И хоть убей, а не помнил, как оказался здесь, последнее, что врезалось в память — трое преследователей, радужные переливы света перед глазами…

Ассир неспешно уперся рукам в пол, тело не желало слушаться, мышцы затекли, еле двигались. Только сейчас заметил громадный меч, прислоненный к стене. Широкое, как ладонь лезвие отполировано до блеска, оно ловит каждый сполох света, каждый отблеск. И хотя в помещение темно, а даже слабое мерцание индикаторов на панели вспыхивает на поверхности меча целым фейерверком радостных цветных огоньков.

Сзади зашуршало, Ассир оглянулся. Позади стоял человек, высокий, почти великан, на голову, а тои полторы выше даже громадного Варры. Лицо незнакомца было суровое, даже мрачное. Широкие брови сошлись на переносице, крючковатый нос наморщился, на лбу пролегла глубокая складка.

— Выспался, спящая красавица? — спросил он холодно.

— Где я? — буркнул Ассир, пытаясь вызвать в памяти хоть какие-то образы. Даже глаза закрыл, ничего — одна чернота. Еще минуту боролся с собой, открыл глаза, прошептал: — Где я и кто ты такой?

Незнакомец подошел ближе, присел на корточках. В глазах на мгновение вспыхнули огоньки негодования, но тут же погасли.

— Где-где, — сказал он невесело. — Ты там, где тебя быть не должно. Мы думали, не выживешь… А ты дошел. Взял и дошел, не знаю, почему тебя не стерло в порошок…обычно от ваших только пыль остается.

Ассир прошептал:

— Что за хрень, я что сплю?

— Уж лучше бы спал, — ответил незнакомец мрачно. — А так не знаешь, что с тобой делать. Прибил бы, но вдруг связь между континуумами разорвется. Не зря же тебя не разорвало на бозоны.

— Где я… — простонал Ассир, руками ухватился за голову. Там в глубине черепа продолжало шуметь и покалывать, будто кто-то вставил в макушку незримую вилку и теперь истязает.

— Ничего не понимаю, — ответил незнакомец, потер широкий лоб ладонью. — Какой-то болван, гора мышц, не знающая ни о континуумом строении, ни о темпоральном искажении и понижении мерностей пространства…

— Сам дурак, — буркнул Ассир, зажмурил глаза, те пекло огнем словно в каждый плеснули спиртом. — Так и будешь бубнить под нос, или скажешь, наконец, где я?

Незнакомец сурово сверкнул глазами, двинулся вперед, его высоченное тело нависло над Ассиром, как скала. Лицо осунулось, потемнело от гнева, ноздри раздулись, как у быка.

— Говори, как сюда дошел, — спросил он сдержанным тоном, но верхняя губа нервно дернулась, обнажились крупные острые как у зверя зубы.

Ассир понял, что гигант не шутит, придется рассказать, хотя, что тут рассказывать, в памяти лишь игра света и радужные переливы. Прозрачный мост… И вот картинки ожили, перед глазами встали во всей изумительной красоте стройные улицы древнего города. Высокая арка, свитая из нитей света, горит, будто рождена из плазмы. В ней чувствуется сила, мощь, перед которой даже аннигилятор покажется невинной игрушкой. Он коснулся пальцами черноты, холод сотней игл впился в каждый дюйм тела, острия пробивали кожу, добирались до самых костей. Тело стало мокрым от холодного пота, броня не спасала, казалось, что сходишь с ума от боли. Внутри зарождалось чувство, что на концах игл образовались крючки и те, уцепившись за внутренности, теперь рвутся вверх, выворачивают его наизнанку.

Он закричал, страшно, как смертельно раненый зверь, и провалился в черноту…очнулся уже здесь, на каменном полу.

— И это все? Вот так просто ввалился во врата и все? — произнес незнакомец недоверчиво, но складки на его лице разгладились, смотрел без неприязни, строго, но не как надзиратель, а скорей учитель.

— Все, мне таить нечего, — ответил Ассир.

— Мы пытались тебя остановить, но тщетно. Тебя словно защищали. Источник тебя защищал. Не знаю почему, но я намерен вернуть тебя обратно, туда, откуда ты выскочил.

Ассир коротко поморщился от боли в спине, перевернулся на бок. На ноги встать не мог, те словно отнялись, или может, отлежал, болтаются как ватные. Он бросил на великана недовольный взгляд, выходит это тот, с волчьей головой, а то и не голова вовсе — часть доспеха.

— Кто вы такие, зачем хотели остановить? — спросил Ассир.

Великан накрыл лицо широченными ладонями, растер глаза, из громадной груди наружу вырвался усталый вздох.

— Меня зовут Анубрахат, мы темпусы — стражи врат. А ты — беглец. Тебя нужно вернуть назад, в твое время. Тебя не должно здесь быть, ты можешь вызвать возмущения в континуумных связях. Обычно мы устраняем таких как ты.

Он опустил руки, тонкие губы растянулись в улыбке, вновь обнажились крупные и острые как кинжалы зубы.

— Но ты крепкий парень, небеса любят тебя. Ты не умер, но ты глуп как пень. А это может значить только одно.

— Что?

— Что я пну тебя под зад и загоню в портал.

— И что со мной будет? — спросил Анри хмуро.

— Да мне все равно что. Главное чтоб ты был в своем времени, а там живи, умирай, не мое дело.

— У тебя хорошее чувство юмора, — взгляды Ассира и стража скрестились как мечи в бою, разве что не зазвенела сталь, не полетели в стороны снопы рыжих искр.

— Хорошее, — повторил он, взгляда не отвел, продолжали глядеть друг на друга как два тигра, — но я, пожалуй, останусь. Как знать, может, второго раза я не переживу.

Анубрахат выругался. Ассир ощутил, как иголочками покалывает ступни, ноги начинали оживать, самое время двигаться к выходу. Он уперся в пол, от этого движения сапоги затрещали. С хрустом осыпалась тонкая корочка льда. Весь доспех покрылся изморозью, будто лежал в холодильнике, особенно заметно на сгибах, где суставные части обросли ледяными шишками, как крыши зимой.

Анубрахат сказал сварливо:

— Боги свидетели, я убью этого наглеца…

— Тогда нарушатся континуумные связи, — проворно ответил Ассир, — ты же сам говорил…

— А память у гаденыша хорошая, может и будет толк, — великан задумчиво надул щеки, бросил на Ассира косой взгляд. — Нужно поговорить с остальными насчет тебя. Ситуация ведь необычная.

Ассир с любопытством поглядывал на выход из помещения. Оттуда врывались струи холодного воздуха. Ветер завывал как разъяренный зверь, наверняка несется с такой скоростью, что может сбить с ног. Слышен тонкий едва слышный звон, это кусочки льда разбиваются о каменные плиты.

Он вновь глянул в глаза великану, сказал со злым весельем:

— Ты бы намекнул что у вас тут погода хреновая, я бы не лез в арку.

Анубрахат посмотрел на него, как на сумасшедшего, но Ассира это лишь порадовало, краюшки губ поползли вверх, улыбка с каждой секундой становилась все шире, пока не блеснули два ряда крепких белых как жемчуг зубов.

— Убить не убью, но покалечу точно, — мрачно произнес великан.

Громадные ладони сжались в кулаки с таким страшным треском, что Ассиру показалось, над головой лопнули металлические перекрытия. Он даже голову задрал, но там сверху лишь гладкая каменная плита, покрытая, как и все вокруг, тонкой корочкой льда.

Пока страж размышлял что делать, Ассир уловил момент и выскользнул из помещения наружу. Не успел обрадоваться свободе, как свирепый ветер засадил ледяным молотом в грудь, во все стороны полетели мелкие кристаллики льда. Ассира согнуло пополам, наружу рвался сиплый кашель, леденящий холод обжег гортань и заморозил легкие. Он торопливо накрыл рот ладонью, выходит фильтры не работают и легкие могут превратиться в лед раньше, чем он успеет понять что к чему… Лицо уже покрылось тонким слоем снега, он задержал в груди воздух, чтобы кровь в легких его хоть немного прогрела, пальцами правой ухватился за выступ скалы, чтбы ураган не сдул вниз, не расшиб о камни.

Из пещеры донесся яростный возглас:

— Куда полез, придурок! На сосульку замерзнешь!

Ассир понял что действительно поступил глупо, когда сидел внутри, ветер не казался таким страшным, тут же, на воле он стонал, свистел, ревел и выл жуткими могильными голосами.

А теперь, когда все силы уходят на то чтобы не сорваться вниз, ураган и восе набросился как голодный зверь, терзает, засыпает горстями снега… нет, мелкими осколочками льда. Все лицо уже покрылось морозной коркой, а он все лепит дальше, в глаза, уши, ноздри, ловит миг, когда приоткроешь рот… даже нет, лишь немного разжал плотно стиснутые губы, и все! Дальше он сам с силой рванет губы так, что против воли разожмешь челюсти, и тогда в рот и глотку набьется снегу столько, что не сможешь и вдохнуть.