Много лет назад один человек спросил ее, верит ли она в то, что некоторых людей преследуют несчастья. Если бы ей задали этот вопрос сейчас, Мэри Каллахан, не колеблясь, ответила бы утвердительно. Трагедии и всевозможные беды одна за другой обрушивались на ее семью, и ничем тут не поможешь.

Она заварила чай и понесла кружку мужу. Джек взял ее из рук жены и отхлебнул с таким выражением на лице, словно ничего на свете его не касалось. Мэри восхитила невозмутимость мужа. К сожалению, Джек воспринимал мир лишь в черно-белых цветах. Оттенки серого ему не были знакомы.

Берти Уорнер с нетерпением ждал возвращения Винсента и решил отметить выход парня из тюрьмы в пабе на Боу-роуд. Будет грандиозная вечеринка. Еду и напитки заказывал лично он.

Сейчас, обсуждая с Габби музыку, которую будут играть на вечере, Берти Уорнер пристально разглядывал ее. Он понимал, что привлекло Винсента в Габриеле. Изысканная и в то же время очень верная женщина, которая с нетерпением ждала своего мужчину. Это качество в женщинах Берти Уорнер ценил высоко. Габриела напоминала его собственную жену — женщину уравновешенную и здравомыслящую. Эти черты характера незаменимы в жене уголовника. Когда в три часа ночи, помахивая ордером на обыск, легавые в сопровождении собаки-нюхача ломятся к тебе в дом, всегда приятно иметь рядом жену, которая не будет закатывать истерику, а постарается оградить детей от происходящего. Когда занимаешься незаконным бизнесом, без проколов не обходится.

— Ты, должно быть, дождаться не можешь встречи с ним?

Габби утвердительно кивнула.

— Да. Большое спасибо, мистер Уорнер. Я очень благодарна вам за помощь.

Берти удивился тому, что до сих пор способен испытывать нечто сродни умилению. Большинство женщин на ее месте жаловались бы на свою судьбу, требуя больше, говорили бы, что едва сводят концы с концами, а эта малышка благодарна за то, что имеет. Ее мужчина оказал им большую услугу, а она довольствуется малым. Чудеса иногда еще случаются на свете!

— Не стоит благодарности, дорогая. Это только начало. Тебе повезло с Винсентом.

Габби вся засветилась от счастья и честно призналась:

— Я знаю, мистер Уорнер. Он у меня особенный. Я очень по нему скучаю. Мне было шестнадцать, когда его посадили. Мы даже вместе не спали… в постели… И вот он возвращается домой, будет жить с нами… Как это здорово!

Берти Уорнера подмывало расчувствоваться и пустить слезу. Нет такого черствого человека, который при определенных условиях не проявил бы сентиментальность, услышав душещипательную историю. Симпатичной малышке это явно удалось. Девчонка даже не искала сочувствия. Она просто говорила то, что думала.

— Ему повезло, дорогая. Я желаю вам обоим многих лет счастья.

Габби жизнерадостно заулыбалась, и Берти снова подумал, что девчонка эта исключительно симпатичная. И позавидовал Винсенту, которого ждет дома такая вот красавица.

— Ты наймешь диджея, или как вы там его сейчас называете… Счет пришли в паб. Лады?

Габби кивнула. Мечта, которую она лелеяла четыре долгих года, наконец была близка к тому, чтобы стать явью.

— Мама, послушай! Винсент хочет, чтобы наша дочь жила с нами. Что бы ты ни говорила социальным работникам, они уже приняли решение. Теперь моя дочь может жить со мной столько, сколько угодно. Если ты будешь продолжать в том же духе, я попрошу Винсента разрешить наш спор.

Синтия знала, что оказалась в невыгодном положении, и понимала, что должна смириться. Если она начнет скандалить, то потеряет всякую связь с маленькой Чери, а этого допустить никак нельзя. Надо выиграть время. Синтия была уверена, что эти двое неудачников быстро где-нибудь напортачат, тогда и настанет ее черед вступить в игру.

Растянув губы в притворной улыбке, она сказала:

— Я знаю, лапуля. Теперь вы вместе и можете зажить одной семьей. Мне уже объяснила социальный работник, что ты справилась со всеми своими проблемами, набралась опыта и теперь сможешь должным образом разобраться с материнством.

Синтия так похоже подражала манере выражаться мисс Бирн, что Габби не смогла сдержать улыбки.

— Очень похоже на то, что она мне сказала недавно! И тембр голоса очень похож!

Счастье по поводу возвращения Винсента переполняло сердце Габби настолько, что она даже с матерью могла поддерживать вполне непринужденную беседу.

— Послушай, Габриела! Не обижайся, что я так долго держала Чери при себе. Я действовала в твоих же интересах. Ты — мать-одиночка, и тогда тебе было всего лишь шестнадцать лет. Понимаю, что прежде я, мягко говоря, не была образцовой матерью. Я плохо заботилась о тебе и твоем брате, но с Чери все по-другому. Теперь я постарела и поумнела. Теперь я готова принять на себя ответственность за воспитание ребенка. По правде говоря, я хотела компенсировать тебе все те неприятности, что причинила в прошлом. Если бы я оставила малышку на твое попечение, ты бы не справилась. Ты была тогда еще так молода…

Габби улыбнулась матери, хотя и не поверила ни одному ее слову. Синтия пошла на попятную, а это значит, что сейчас она еще более опасна, чем прежде. Наверняка она что-то задумала. Ладно, пусть строит свои козни. Скоро вернется Винсент, а он уж точно сможет защитить свою семью.

— Спасибо, мама. Кстати, ты виделась с Джеймсом?

На долю секунды Синтия смутилась, но быстро вернула себе самообладание.

— Нет. А должна?

Габби получила удовольствие от того, что почти что вывела Синтию из себя. С другой стороны, ей было немного стыдно. Все же она — ее мать.

— Он приходил к бабушке на прошлой неделе. Спрашивал о тебе. Я думала, что он к тебе заходил.

Синтия нервно покачала головой, и Габби поняла, что мать не на шутку напугана. Такого она не ожидала.

— Как он?

— Неряшливый и какой-то странноватый. Честно говоря, мне показалось, что он принимает наркотики. У него гнилые зубы. Я испугалась, когда его увидела. Он похож на маньяка. Дедушка сразу указал ему на дверь. Мне его даже жалко стало.

Синтия промолчала.

— Знаешь, мама, я рада, что Винсент скоро вернется домой. Мне не нравится, что Джеймс слоняется где-то поблизости. Я писала ему по нескольку писем в год, но он ни разу мне не ответил. Я все равно продолжала писать — не хотела, чтобы он полностью потерял с нами связь.

Синтия лихорадочно размышляла. В последнее время ее преследовало чувство, что за ней следят. Последний раз она испытала острое ощущение постороннего присутствия прошлым вечером, когда парковала свой автомобиль. Теперь она понимала, что богатое воображение здесь ни при чем. Ее сын вернулся и теперь бродит по улицам. Этого она не предусмотрела. В конце концов, мальчик был безумен, как мартовский заяц, но теперь сведущие, так сказать, органы решили, что все винтики у него в голове вновь встали на место. Но она, будучи Синтией, не чувствовала своей вины в том, что сын сошел с ума. Она считала, что у мальчика был врожденный дефект. Так-то оно так, как любила говаривать Синтия, но сын, как она хорошо понимала, после смерти своего отца ненавидит ее. Врачи ее об этом предупреждали, и эта неприязнь была взаимной. Она будет держаться настороже и примет соответствующие меры безопасности. Если Джеймс начнет действовать ей на нервы, она без колебаний заявит на него. На случай непредвиденной ситуации у нее есть бейсбольная бита. Если возникнет необходимость, она проломит дурную голову Джеймса этой битой. Теперь Синтия узнала, что сын за ней следит. О том, что он захочет прийти и просто поговорить с ней, Синтия даже не подумала. Тем более она не допускала мысли, что Джеймс осмелится в открытую с ней ругаться. По крайней мере, теперь она предупреждена. И все благодаря дочери, которая сейчас старается забрать единственного дорогого ей на земле человека.

Синтия с трудом улыбнулась.

— Он знает, где я живу?

— Да. Дедушка ему сказал.