– Придется, мадемуазель, поменять экипаж, – вежливо сообщил галантный кавалер. – Извини, но обстоятельства сложились так, что нам нужно кое-куда прокатиться.

– Никуда я с вами не поеду! – отрезала Айса. – Вы что вообще тут устроили?!

– Тогда мы расстреляем твоих спутников, – тем же тоном заявил кавалер. – Выбирай.

– Господи, какие вы все уроды! – слезливо крикнула Айса. – Когда же это кончится?

– У нас мало времени, – грубо буркнул стоявший над Шепелевым Болдырев. – Считаю до пяти. Не пересядешь – стреляю. Первый – большой мужик. Раз…

– Не надо – иду! – зло вскрикнула Айса, выбираясь из машины. – Не троньте их!

– Зря сердишься, – мягко сказал Бакланов, помогая даме забраться в машину агрессоров. – Я тебе по пути расскажу, как обстоят дела на самом деле. Гарантирую – мнение твое об этих типах изменится радикально.

– Встали, – скомандовал Болдырев. – Про, свет!

Мощно вспыхнули фары – пленников обыскали, отобрали мобильники, затем затолкали на заднее сиденье «Нивы» и приковали друг к другу одними наручниками, пропустив их под ножкой сиденья переднего.

– Какой «заряжен»? – деловито поинтересовался Болдырев, ткнув под нос пленникам телефоны.

– Оба чистые, – ответил Кириллов и героически признался: – Но в стационаре мы имеем доступ к спутниковой детекции. Частоты известны. Так что разговор продолжительностью более минуты тут же будет считан, и ваше месторасположение станет известно.

– Молодец, – похвалил Болдырев, пихая мобильники в карманы. – Мы не будем звонить минуту. Это на всякий пожарный – мало ли… Ну все – бывайте.

– Днем тут бывают люди, – закрывая двери «Нивы», сообщил Бакланов. – Ночь, думаю, пересидите – в машине волки вас не достанут. Все – удачи…

– И вам того же, – буркнул Шепелев, наблюдая за удаляющимися габаритами джипа. – Хорошая тачка – быстро приехали…

– Они к тем курганам, куда ты катался с краеведом? – уточнил Кириллов.

– Так точно – именно туда. – Шепелев беспокойно зашевелился: – Когда там примерно наши ожидаются?

– Не волнуйся – никуда они не денутся, – с какой-то нездоровой веселостью заверил Кириллов. – Отъедут, остановятся узлы почитать. С Айсой разъяснительную работу проведут. Да и доберутся – пока отыщут, пока откопают – если откопают с ходу. А потом – много они на джипе увезут? Там как минимум три грузовика надо! Так что возиться хлопчикам – до морковкиного заговенья…

– Погоди, погоди… – вскинулся Шепелев. – Ах ты, гаденыш! Ну ты не мудак ли, а?! Ты ж с самого начала в курсе был! Что ж ты из себя целку корчил, секретный ты наш?!

– Да ладно тебе, Тим. – Кириллов скромно зашуршал в кармане – поволок сигарету из пачки. – Теперь это уже неважно…

…Судя по темпу движения, пластуны поспешать были не намерены и чужого глазу за собой не чуяли. Пришлось шесть раз останавливаться на ночевки: Ушаков уже начинал опасаться, что скоро кончится провиант да сухой фураж и придется слать конвой в Царицын за припасом.

Выручала ранняя степная весна. Апрель шалил теплыми влажными ветрами, повсюду лезла сочная молодая трава, которую охотно щипали лошади, экономя отряду фураж.

– Ну, коли так на так не выйдет, маленько поголодать придется, – изрек Андрей Иванович и велел Кудрину урезать служивым пайку. – Осталось-то всего ничего…

В седьмой раз встали ночевать уже в виду курганов – далеко впереди можно было наблюдать вершину самого высокого из них, зловеще взрезающую ровную линию горизонта, облитую закатным пурпуром.

– Пластуны наши стали почти у самых курганов, – доложили прискакавшие от дозора гонцы. – С версту будет.

– Быстро ужинать – и всех на конь, – после недолгого раздумья распорядился Андрей Иванович. – С обозом оставить пятерых – справятся. Поедем тишком, встанем ближе, с дозором. Ночевать будем абы как, зато не опоздаем…

Так и сделали. Уже потемну, сторожко ступая в колонну по два, медленно тронулись, ведомые связным патрулем.

К дозору подъехали далеко за полночь. Стреножили лошадей, пустили пастись, поставили для догляду четверых, остальные укутались кто во что горазд и пристроились коротко почивать без костров. Благо не зима уже, и так не холодно. Правда, немножко завидовали пластунам, из-за которых страдали все, – далеко впереди, и без подзорной трубы, виднелся теплый свет их костра.

Поутру был иней на молоденькой травке, и многие служивые перхали – нехорошо все-таки в степи ночевать без костров да полстей. Дозорные посмеивались над обозными – пообвыкли без костров за неделю, да и овчины у них с собой были.

– Ничего, не помрем, – возбужденно говорил Ушаков, поторапливая людей, – двужильный старикашка выглядел свежо и румяно, будто с вечера на перине валялся. – Всем лошадям морды мотать. Чья заржет вдруг – сразу велю башку рубить, на месте! Да не лошади – хозяину! Последний прогон – никак нельзя спугнуть!

Подобравшись к курганам на полторы версты, Андрей Иванович выделил усиленный наряд: семеро бывалых, у каждого – заряженные мушкет и пара пистолей. Пластуны – парни тертые, без огненного бою с ними и всемером трудно сладить. Бывалых обначалил Кудриным, велел ехать вперед и оглядываться. Рядом с собой поставил жилистого дозорного, отнял у него трубу, велел поднять руку, а сам стал смотреть.

Пластуны доехали к самому подножию большого кургана и зачем-то встали. Один слез с коня, принялся бродить по сторонам, словно чего-то высматривая. Второй сидел сиднем, как вкопанный.

– Руку надо ли долее держать, ваше-ство? – робко спросил уставший дозорный. – Затекла уж…

В этот момент на шапке кургана вдруг возник кто-то третий. Не иначе, с обратной стороны вскарабкался! Этот третий призывно помахал пластунам, крикнул что-то и тотчас же скрылся. Тот, что внизу, слез с коня, потащил с седла сумку и пешедралом погнал наверх. Сидящий в седле так и остался на месте.

– Махай! – крикнул Ушаков. – Махай, сучье племя!

Дозорный завертел рукой – наряд под руководством Кудрина, углядев сигнал, галопом припустил к кургану.

– И мы поедем, – возбужденно буркнул Андрей Иванович, отдавая трубку дозорному и пуская коня рысью. – Поломаешь – засеку! Хорошо пошли, пластуны вроде как не заметили…

Доскакав до кургана, Ушаков понял причину неподвижности второго пластуна. То было… чучело! Вязанное из двух войлоков, с нахлобученной поверх шапкой.

– Эх и мастера! – только и выговорил граф, чувствуя, как в сердце вонзается ядовитое жало нехорошего предчувствия. – Чего придумали… Стало быть, второй обходом шел…

Кони пластунские радостно ржали, учуяв приятелей с родной конюшни. Усиленный наряд бестолково топтался на шапке кургана, а Егорка Кудрин для чего-то смотрел на восток и прикладывал к бровям ладонь.

С трудом загнав коня по крутому склону на вершину кургана, Андрей Иванович спешился и в великой растерянности застыл на краю аккуратного котлована, вырытого чуть ниже, на обратном скате.

Котлован был глубиной аршин в пять, шириной в три сажени и в длину – саженей семь. Рядом валялись засыпанные землей куски дерна, резанные словно по линейке – кто-то филигранно подгонял их друг к другу, маскируя котлован сверху. Рыли недавно – земля была свежей, травка прорасти не успела. Ничего хорошего в котловане не было: валялись посередке два осиновых кола да смердела большая куча свежего дерьма.

– Да как же… – оторопело пробормотал граф, машинально озираясь по сторонам. – Это что ж…

С вершины кургана открывался прекрасный обзор. Пластуны были далеко – на хороших конях шли галопом к северу, ведя третью лошадь в поводу.

– Значит, лошади у них по ту сторону были… – высказал граф и без того для всех очевидную истину. – Но как же…

– Сейчас не достанем, – озабоченно сказал Егор. – Придется в розыск подавать – ну как на Дон наладятся!

– Это что ж такое… – продолжал бормотать Ушаков, рассеянно рыская взором по окрестностям. – Это как же так вышло-то…

Не понимающий оторопи грозного начальника, Егор Кудрин, отобрав у дозорного трубу, стал смотреть на восток – со стороны Царицына приближались двое конных.