Я почувствовала, как сузились мои глаза. Если бы он был на Площади во время атаки, сомневаюсь, что он назвал бы это слухом.

— Марко — скептик, — сказал Поло, отмахнувшись от него. — Он думает, что это обман. Что тех солдат застрелили сами военные, а Вождь Реформации просто ищет способ все скрыть.

— И это больше похоже на правду, чем то, что снайпер — какой-то случайный протестующий с татуировкой, — возразил Марко.

— У него и правда была татуировка на шее, — признал Поло. — Я хочу сказать, кто же это делает?

— Несомненно, снайпер, — сказал Шон.

Поло ткнул в него пальцем:

— Именно.

— Какая татуировка? — вдруг спросил Чейз. — Змея?

У его дяди на шее была татуировка в виде змеи, и он был военным. Предположение Чейза, будто этот человек может быть ответственным за череду убийств, заставило меня еще более скептически отнестись к тому времени, что он провел с дядей до Войны.

Поло нахмурился:

— Я не помню. Возможно. А что, ты его встречал?

В его глазах внезапно разгорелось восхищение.

— Вокруг полно парней с татуировками, — ушел от ответа Чейз.

— Это никак не могли быть солдаты. Только снайпер, — вмешался Билли. — Кара была на призывном пункте в Ноксвилле, когда он напал. Скажи им, Кара.

Та выгнула светлую бровь.

— Знаете, говорят, что это был кто-то, одетый в форму, — сказала она. — Крот. Вроде вас, ребята. На вашем месте я была бы поосторожнее.

Марко и Поло потеряли дар речи.

— Думаю, хватит нам страшных историй на ночь, — объявил наконец Марко, еще сильнее выпучив глаза. Он встал на офисный стул и снял с потолка одну планку. За ней прятался плотно набитый мусорный мешок, который он сбросил своему напарнику.

— А вот и Санта Клаус, — провозгласил Поло. Из мешка достали одежду, и я получила старые пыльные джинсы и толстовку. И то, и другое подошло бы девчонке в два раза крупнее меня, но я обрадовалась возможности сменить свой пропитавшийся дымом гардероб.

Такер стащил с себя рубашку прямо перед всеми, и я мгновенно отвела глаза. Мне не хотелось ни самой узнавать, как он выглядит без одежды, ни позволять ему смотреть, как переодеваюсь я. И я вовсе не испытала облегчения, когда Чейз проверил, куда направлен мой взгляд.

Я удалилась в уборную с единственной кабинкой. Лампочка моргала, а дверь не закрывалась, поэтому я подперла ее мусорным ведром. Мои мысли все еще метались из-за заявлений Марко и Поло о Войне, президенте, загадочном Три. Когда я сняла свои опаленные штаны, что-то звякнуло по полу. Я подлезла под раковину, чтобы посмотреть, что это упало, и обнаружила медный патрон, который нашла под передним сидением грузовика Horizons на East End Auto. После всего, что произошло, я совсем про него забыла.

Кто-то постучал в дверь, и я подхватилась и начала засовывать ноги в выданные мне джинсы.

— Минутку! — отозвалась я, но Кара уже зашла. Очевидно, мусорное ведро под дверью было недостаточным намеком на то, что мне хотелось побыть в одиночестве.

— Только для девочек, — сказала она через плечо тому, кто ждал снаружи, а затем закрыла дверь. — Что это у тебя здесь? — спросила она, указывая на кулак, который я прижимала к груди.

— А. — Я неохотно раскрыла ладонь. — Просто нашла кое-что.

Рот Кары округлился от удивления.

— Где ты это нашла?

Я пожала плечами; Кара проследила взглядом за движением моей руки.

— Риггинс думал, что это ты, — странным голосом произнесла она. — Он сказал мне в гараже в Ноксвилле. После того как ты пропала во время задания.

Я сморщилась.

— Да, я знаю.

Он умер, так и считая, что это я.

— Он говорит, ты часто пропадала.

Я проигнорировала это заявление. Вот она точно часто пропадала. Нас с Чейзом разделили на Площади во время нападения, но она также не все время была с Линкольном и Хьюстоном. И все же никто, даже Риггинс с его паранойей, не задавал вопросов о ее похождениях.

Она забрала у меня патрон и стала рассматривать его, поднеся поближе к глазам. Я снова задумалась над тем, насколько моя находка была больше стандартных патронов, которыми пользовались солдаты и сопротивление.

— Почему ты не в убежище? — спросила я. Что-то подсказало мне, что говорить следует с осмотрительностью. — Кажется, ты упоминала, что на дорожных постах Сестер пропускают.

Все еще завороженная металлическим цилиндром, она пошевелила губами. Ее синяя шерстяная юбка колыхалась.

— Похоже, я ошиблась.

— Я серьезно, — сказала я. — Саре и той семье с ребенком нужен доктор. Их поймали?

Она провела языком по краю зубов.

— По-твоему я что, дезертировала?

Моя кровь вскипела.

— Нельзя сказать, что ты была рядом, когда мотель сгорал дотла.

Она засмеялась, но ее веселье было деланным.

— Самосохранение. Не все из нас хотят стать мучениками.

— Если дело в самосохранении, то зачем ты разговаривала с тем солдатом? — Я вспомнила, как она стояла недалеко от пламени, а мужчина в форме приказывал ей отойти.

На мгновение она, казалось, почувствовала смущение, но затем дернула плечом.

— Может, он хотел пригласить меня на свидание.

— Почему ты не можешь просто ответить на вопрос?

Она холодно улыбнулась, ее голубые глаза сверкали, подобно кристаллам.

— Слушай, солдат возле мотеля принял меня за Сестру и попросил помочь расчистить территорию. Что же касается Табмена, то нам встретилось дорожное заграждение со знаком, сообщающим, что пропускаются только сотрудники ФБР. Пока меня не увидели, я свалила. Но раз ты так волнуешься за свою драгоценную маленькую танцовщицу, расслабься. Я спряталась на обочине и видела, как Табмен спокойно проехал мимо того поста.

Я почувствовала облегчение, но раздражение не спало.

— Почему ты к ней так относишься?

Она начала раздеваться, и ее лицо приняло озлобленное выражение.

— О ради бога. Ты вообще ее видела? Она сама напросилась. Нельзя красиво завернуть подарок и ожидать, что никто не сорвет обертку.

— Ты винишь ее?

— Да, если она одевала то платье на сборище.

Сборище. Так же говорила Сара в палаточном городке. Вечеринка для одиноких солдат, которые посвятили себя делу.

Я прижимала руки к бокам, чтобы не броситься на нее. Винить Сару за то, что с ней сделали другие, было сродни заявлению, что моя мама заслужила смерть тем, что нарушила Статут. Что мама Билли была права, когда продавала сына.

Кара сняла форменную блузку, и, когда она натягивала на себя линялую черную толстовку, я заметила под ее ключицей три параллельных шрама, которые немногим отличались от тех, что я поставила Такеру. Кара быстро их прикрыла, и внезапно, непонятно почему, я почувствовала к ней жалость. Видно, и она не была стальной. Кто-то когда-то сумел причинить ей боль.

— Эй, — позвала она, когда я положила руку на дверь, готовясь выйти. — Спасибо. За то, что ты сделала.

Я обернулась, удивленная, насколько слабо прозвучал ее голос. Долгая секунда потребовалась мне, чтобы понять, о чем она говорит, а затем я почти застонала.

— Кара, Риггинс ошибался. Я не та, за кого он меня принял. Я ни в кого не стреляла.

— Я знаю, — сказала она, но не думаю, что она мне поверила.

У меня были более веские причины обороняться. Собрав свою одежду, я вернулась в типографские помещения, к Такеру Моррису.

* * *

Когда я появилась, Чейз стоял скрестив руки, прислонившись к стене у двери. Он хмуро смотрел в строну грузовика Horizons. Я пригладила свою толстовку и четыре раза завернула края штанин, пока они наконец не стали достаточной длины, чтобы я на них не наступала. Я забыла, что мои ладони все еще были вымазаны высохшей кровью и сажей, и, пока я рассматривала их, Чейз нежно провел рукой по моим волосам. Повинуясь инстинкту, я подалась навстречу его прикосновению, но нахмурилась, когда он показал мне пригоршню пепла. Я бы отдала свой обед за возможность помыться.

— Билли проверяет в системе, не было ли новых задержаний, — сказал он и снова скрестил руки на груди, когда из-за кузова грузовика показалась тень Такера.