– Я никуда не спешу, – сказал он. – Сейчас просто развлекаюсь, плыву по течению.

С улыбкой он потянулся за банкой пива в холодильнике.

Дэнджерфилд и Тибо – отражение слепого оптимизма молодых хиппи. Они видят себя авангардом нового образа жизни в Америке – психоделического образа жизни, когда любви навалом, работать в радость и люди помогают друг другу. Молодые хиппи уверены, что все выйдет по их.

Те, что постарше, уверены меньше. Они долго ждали, когда выйдет по их, и на сей раз большинство причастных к новой культуре осторожничает.

– Возврат к природе хорош, когда тебе двадцать, – сказал один. – Но когда впереди маячит тридцать пять, хочется знать, что ты к чему-то идешь.

В свои двадцать семь Эд Денсон – бывший битник, бывший радикал из Беркли и в настоящее время менеджер преуспевающей рок-группы «Country Joe and Fish». Его дом и штаб-квартира – лабиринт комнат над винным магазинчиком в Беркли. В одной – арт-студия, в другой – офис, есть также кухня, спальня и несколько скудно обставленных помещений без конкретного назначения.

Денсон принимает большое участие в музыкальной жизни хиппи, но утверждает, что сам к ним не относится.

– То, куда все катится, не внушает оптимизма, – говорит он. – В настоящий момент для многих все хорошо. Движение пока отрыто миру. Но я не могу не вспоминать, что было в Беркли. Там тоже был огромный оптимизм, но посмотрите, куда все пошло. Поколение битников? Где они сейчас? А как насчет хула-хуп? Может, эти хиппи больше чем мода, может, весь мир преображается, но я не строю иллюзий. Большинство знакомых мне хиппи даже не понимают, в каком мире живут. Я устал слушать, какие мы чудесные люди. Будь хиппи чуть реалистичнее, у них был бы больший шанс выжить.

* * *

Выживание большинство хиппи считают само собой разумеющимся, но по мере того как предместье все больше заполняют наркоманы без гроша за душой, становится очевидно, что питания и жилья на всех не хватит. Частичное решение проблемы предлагает группа под названием «Диггеры», которых называют «рабочими-жрецами» движения хиппи и «невидимым правительством» Хэшбери. «Диггеры» молоды и агрессивно прагматичны: они создали центры бесплатного жилья, бесплатную раздачу супа и пункты бесплатной раздачи одежды. Они прочесывают предместье, выпрашивая пожертвования чего угодно – от денег и черствого хлеба до туристического снаряжения. В местных магазинчиках висят плакаты «диггеров» с просьбой пожертвовать молотки, пилы, лопаты, обувь и все что угодно, что мигрирующий хиппи может пустить в ход, чтобы хоть как-то себя содержать.

Название и дух позаимствованы у небольшой группы английских крестьянских революционеров XVII века, которых называли диггерами и истинными левеллерами и которые провозглашали ряд социалистических идей. Следует отменить деньги, общинная ферма может кормить всех, кто готов на ней работать, индивидуальное землевладение надо поставить вне закона. Диггеров жестоко преследовали, и в конечном итоге движение распалось под грузом общественного осмеяния.

Пока дела у «диггеров» Хэшбери идут несколько лучше, но спрос на еду и жилье начинает превышать предложение. Некоторое время «диггеры» умудрялись каждый день вывозить в парк «Золотые ворота» по три, пусть и скудных, обеда. Но когда об этом прошел слух, за кормежкой стало являться все больше и больше хиппи, и «диггерам» пришлось все дальше заходить в поисках фуража. Иногда возникали проблемы: однажды двадцатитрехлетний вожак «диггеров» Эммет Гроган назвал «трусом и фашистской сволочью» местного мясника, когда тот отказался пожертвовать обрезки. Мясник врезал Грогану плоской стороной тесака для рубки мяса.

Этический принцип «диггеров», мол, делиться надо со всеми, идет рука об руку с лейтмотивом культуры американских индейцев, основополагающим для Хэшбери. Многие хиппи постарше считают культ «племенного строя» ключом к выживанию. Поэт и гуру хиппи Гарри Снайдер видит в движении «Назад к земле» ответ на проблему нехватки жилья и продовольствия. Он призывает хиппи бросать города, основывать племена, покупать землю и жить общинами в глуши. В качестве модели он предлагает «клан» хиппи, называющий себя Маха-Лила (хотя сам клан до сих пор обитает в Хэшбери).

– Ага, так вот ты спрашиваешь, как это получается. Ну, Маха-Лила – группа из приблизительно трех различных семей, которые вроде как объединили свои ресурсы, а они не так уж велики. Но они решили вместе веселиться, вместе работать и заботиться друг о друге. Одни умеют раздобыть немного хлеба, который делят на всех, другие вносят свою лепту деньгами. А еще они вместе работают над творческими проектами. Сейчас, например, готовят световое шоу для поэтических чтений, которые мы собираемся устроить. И они считают себя большой семьей или кланом. Такова модель. Они соотносят ее с чувством племени, которое более-менее свободно, а пока каждый должен хотя бы по чуть-чуть работать. У нас тут не тесная моногамная семья, а чуть большая ячейка, и готовность делиться в ней больше.

Жить племенем кажется более логичным, чем слепо полагаться на «диггеров». Но уже налицо признаки того, что юношеский провинциализм Хайт-Эшбери ожидает принудительное расширение сознания. На протяжении последних нескольких месяцев предместье заполняется молодыми людьми, которые, желая примкнуть к хиппи, приезжают из других уголков страны, главным образом из Лос-Анджелеса и Нью-Йорка. Настоящий потоп ожидается летом. Город наводнили слухи (надежные и нет), что с окончанием учебного года в Сан-Франциско нагрянут от пятидесяти до двухсот тысяч «нуждающихся молодых людей».

«Диггеры» от такой перспективы в ужасе.

– Где они будут жить? – говорит один. – Что они будут делать?

Девушка, работающая на полевой кухне «диггеров», пожимает плечами:

– «Диггеры» и дальше будут заботиться о жертвах «поколения любви».

Местные чиновники, от мэра и ниже, уже начинают паниковать. Правозащитники в Хайт-Эшбери предложили предоставить для сна территорию парка «Золотые ворота» или возле стадиона Кизар, но шеф полиции Том Кэйхилл запретил.

– Закон и порядок возобладают, – заверил он. – Никто в парке спать не будет. Там нет санитарных условий, и если позволим молодым людям жить там, мы столкнемся с гигантскими проблемами гигиены. Хиппи не принесут городу пользы. Этим людям не хватает смелости взглянуть в лицо реальной жизни. Они стараются сбежать. Хотелось бы, чтобы никто не позволял своим детям становиться хиппи.

В марте главный санитарный врач города доктор Эллис Соке отправил специальную комиссию инспекторов обойти дома Хайт-Эшбери. Сообщения о том, что в одном доме живет двести, а в одной квартире – пятьдесят человек, породили слухи о неизбежных эпидемиях в предместье. В ходе двухдневного блица восемь бригад инспекторов проверили приблизительно тысячу четыреста зданий и вынесли шестьдесят пять постановлений с крайним сроком устранить нарушения санитарных норм. Согласно San Francisco Chronicle, лишь шестнадцать из шестидесяти пяти были выданы жильцам, «чья странная одежда и общинный образ жизни позволяет причислить их к хиппи».

Доктору Соксу осталось только отступиться.

– Ситуация не столь тяжела, как казалось, – заявил он. – Имело место ухудшение санитарных условий на Хайт-Эшбери, но в клад в него хиппи не больше, чем остальных жителей предместья.

Далее доктор Соке отрицал, что его массовая проверка была частью общей кампании против странных личностей, но ему, похоже, никто не поверил.

Совет предместья Хайт-Эшбери, группа постоянных жителей, не относящихся к хиппи, осудила доктора Сокса за «необоснованную критику нашего предместья». Совет обвинил чиновников города в «искусственном нагнетании проблем» и преследовании хиппи на основании «личных и чиновничьих» предрассудков.

* * *

Еще в 1962 году Хайт-Эшбери был сереньким рабочим районом, который понемногу заполнялся неграми и который так страдал от уличной преступности, что местные жители создавали патрули добровольцев. Домохозяек грабили по дороге в продуктовый магазин, подростков избивали и резали банды, каждый пьяный на Хайт-стрит становился легкой добычей местных карманников.