдя в детскую, Наташа увидела в раскрытом ноутбуке Милены свой ролик.
— Да, мне очень нравится эта песня, — та осторожно покосилась на Наташу, — а кто её написал?
— Её написал сам Женька, вместе с одним музыкантом. Он тоже здесь есть, на фото. Мы репетировали в его студии, а потом нарядились в жениха и невесту и сделали этот ролик…
— А со стороны можно подумать, что вы настоящие жених и невеста.
— Да, многие так и думали. Но у Женьки не было ни жены, ни невесты. Он любит женщин, но мне всегда казалось, что у него в жизни произошло что-то такое, что оставило неизгладимый след…
— Что вы имеете в виду? — затаив дыхание, Милена ждала ответа.
— Я не знаю… Но в душе у него печаль. Я это чувствую…
— Вы так хорошо его знаете?
— Да… Но я никогда не спрашивала, а он не рассказывал.
— Вы, наверное, дружите со всеми?
— Да, — кивнула Наташа, — мы все дружим. Завтра приезжает съёмочная группа из Москвы, снимать фильм о «Ночном патруле», и один из эпизодов будут снимать у нас дома. Так что сами всё увидите.
