— Куда они могли поехать? — обратился ко мне Вячеслав. — Ты их знаешь лучше, чем мы. Они рванули в Москву или уходят в область?

Я не сразу поняла, о чем он меня спрашивает. Печка в машине была включена на полную мощность, Вячеслав пустил поток теплого воздуха понизу, и у меня жутко заболели пальцы на ногах, чему я была несказанно рада. Раз болят, значит, чувствуют, не отморожены напрочь.

Он повторил свой вопрос, я наконец вникла и, между двумя приступами боли, высказала свое мнение:

— Думаю, они поехали в Москву. На областной дороге машин в это время мало, их легко заметить, в Москве же машин полно в любое время суток.

— Это ты, конечно, правильно говоришь, — встрял в разговор Иван, — но только прежде чем затеряться в Москве, им еще в ту Москву въехать надо. Их же могут остановить на посту ГАИ.

— Могут, — согласилась я, дрожа от пережитого только что сильного нервного потрясения и прислушиваясь к процессам, происходящим в ногах. — Но могут и не остановить. А даже если и остановят, то только для того, чтобы проверить документы. Проверят и отпустят.

— Надо срочно позвонить «02», — предложил Иван, — и сообщить, что темная «девятка» скрылась с места ДТП.

— Ну да, — иронически заметила я, лязгая зубами, как вышедший на охоту вампир. — Только надо будет сообщить, где именно то ДТП имело место. За «девяткой» вряд ли начнется охота, а вот на место предполагаемого ДТП обязательно приедет наряд. И мы будем иметь очень бледный вид.

Все согласились, что мысль подключить к поимке преступников ГАИ неудачная.

— Ладно, — принял решение Вячеслав, — едем в сторону Москвы.

Мы вихрем пронеслись мимо освещенных домиков и въехали в лес. Здесь дорога была со-всем не освещена, поэтому Вячеслав включил дальний свет. Мы мчались между деревьев; скорость была бешеная, причем наш водитель не снижал ее даже на поворотах, заставляя нас всякий раз вздрагивать. После третьего поворота мы увидели далеко впереди красные огни едущей машины. Это могли быть только они.

— Быстрее, — зашипела я, — вон они…

— Никуда они не уйдут, — огрызнулся Вячеслав. — У них максимальная скорость сто пятьдесят, и это летом, на сухом асфальте, сей-час они вряд ли больше ста смогут идти. Догоним, не волнуйся.

Некоторое время мы ехали молча, наблюдая, как красные огоньки впереди становятся все ближе и ближе. И вдруг…

Водитель «девятки» — возможно, заметив преследование — неожиданно ударил по тормозам, машину закрутило на обледенелой трассе и вынесло на обочину. Несколько секунд «девятка» побалансировала на краю, после чего эффектно опрокинулась в кювет.

Через три минуты мы были на месте аварии.

— А все ты, — накинулась я на Ивана. — «Давай в ГАИ позвоним, сообщим…» Накаркал.

— А что я? — защищался Ванька. — Я же говорил, что они типа скрылись, а не попали в аварию.

— Хватит ссориться, — одернул нас Вячеслав. — Давайте посмотрим, есть ли там кто живой. А ты, — повернулся он к охраннику, — звони «02», сообщай об аварии.

Мы вышли из машины и начали спускаться в кювет.

— Она не взорвется? — опасливо поинтересовалась Эльжи.

Никто ей не ответил. Вячеслав лишь на секунду замедлил шаг, после чего решительно спрыгнул в кювет.

Машину перевернуло, она ударилась крышей о склон, после чего перевернулась еще раз и остановилась. Там, где находится место водителя, крыша была вплотную прижата к креслу. Заднее стекло выбито (после ГАИ установила причину — в багажнике лежала металлическая канистра, вот она и вылетела, подобно снаряду, разбив стекло и сломав по пути небольшое дерево).

— Мы должны попытаться их вытащить, — твердо сказал Вячеслав.

— А если мы только навредим? — возразила я. — Вдруг у них что-нибудь с позвоночником, в таком случае трогать их нельзя.

— Достань фонарь из багажника, — скомандовал Вячеслав охраннику. — Сейчас посмотрим, что там внутри.

Внутри было такое, что Эльжи немедленно метнулась в сторону, где ее вырвало. Вел машину Георгий, его руки так и не выпустили руль после аварии. Впрочем, сделать это было бы весьма затруднительно, так как руль глубоко врезался ему в ребра, почти наверняка достав до позвоночника. Впрочем, Георгия это уже не беспокоило. Вячеслав приложил руку туда, где у живых людей бьется пульс, и печально покачал головой. Пульса не было. Злой гений, отправивший на тот свет несколько человек, банально погиб в автомобильной катастрофе. Лежавший рядом с ним в багажнике Васька еще дышал, но его ноги были намертво прижаты искореженной крышей. Не в силах больше выносить это зрелище, я отошла в сторону и наткнулась на спортивную сумку, явно вылетевшую из машины, пока та кувыркалась по склону. Я понимала, что не следует трогать вещественные доказательства, но успокоила себя тем, что я только посмотрю, что там внутри, после чего все положу на место. В сумке оказалось совсем немного вещей.

Более всего меня заинтересовал бумажник водителя. В нем были права на имя Георгия Николаевича Остроухова, копия ОСАГО, свидетельство о регистрации автомобиля ВАЗ и кредитная карточка, где первой цифрой была четверка, потом еще несколько цифр, а в самом конце — три пятерки и девятка.

Похоже, когда я, гордясь собственной смекалкой, изложила Гоше умозаключения по поводу чека из «Эльдорадо», оплаченного кредитной карточкой, он понял, что я не остановлюсь в своем расследовании. Наверное, именно в тот вечер он и решил покончить со мной. Потому что я стала опасна.

— ГАИ скоро приедет. — Рядом со мной оказался Вячеслав.

Он внимательно посмотрел на меня, взял из моих рук сумку, просмотрел документы.

— Это он?

Я поняла, о чем он спрашивает, — этот ли человек виновен в смерти обеих его дочерей, — и молча кивнула.

— Когда ты догадалась, что это он?

— Когда решила позвонить ему и позвать на помощь. Я набрала его номер, но телефон был не мой, а Васькин. И когда пошел вызов, на дисплее высветилось «Юрка». Я сначала даже решила, что случайно нажала повтор последнего Васькиного звонка. Проверила — нет, все правильно. Фотограф Георгий и таинственный Юрка — один и тот же человек. Тогда я позвонила Ивану… — Нервы мои не выдержали, и я разревелась.

Вячеслав погладил меня по голове, я уткнулась ему в плечо, продолжая плакать.

Через двадцать минут прибыли люди из МЧС, а еще через двадцать — ГАИ. Спасатели, облачившись в специальные костюмы, извлекли из застрявшей в проруби машины еще живого Илью. Его немедленно увезла «скорая», прибывшая одновременно с МЧС. Гаишники составили протокол, подробно выспрашивая нас, как произошла авария. Мы твердо держались единой версии: дескать, выехали на озеро позапускать фейерверки, увидели провалившуюся под лед машину, вызвали МЧС, а сами поехали за помощью в ближайший населенный пункт. По дороге увидели аварию, вызвали ГАИ. Такое стечение обстоятельств, безусловно, настораживало, но Вячеслав сделал пару звонков по мобильному телефону, после чего кто-то перезвонил сотрудникам ГАИ, и они охотно приняли нашу версию.

Смертельно уставшие, мы вышли на дорогу, где представители службы безопасности движения пытались восстановить картину аварии, понять, что заставило Георгия резко повернуть руль. Лично я усматривала в этом волю высших сил, хотя сотрудники ГАИ моей точки зрения не разделяли, пытаясь найти менее фантастическое объяснение.

Потихоньку небо начало сереть, занимался неяркий зимний день. Когда стало уже достаточно светло, чтобы различать стоящие по обочине деревья, нам явилась причина аварии. Из кустов вышел огромный печальный пес, лохматый, неухоженный. Мы слегка обалдели, но тут один из сотрудников ГАИ, разглядывающий тормозной след, обнаружил там отпечатки лап. Очевидно, пес выскочил на дорогу прямо перед машиной. От неожиданности Георгий резко повернул руль; остальное сделала заснеженная трасса.

Дело об аварии быстро закрыли. Тем более что анализ показал наличие алкоголя в крови Георгия. Илья довольно долго пролежал в больнице, но против него также не было выдвинуто никаких обвинений. Я думаю, к этому приложил руку Вячеслав. В противном случае следствие затронуло бы слишком много людей и старая, теперь уже навсегда похороненная история вновь вылезла бы на свет.