— Да, хорошо. Да, я буду дома… Во сколько вы подъедете?

Иван повесил трубку, молча подошел к холодильнику, достал оттуда мартини, щедро плеснул в стакан и выпил одним глотком.

— Что случилось? — осторожно пойнтере-совалась я, понимая, что вести будут не из приятных.

— Звонили из милиции. — Иван вздохнул и повторил операцию с мартини.

— Они нашли Женькиного убийцу?

— Нет, они интересовались, знаком ли я с Петром Вячеславовичем Прохоровым…

— А ты с ним знаком? — Фраза сорвалась у меня с языка раньше, чем я сообразила, кто такой «Петр Вячеславович». — И что ты им сказал?

— А что я мог сказать? — огрызнулся Иван. — Ясное дело, сказал, что знаком. Какой-то тип хочет приехать ко мне и поговорить. Эх, Ань-Анькасдается мне, что опять я по самое некуда в дерьме.

Я с ним полностью согласилась.

— Они не сказали тебе, он хоть живой?

Вопрос сам по себе странноватый, но в свете последних событий прозвучал вполне естественно.

— Ничего не сказали. — Иван допил вторую порцию и, памятуя, что бог любит троицу, налил себе еще. — Но я думаю, что этот тип, который должен приехать, он все и расскажет.

Мне показалось, что самое время покинуть сцену и перебраться куда-нибудь в зрительный зал, желательно на галерку, где меня не смогут узреть зоркие глаза стражей порядка. Когда я уже стояла в дверях, мы договорились, что Иван ничего не будет рассказывать о найденном письме и чеке, а как только визит закончится, немедленно мне перезвонит.

Дома я, будучи не в силах спокойно ждать Ваниного звонка, села пересматривать фотографии. Женька с плюшевым медвежонком в руках, Женька, стоящая на стуле в коротком клетчатом платьице и спущенных гольфиках. Женька, Петр и Верка Прохоровы. Петр слегка косоглаз, у Жени лицо напряженное, она с трудом удерживает братца на коленях. Верка выглядит слегка нетрезвой, улыбается жалкой улыбкой алкоголички с большим стажем. Бросается в глаза отсутствие двух передних зубов. Даже удивительно, что у женщины с такими жуткими внешними данными родились такие красивые дочери.

Я вытащила групповую фотографию, где Женина сестра стояла с одноклассниками. Очень, очень они похожи, просто близнецы. Как ее сестру звали… Света, кажется… Та мысль, что тусовалась на задворках сознания, медленно, нехотя вылезла на свет. В свой последний визит Женька говорила, что это — единственная фотография ее сестры. Точно! Других снимков нет. Вот какая я молодец, вспомнила. Возникло острое желание немедленно позвонить Ивану, но я тут же вспомнила, что у него сейчас нелегкий разговор с милицейским товарищем и что надо ждать, когда он (Иван, а не товарищ) позвонит сам. Вздохнув, я вернулась к изучению фотографии.

Качество было не очень, бумага плохая, да и сделан снимок, как минимум, лет двадцать назад. Но лица разглядеть можно. Я вспомнила, что где-то в коробках лежит старая лупа. На ее поиски ушло немало времени, а Иван все не звонил. Стрелка на часах упрямо ползла к полуночи, никаких известий с улицы имени героя-летчицы не поступало, я упрямо продолжала изучать незнакомые лица на старой фотографии. Самое пристальное внимание я уделила верхнеяйвинскому двоечнику, который, по словам Женьки, сумел перебраться в Москву. Парень рослый, крепкого сложения. На вид ему здесь лет пятнадцать, но он уже на голову выше своих одноклассников. Сейчас он должен быть под два метра. Волосы светлые. А это что у него на лице? Дефект бумаги? Я посмотрела через лупу. Веснушки… Точно, веснушки. Тогда он вполне может оказаться рыжим. Сколь-ко ему сейчас? Лет тридцать пять. Тогда он легко может оказаться седым или даже лысым… Некоторые лысеют рано. Я мысленно перебрала кандидатов из папки «BOYS». Никто из них не был рыжим и двухметрового роста. У всех кандидатов в убийцы более-менее подходил только возраст.

Я еще раз внимательно изучила фотографию с помощью лупы. Похоже, что из числа подозреваемых придется исключить Андрея. Если двоечнику из Верхней Яйвы сейчас около тридцати пяти, то Андрею точно больше сорока. В сердцах я отложила лупу в сторону и громко сказала самой себе: «Хватит играть в сыщика! Эта фотография не имеет никакого отношения к Жениной гибели! Надо дождаться звонка Ивана и выяснить, куда делся Петр! А когда Петр объявится, спросить его в лоб про фотографию! И все!!! Если Женю убил маньяк, из этого не следует, что он входил в число ее хороших знакомых. Маньяки совершают свои противоправные действия в отношении людей незнакомых или совсем мало знакомых. В противном случае их бы быстро вычисляли и ловили!»

Пассаж у меня получился убедительный. Я убрала лупу, положила в коробку фотографию, дав себе слово не вынимать ее в течение десяти дней. И тут позвонил Иван.

Остаток дня оказался у Ваньки крайне насыщенным. Минут через сорок после моего отъезда заявился мрачный тип, назвавшийся Александром Петровичем. Петрович долго и занудно расспрашивал Ивана, причем лейтмотивом беседы служил один единственный вопрос: «Когда вы в последний раз видели Петра Вячеславовича Прохорова?» Вопрос этот повторялся в разных сочетаниях, не иначе как заезжий чин рассчитывал поймать моего друга на нестыковке фактов. Однако Ванька удар держал хорошо, в показаниях не путался, потому что твердо помнил, что в последний раз видел Петра Вячеславовича четыре дня назад, когда тот зашел к нему с просьбой одолжить DVD с фильмом эротического содержания. Иван диск дал, и в тот же день, часиков в девять вечера Петр Вячеславович куда-то отчалил, прихватив с собой диск (это Иван знал точно, так как столкнулся с ним в прихожей), и с тех пор как в воду канул.

Александр Петрович внимательно слушал, время от времени делая пометки в блокнотике, а потом предложил Ивану проехать с ним в одно место и полюбоваться найденным на днях трупом. Потому что, как сказал Александр Петрович, у милиции есть веские основания полагать, что найденное тело при жизни было не кем иным, как Петром Вячеславовичем Прохоровым. Иван поехал, потому что это было одно из тех предложений, от которых невозможно отказаться, хотя и очень хочется.

— Выглядел он неважно, — после этих слов Ванька издал какой-то странный горловой звук, — ему проломили затылок. У него должны были вытечь все мозги… Ведь были же у него мозги?

— Должны были быть — авторитетно включилась я, — но немного. У него хватило ума догадаться о чем-то, хватило ума шантажировать кого-то. И не хватило ума предположить, что этот человек опасен и не позволит долго себя доить. Остается только один вопрос: кого и чем он шантажировал. Лично я ставлю на фотографию. Ты читал Агату Кристи? Помнишь ту повесть, где Пуаро расследует смерть какой-то тетки, которая опознала преступницу по фотографии, сделанной лет двадцать назад, когда преступница была еще подростком?

Иван честно признался, что не помнит, по-тому что этого произведения не читал. Пришлось вкратце пересказать ему сюжет. У Кристи дело сильно осложнялось тем, что несовершеннолетних преступниц было несколько, их фотографии были напечатаны в газете, и та тетка, которую убили, опознала одну из фотографий. Пуаро же всю дорогу пытался вычислить, кого именно узнала убитая женщина. У нас задача, с одной стороны, попроще — мы почти уверены, что основанием для шантажа послужила групповая фотография школьников из Верхней Яйвы. Однако никто из изображенных на снимке, насколько нам известно, преступлений не совершал. Или совершал? Женя, помнится, упомянула, что ее сестра погибла при загадочных обстоятельствах. Стало быть, мы имеем (если считать и Петра Вячеславовича) три смерти: Женя, ее сестра и ее брат. Кто-то всерьез задался целью стереть Прохоровых с лица земли. Я попеняла Ивану, что он, в свою очередь, мог бы тоже задать Александру Петровичу несколько вопросов. В процессе беседы это выглядело бы вполне естественно. А вот если он сейчас позвонит Петровичу и начнет расспрашивать, это может насторожить представителя власти. Иван согласился со мной, что свалял дурака, но тут же добавил, что все не безнадежно, потому что Александр Петрович пообещал приехать еще раз.