Начинаем мы с женщин, чьи проблемы сравнительно просты, с тех, кто чем-то привлек внимание Белладонны. Я называю их «разминкой» — мы оттачиваем на них мастерство и репетируем возможные сценарии. Сначала с ними связывается Джек или кто-нибудь из его помощников; если они успешно проходят проверку на Феодору — что это такое, я расскажу чуть позже — то мы назначаем им встречу в конце дня на углу Вашингтон-Стрит и Гейнсворт-Стрит, а оттуда проводим по лабиринту темных коридоров в кабинет к Белладонне. Ожидая ее, они сжимаются в комок, будто боятся, что она бросится на них и прогонит с глаз, нервными движениями одергивают платье, ставят сумочки сбоку, кладут перчатки на колени, сидят прямо, не снимая шляп, и украдкой стреляют глазами, разглядывая роскошную обстановку. Им отчаянно хочется достать пудреницы и в последний разок оглядеть себя, смахнуть в носа пот, стать такими же неотразимыми, как Белладонна.

Она неслышно входит в кабинет через потайную дверь, скрытую за расписной ширмой сзади от посетительниц, и они неизменно вздрагивают от неожиданности. Атмосфера неуловимо меняется. Бедняжки, они едва не падают в обморок от страха, видя ее при полном параде, в маске. Она не проявляет ни дружелюбия, ни заботы, вообще говорит очень мало. Женщины, если их запугать, всегда болтают без умолку, иногда у них с языка срываются тайны, которых они не намеревались разглашать, и благодаря этому наша задача облегчается. Тяжелая атмосфера насыщена ароматами, женщины заворожены и изрядно напуганы видом живой, настоящей Белладонны, она стоит перед ними, слушает их, и они не могут поверить в свое счастье. Она будто не настоящая; добрая, но смутно зловещая фея, колдунья из сказки, сотворенная их растревоженным подсознанием.

Белладонна идет к боковому столику, зажигает на серебряном подносе ароматическую палочку, ставит поверх нее небольшую керамическую пагоду, чтобы благоуханный дым выходил из окон, потом садится за стол и кладет веер около чернильницы. Я сижу на позолоченном стуле у дверей и стараюсь не привлекать внимания, что нелегко, если учесть мою впечатляющую внешность; но дамы меня словно не замечают, и я этому не удивляюсь. Белладонна куда более интересная личность.

Она берет письмо от гостьи, которая пришла сегодня, и пробегает его глазами еще раз. Потом откладывает его и смотрит на зардевшуюся даму, которая едва сдерживает слезы — то ли от волнения, то ли оттого, что ей самой не верится в такую удачу — попасть на прием к Белладонне. А может, от обеих этих причин вместе, не знаю.

— Чем могу быть полезна? — спрашивает Белладонна. Ее голос тих и мелодичен, но страшно отчужден. За маской женщина не может прочитать выражения ее лица.

— Ну… — начинает она, прочищая горло. — Спасибо за то, что встретились со мной.

Белладонна кивает.

— Я слышала… — Дама не может собраться с мыслями. — Я слышала, что вы…

— Что я?

— Что вы помогаете женщинам, — тихо шепчет она.

— И кто же вам это сказал? — спрашивает Белладонна. Вопрос, честно говоря, совершенно нелепый, потому что дама написала ей, с ней связались, проверили с ног до головы и провели в святая святых клуба, где она сейчас и находится.

Наступает молчание, невыносимое для посетительницы и желанное для нас. Как часто люди болтают, болтают без умолку, и при этом им нечего сказать.

— Все зависит от того, какого рода помощь вам требуется, — говорит наконец Белладонна, чтобы женщина наконец смогла перевести дыхание. — И еще кое от чего.

— От чего же? — лепечет несчастная.

— Это зависит от самой женщины. — Сверкая огромными зелеными глазами, Белладонна смотрит прямо ей в лицо. — Если вы хотите получить мою помощь, вы должны быть готовы пойти на все, — говорит она. — Неудача — такого слова я не знаю. Проницательность, ловкость, коварство — вот мои понятия. Месть. Но неудача? Никогда.

О, хитроумная Белладонна! Грозная богиня, восседающая над огнем, современный оракул, говорящий загадками. Оракулы — загадочные личности; они заводят в тупик своими двусмысленными пророчествами. Иногда я спрашиваю себя, понимает ли сама Белладонна, какую игру затеяла.

Белладонна встает из-за стола. Я слежу за ее собеседницей — та вздрагивает и внутренне напрягается. Чего она ждет, бедняжка? Что на Гейнсворт-Стрит ее заточат в заколдованный замок?

— Дайте руку, — велит Белладонна, берет ладонь просительницы, переворачивает ее. — Вижу, вы сильны в любви, — говорит она, прослеживая линии затянутым в перчатку пальцем. — Вы сильнее, чем сами полагаете.

Гостья удивленно разглядывает свою ладонь. Белладонна отходит и садится обратно за свой стол, а на пальцах, кажется, надолго задерживается еле уловимый аромат ее духов.

— Слушаю, — говорит она.

— Мой муж. Как тот человек на Балу Всех Стихий. Тот, с колье.

Именно это мы и ожидаем услышать от наших «леди для разминки». Сейчас в Нью-Йорке столько двуличных мужчин, что я диву даюсь, почему кто-то вообще берет на себя смелость выходить замуж, а уж тем более хранить верность.

— Любовная связь?

— Да. — Дама кивает, к глазам подступают нешуточные слезы. — С моей лучшей подругой.

— Бывшей подругой, вы хотите сказать.

Я вручаю даме прелестный носовой платок из тончайшего полотна, окантованный кружевом. В уголке вышита темно-багровая буква «Б». Дама вытирает нос и смахивает слезы.

— Ни один мужчина не имеет права обращаться с женщиной как со своей собственной шлюхой, — говорит Белладонна, ее голос становится хриплым. Она вздыхает, и я вижу, что посетительница начинает набираться уверенности. Белладонна не превратит ее в жабу. «Может быть, она все-таки на моей стороне», — думает несчастная.

— Все женщины легко поддаются обману, — продолжает Белладонна. — Обман лишает нас воли к борьбе, заставляет сдаться, потому что нам хочется лечь и умереть. Нам кажется, что это легче всего.

Пламя ее взгляда способно прожечь дырку в веере. Ни одна из просительниц, какие приходили к нам, не понимает, что Белладонна говорит о самой себе. Они не могут представить себе эту неуязвимую женщину беспомощной, не догадываются, что когда-то ей тоже хотелось лечь и умереть.

— Но так бывает только с теми, кто позволил мужчине убить их дух. Если он с вами жесток, то и вы должны отбросить жалость. Пусть научится ползать. Вы понимаете?

Женщина с жаром кивает — да.

— Лично я, — добавляет Белладонна, — никогда не цепляюсь за ошибки. — Она медленно снимает кольца с затянутых в перчатки пальцев, раскладывает их по иссиня-черному бархату на столе, потом открывает бархатную шкатулку и тщательны выбирает другой гарнитур из своей обширной коллекции.

— Как вам нравится? — спрашивает она, надевая большой сапфир, или изумруд квадратной огранки, или топаз, или перидот, обрамленный знаменитыми жемчужными нитями, и примеряет их. Дама смотрит на меня, озадаченная тем, что Белладонна спрашивает у нее совета.

— Некогда жил в Фивах один военачальник. Однажды он пошел за советом к дельфийскому оракулу, — говорит она, все еще перебирая драгоценности. — «Слушай внимательно, — сказал ему оракул. — Опасайся Моря». Высокомерный военачальник решил, что прекрасно понимает совет. Он соблюдал осторожность. Самолично проверил все корабли в своем флоте. Но умер он не на море. Нет, конечно. Он умер, потому что невнимательно слушал оракула. Он погиб, заблудившись в заколдованной дубраве, которую называли Морем.

Через несколько минут женщина, окончательно сбитая с толку, говорит, будто понимает, о чем хотела сказать Белладонна.

— Оракулы никогда не лгут, — продолжает Белладонна. Я закрываю глаза, и перед моим взором появляется Леандро, он сидит на террасе, и вокруг золотистым маревом переливается жара. — Все дело в истолковании. В том, чтобы увидеть скрытый смысл, дойти до предела восприятия. Надеяться, что у вас хватит мужества. — Она берет веер и томно помахивает. — Вы готовы?

Женщина снова кивает.

— Очень хорошо, — говорит Белладонна. С громким щелчком она захлопывает синюю бархатную шкатулку с кольцами, встает и подходит к сидящей даме. Потом указывает веером на меня. Дама оглядывается, видит мою чарующую улыбку, а когда оборачивается снова, Белладонны уже нет.