Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Лев Пучков

Дикая степь

Моим калмыцким друзьям посвящается…

…Все события, описанные в книге, вымышлены.

Любые совпадения с реально существующими людьми и организациями – случайны и непреднамеренны.

Отдельно подчеркиваю: эпизод с Дарькиным от начала и до конца – не более чем плод богатого воображения автора.

И вообще, не следует рассматривать данное произведение как попытку социально-политического анализа.

Просто автор несколько лет прожил в Калмыкии и делится с вами своими частными впечатлениями…

Глава 1

…По прибытии в Элисту я попросил Бо покатать меня на верблюде. Дескать, давно мечтал познакомиться с горбатым другом скотоводов, вынес из тревожного детства страстное желание, навеянное романтическим хаггардовским флером: подрастрясти когда-нибудь задницу на этом гордом корабле пустыни…

– П…дец пришел твоим кораблям, – пробурчал Бо, не желая изменять своей обычной манере. – Утопили на фуй.

– ???!!!

– Да сожрали, блин! Че тут непонятного?

Оказывается, напряг в Калмыкии с верблюдами. Мало их. По улицам косяками не шатаются. И чтоб покататься, надо пилить черт-те куда, блукать по чабанским точкам – по случаю, может быть, и напорешься ненароком.

Так что – терпи, брат. Если поедем в ту сторону, тогда посмотрим. А пока катайся на джипе – дешевле обойдется.

Вот так сказал Бо. И я ему поверил: Бо – мой учитель, он старше, мудрее и так далее. А еще он местный. Значит, все знает.

Оказывается, Бо слегка ошибался. Не нужно никуда ехать и искать. Достаточно несколько разойтись во взглядах с тибетскими монахами, невесть как угодившими на калмыцкую свадьбу, и некорректно отправить их в известные места. Они вам ласково этак улыбнутся и кольнут ненароком в плечико какой-то дрянью. От этой дряни у вас в башке случится цветной коллапс с погружением, а очнетесь вы уже на верблюде, который мерно вышагивает по необозримой калмыцкой степи. Вот и покатались…

Вы когда-нибудь путешествовали на верблюде, будучи посажены в глубокий мешок и привешены сбоку наподобие какого-нибудь тюка? Если нет – примите мои соболезнования. Незабываемые ощущения! А ежели к тому же у вас связаны руки и ноги, а на голову надета нехорошо пахнущая тряпка, получается вообще полнейшая экзотика.

О том, что это верблюд, я догадался по мерному колыханию своего многострадального тела и характерному всхрапыванию чуть спереди по курсу: по телевизору доводилось слышать. А с другой стороны висел Бо: его красноречивое сопение я узнаю даже по телефону в три часа пополуночи.

Тот факт, что Бо рядом, несколько успокаивал. Его присутствие на меня всегда действует умиротворяюще и снимает всякую ответственность за развитие событий: нормальная атавистическая реакция бывшего военного на присутствие умного командира, который решает все вопросы одним движением бровей. Но вот положение, в котором мы пребываем, положение…

Ах да – совсем запамятовал: здравствуйте, уважаемый читатель! Это я забылся от досады великой.

Давненько со мной не случалось такого безобразия. Почти шесть лет в режиме благоденствия и разгильдяйства сказываются на бойцовских качествах самым пагубным образом: смекалка и осторожность загибаются от дистрофии, интуиция покрывается внушительным слоем целлюлита и работать отказывается напрочь.

В общем, везут нас по степи черт знает куда и зачем, когда прибудем в пункт назначения – неизвестно. Так что давайте помаленьку знакомиться. А те, кто помнит нас с Бо по первым двум книгам[1], могут сразу перевернуть несколько страниц и продолжить чтение.

Бакланов Эммануил Всеволодович. Это я. Спасибо родителям – Иваны и Василии отдыхают. Хотя, если честно признаться, начиная с того момента, как стал себя осознавать членом мироздания, системы, коллектива и т. д., всегда горько сожалел, что меня этак зверски обозвали. А хотелось как-нибудь попроще: допустим, Женей или Колей.

Это у меня в детстве друзья были: Женя Ткач и Коля Поздняк. Парни, конечно, не без недостатков, а ежели конкретно – ну просто оторви да брось, отъявленные мерзавцы. Но имена их в нашей ребячье-тусовочной интерпретации звучали просто восхитительно! Вот смотрите: «…Жека сказал…» или «…Жека отвечает!». А еще вот так: «…Колян передал…», «…Тот поц че-то быканул, Колян его моментом урыл!».

Здорово, правда? Жека сказал, и – ша! Все, вопросов нету. А теперь сопоставьте, каким отвратительным диссонансом звучало в таком же контексте мое имечко: «…Эммануил сказал… Эммануил отвечает…» Ну согласитесь – это же просто недоразумение какое-то! За что может отвечать человечишко с таким стремным имечком?

Поэтому издавна повелось, что все, кто ко мне хорошо относится, зовут меня как-нибудь по-другому, а по имени величают, желая поприкалываться. Для своих я – Бак. Звучно, коротко, весомо. Для чужих – господин Бакланов. А Бо по старой памяти обзывает меня Про или Профессор. Нет, ученой степени я не удостоился и преподавательской деятельностью тоже не балуюсь. Просто члены коллектива, в котором мы с Бо познакомились, считали, что я слишком интеллигентный и начитанный для рода моих занятий.

Теперь угадайте, кто я такой. С трех раз, как у нас водится. Раз, два… А вот и неправильно! Привыкли, понимаешь, к стереотипу: главные герои у наших детективщиков все время – кто? Перечисляю: спецназовцы разнообразные, бесстрашные ужасно, битые-ломаные, под звук военного марша на броне рожденные; мастера каких-то там единоборств универсальных, только что из шаолиней повылезавшие; жутко засекреченные агенты спецслужб, с портативной спутниковой антенной заместо некоего органа и имплантированной в левый глаз цифровой видеокамерой; ловкие опера-затейники, что скуки ради выводят под корень всю местную мафию и по ходу дела плотоядно облизываются на мафию соседнюю – вот ужо, мля, разберусь – и до вас, блин, доберусь! На худой конец – совершенно нечаянно попавшие в бандитскую группировку все те же мастера чего-то там, которые мучительно ищут по всей канве повествования свое место в жизни и ближе к концу обязательно находят. И все они, как водится, чистые и светлые, до денег лишь чуть-чуть охочие, а главное для них: Светлая и Высокая Цель. Добро, Справедливость и так далее.

А я… президент провинциальной сельскохозяйственной корпорации. Ха-ха три раза. Наша фирма называется «Даная» и специализируется на производстве и реализации в области и за ее пределами разнообразной деревенской снеди: курка, яйко, млеко, огурчики, грибочки и так далее. Вот такая проза, никакого героизма. Вы имеете дело с простым предпринимателем.

Нет, я не толстый плешивый семьянин преклонного возраста: мне всего лишь тридцать пять лет, волосат по норме, холост, вешу восемьдесят пять кило при росте 174 см, и эти восемьдесят пять – хорошо тренированные мышцы. Физкультуру я люблю: по утрам бегством страдаю, три раза в неделю посещаю спортзал, регулярно наведываюсь в сауну и балую свое мясо профессиональным массажем. А еще я заочно учусь на пятом курсе Международной экономической академии на факультете «Менеджмент и маркетинг». Хочу быть ученым руководителем с евродипломом.

Фирма вроде бы закономерно досталась мне по наследству от моего почившего биопапы (о том, что он – папа, я узнал лишь после его смерти, а до того момента думал, что мой настоящий отец – человек, который меня воспитывал). Там все отлажено до мелочей, руководят ею мастера своего дела, являющиеся владельцами приличного пакета, так что мне остается лишь вовремя расписываться, читать месячные отчеты да на совещаниях делать умное лицо.

Времени свободного навалом, и я трачу его в свое удовольствие: потихоньку развлекаюсь тем, что с детства приятно моему сердцу. А приятны ему дао, ушу, йога и иные восточные прелести, а также мистика и разнообразный оккультизм во всех его проявлениях. Живу в гармонии с собой и окружающим миром: не курю, сильно люблю женщин и дорогие машины, хороший стол и качественные напитки (дагестанский коньяк по 116 рубчиков за бутылку пить не буду даже под угрозой расстрела), иногда – в хорошей компании да под настроение – могу употребить достаточно много без особого ущерба для организма. Потом, правда, жестоко страдаю, пока не выгоню всю дрянь на тренировке да в бане.

вернуться

1

«Профессия – киллер» и «Испытание киллера».

1
{"b":"22637","o":1}