Крохотные частички льда с огромной силой вонзались в лицо, пронизывали кожу, на веках и бровях уже намерзли крохотные сосульки. Еще немного и он сам привратится в ледяную статую…
Ассир ощутил как сильные руки ухватили за плечи, потянули внутрь, он не сопротивлялся, разжал пальцы и вмиг оказался снова внутри тесной камеры. Тут же радостно разжал губы, вдохнул хоть и холодный но такой приятный воздух.
— Тут другой континуум, дуралей! Без меня никуда не лезь. Как дитя малое, нельзя и на минутку оставить. Вот ведь болван! — ругался Анубрахат.
Ассир легонько кивнул, безуспешно старался разглядеть лицо собеседника, на миг показалось, что тот вылит из света, как статуи из бронзы. И понимал, что такого не может быть, то ли ураган с силой ударил крохотной льдинкой в глазное яблоко, то ли просто с дуру мерещится…
Он осторожно поднес руку к лицу, пальцами коснулся обмороженных век, кожа на ощупь холодная, чужая и мертвая. Сбоку полилось мягкое голубое свечение, оно не рассеивалось, как свет ламп, наоборот собиралось в кучу, похожую на крохотное облако. Широкие лучи потянулись из облака наружу, один с руку толщиной, ушел вверх огненным столбом и вскоре растворился в воздухе.
Когда сияние коснулось лица, то показалось, окунули в серную кислоту, Ассир стиснул челюсти, терпел. Даже не пискнул, хотя боль жгла так, словно живьем сдирают кожу, но ведь нет, он видел, там где сияние касается тела, кровавая корка превращается в молоденькую розовую кожу, и даже шрамика не остается! Он наблюдал за мягким сиянием и думал, о том что если бы великан не затащил, как мальчишку, внутрь, то сейчас превратился бы в иссеченную ледышками кровоточащую статую.
— Спасибо, — сказал он тихо, — спасибо, что спас меня.
— Забудь, — отмахнулся здоровяк, будто ему предложили несвежей колбасы, — лучше думай, что делать будешь?
— Так ты говоришь другой континуум?
— Верно, другой, и тут тебя нету — погиб ты. А значит, возникнут ненужные вопросы. Тебя нельзя в этот мир. И назад нельзя, — произнес великан хмуро. — Не знаю, что с тобой делать. И кинул бы, так жалко, не зря же тебя не расплющило…
— А ты я смотрю, влюблен в жизнь во всех ее проявлениях, — сказал Ассир задумчиво.
— А то. Поживешь с мое, тоже полюбишь, куда деваться…
— Я привык действовать, — сказал Ассир откровенно, — мне легче когда в морду сечет холодный ветер, чем если сидишь вот так, как старик.
Анубрахат тяжело вздохнул, из широченной груди вырвался наружу страшный гулкий звук, от него в ушах зачесалось, по спине пробежала дрожь, на мгновение Ассиру показалось, что в укрытие ворвался ураган.
— Этот континуум очень похож на твой, он почти такой, — произнес великан осторожно, будто боялся болтнуть лишнее. — По сути, это твое прошлое.
— Прошлое? — вырвалось у Ассира, воображение и память вновь рисовали ту жуткую картину. Рана распахнула уродливую пасть, сквозь нее видны рассеченные трубочки вен, глаза Эоны заполняются болью, зрачки расширяются, кровь ручьем хлещет на красивую грудь.
Эона выглядит беспомощной и напуганной, ему хочется защитить ее, но дотянуться нет сил, девушка хрипит, изо рта по гордому подбородку стекает пузырящаяся кровь. Она умрет, он уже знает… подхватывает ее на руки, их взгляды на мгновение пересекаются, все вокруг замирает и блекнет, как картинки из старых фильмов.
Эона прижалась к нему, ее тонкие и красивые пальцы вцепились в его руку с такой силой, что, казалось, сейчас прочная броня с треском лопнет. Но нет, с каждой секундой девушка слабела, пальцы разжимались, из раны на шее наружу плеснуло алым. Силы покидали ее, кожа бледнела, уже совсем белая, как снег, по щекам покатились слезы. Под ногами Ассира хлюпало, на темную твердь набежала целая лужа крови.
Он снова вздрогнул помимо воли, с такой силой стиснул зубы, что закололо в висках, брови сползли вниз, сошлись на переносице, кулаки сжались до обеления. Эона умирает, а он не способен ничего изменить, только смотреть, он может убить предателя, но не способен вернуть к жизни тех, кого любил… боевых товарищей, эту милую девушку… А что если может, что если он действительно попал в прошлое? Тогда можно предупредить друзей и Эону. Кто его остановит, этот верзила?
Никогда прежде он не думал, что женщина так просто может изменить его мир, ведь она всего лишь на прощание легонько коснулась пальцами его лица, но в том касание было столько нежности, любви и веры, веры в то что он Ассир может изменить судьбу, может спасти, слепой веры… Кожа на левой щеке до сих помнила ее пальцы, словно там след остался, или шрам…
— Эй, чего зубами скрежещешь? — пробасил великан, — ты меня слушаешь вообще? Или для кого я тут распинаюсь?
— Да, я слушаю. Ты говоришь я в прошлое попал, — отозвался Ассир мертвым голосом.
— По сути да, но континуумы разные, здесь представлена другая альтернативность. Ты должен понимать, некоторые события произошли иначе, но между мирами много общего. Тем более опасно тебя туда пускать, тебя знают, помнят, связи еще слишком сильны.
Ассир слабо улыбнулся, глаза уставились в одну точку, губы чуть шевельнулись, но Анубрахат не расслышал слов.
— Здорово же тебя тряхнуло, ты бы себя видел…
— Я в порядке, — буркнул Ассир неуверенно, снова нахмурился.
Великан покачал головой, он с сочувствием смотрел на бледного как смерть человека, мало кто из его народа способен пройти между континуумами, не удивительно, что так перекосило…
Ассир вздохнул тяжко, лицо его совсем осунулось, посерело. Он должен перехитрить стража и найти Эону, и ребят во что бы то ни стало. В конце концов, он всегда может убежать вместе с ними отсюда, назад в будущее.
— А это получается как тропа между мирами, верно? — спросил Ассир оживленно, голос звучал уверенней, в глазах вспыхнули живые огоньки.
— Да, что-то вроде того. Но отсюда без ключа не выйти. Временное кольцо замкнуто. Материя и время в разных мирах имеют отличные конфигурации, нельзя их соединять, толко через посредника. Это как шестеренки, они вращаются в разные стороны, понимаешь?
— Думаю да, — ответил Ассир, — чтобы выстроить механизм передачи между разными шестеренками нужно колесо передачи. Это как цилиндрическая передача или любая другая, да?
— Очень похоже, — кивнул великан одобрительно, уголки губ поползли вверх, кожа на широком лице покрылась складками, обнажились крупные острые зубы. Ассиру даже стало немного не по себе, хоть и понимал, что Анубрахат так улыбается, но уж сильно напоминает звериный оскал.
— Ты не так туп как я думал, — сказал он весело. — Может действительно ты тут не зря.
Ассир горько усмехнулся. Хранитель стар и мудр, но и ему не понять насколько убедительно может профессиональный военный играть в дурака. Это считай профессиональное качество — выглядеть большим и глупым. Тот, кто не понимает тонкости взаимоотношений между людьми в армии, вряд ли догадается, какие качества выходят у старых вояк на передний план.
— Механику я знаю, — заметил он, стараясь, чтобы в голосе не прозвучали нотки притворства. — А вот что делать… Те двое, что были с тобой, может у них спросить? Может они знают что делать. Я с удовольствием прогуляюсь, надоело в этой норе сидеть.
Ассир скосил глаза на широкие панели с приборами, лампочки на стальном корпусе игриво переливались цветами, то зеленые огоньки вспыхивали, то синие. Яркие отблески отражались от кристалликов льда, и те загорались точно как и лампочки на приборах.
Анубрахат наморщил лоб, взгляд стал отсутствующим. Не глядя, закинул руку за спину, там щелкнуло, от пояса вверх и вниз побежали мелкие стальные чешуйки, темный металл сверкал как лед на солнце, от ярких отблесков кололо в глазах. Ассир прикрыл лицо ладонью, а когда убрал, на него с тем же отсутствующим видом смотрел уже закованный в черную броню великан. Лишь лицо осталось открытым, остальное тело будто облито свежей блестящей смолой.
— Жди меня здесь, — сказал он медленно. — Ты не обычный человек, я это ощутил, хоть и не знаю как. Ты чем-то похож на нас. Но это другое, сила другая… Не наша, кипящая, ярая, как раскаленное железо. Мягче, но не слабей, как всколыхнувшиеся воды океана, понимаешь?.. Да ладно, я сам до конца не понимаю, лишь чувство смутное. Ты прав я должен говорить с остальными, а ты жди.
