— Что?

— В Тихом океане во время Второй мировой войны множество племен, до того живших уединенно, оказалось в гуще величайшей войны в истории. Любой остров, имевший хотя бы минимальное стратегическое значение, использовался для той или иной цели. Часто для хранения припасов, которые постоянно сгружались с кораблей в огромных количествах. Груза, который солдаты и моряки называли «карго».

Курт кивнул в сторону солдат, окружавших их.

— Для первобытных обществ люди, приходящие с неба или из-за моря на огромных металлических кораблях, с неисчерпаемыми запасами еды и амуниции, казались божествами.

— Ты что, шутишь?

— И не думаю. Чтобы получать поддержку тех, кто обитал на островах, вояки одаривали их своими припасами, словно манной небесной. Но когда война закончилась, солдаты ушли. Для туземцев это стало потрясением. Больше не было никаких даров. Никаких кораблей и самолетов с припасами. Серебряные птицы перестали спускаться с неба и приносить «карго». На каких-то островах жизнь вернулась в прежнее русло, но некоторые племена стали искать магический способ вернуть своих благодетелей и их дары. Это и получило название карго-культов.

Второй судья, который был ниже ростом и ниже в иерархии, чем восемнадцатый Рузвельт, нетерпеливо обратился к Курту:

— Подсудимые, отвечайте!

— Мы обсуждаем свое заявление, — ответил ему Курт, а потом продолжил объяснять: — Распространенная практика — подражать тому, что они видели на американских базах. Члены некоторых культов маршировали, как солдаты на плацу. Одевались эти туземцы по-военному, носили бутафорское оружие, вырезанное из дерева. Они вставали по утренней побудке, поднимали флаг, порой даже имели звания, медали и хоронили умерших на военный манер. Самым известным, насколько я помню, был культ Джона Фрума на Вануату. Считается, что культ получил свое название, потому что американцы представлялись, говоря: «Привет, я Джон из…»[46] Поэтому они называли себя последователями Джона Фрума.

— Просто замечательно, — с сарказмом произнесла Лилани. — Если не считать того, что мы не в Тихом океане, а ружья у этих ребят совсем не деревянные.

— Да, — согласился Курт. — Здесь что-то не так.

Он заметил в комнате и другие странные предметы. На столе были развернуты карты, а поверх лежали компас, барометр и секстант. На столе восемнадцатого Рузвельта он заметил старый серый спасательный жилет и пару солдатских жетонов. Рядом лежала выцветшая бейсболка с логотипом команды «Янкиз», которой, наверное, было лет семьдесят.

— Время для обсуждений истекло, — объявил восемнадцатый Рузвельт. — Произнесите свое заявление, или мы сделаем это за вас.

— Невиновны, — заговорил Курт. — Мы такие же американцы, как вы. Ну, по крайней мере, двое из нас.

Судьи внимательно оглядели их.

— Как вы можете это доказать? — поинтересовался один из них. — Эта девушка вполне может оказаться японской шпионкой.

Такое заявление взбесило Лилани.

— Как вы смеете называть меня шпионкой! Даже если во мне есть частица японской крови, в этом нет ничего плохого.

— Так вы не японка?

— Нет. Я американка из штата Гавайи.

— Она имеет в виду территорию Гавайев, — перебил Курт.

— Ничего подобного!

— Нет, именно так, — твердо сказал Курт. — Гавайи получили статус штата только в пятьдесят девятом!

Лилани посмотрела на него. В ее каштановых глазах читались доверие, надежда и смятение.

— Просто не мешай мне говорить, — прошептал Остин, а потом повернулся к первому судье. — Она имеет в виду то, что выросла неподалеку от Перл-Харбора. Она бывала там много раз, чтобы посетить Мемориал линкора «Аризона»[47] и отдать дань тем, кто умер седьмого января.

Судья, кажется, принял это объяснение.

— А что насчет вас? — спросил он Курта.

— Я из Национального управления подводных исследований. Эта организация работает на правительство США, исследуя океаны. Она была основана адмиралом Джеймсом Сэндекером.

— Сэндекер? — переспросил второй судья.

— Никогда о таком не слышал, — добавил третий.

— Он контр-адмирал, — гнул свою линию Курт, — и к тому же он мой хороший друг. Я много раз был у него в гостях. Сейчас он вице-президент Соединенных Штатов.

Брови судей разом пошли вверх от удивления.

— Вице-президент ваш хороший друг? — спросил один из них.

Остальные начали смеяться.

Восемнадцатый Рузвельт покачал головой.

— Мне кажется, невозможно, чтобы новый Гарри Трумэн дружил с таким грязным человеком.

Курт вспомнил о своем внешнем виде. Он был избит, измучен, с четырехдневной щетиной на лице. Украденная форма сидела на нем кое-как и была порвана в нескольких местах. Сейчас она разве что не расходилась по швам.

— Сейчас я не в самой лучшей форме, — фыркнул он.

Лилани наклонилась к нему поближе.

— Новый Гарри Трумэн?

— Похоже, они перепутали все имена и титулы, — прошептал ей Курт. — Кто-то давным-давно явился сюда и сказал им, что предводитель страны — это Рузвельт, а вице-президент — Трумэн.

— Так вот почему этот парень называет себя Восемнадцатым Рузвельтом острова Пикетта!

— Похоже на то.

— У меня ощущение, что я попала в «Сумеречную зону»,[48] — вздохнула Лилани.

То же ощущение было и у Курта. Но он понимал, что жизнь его друзей висит на волоске и он должен воспользоваться выпавшим шансом.

— Я говорю правду, — настаивал на своем Остин. — Я попал на остров Пикетта в таком виде лишь потому, что недавно сбежал от противников Соединенных Штатов.

Судьи, казалось, были поражены. Они начали перешептываться.

— Как мы можем удостовериться, что он американец? — спросил второй судья.

— Он похож на Пикетта, — заметил восемнадцатый Рузвельт.

— Он может оказаться немцем. Его зовут Курт.

Восемнадцатый Рузвельт решил, что это справедливый вопрос, и повернулся к Остину.

— Вы должны это нам доказать.

— Скажите мне как?

— Я задам вам несколько вопросов, — продолжал он. — Если вы ответите как американец, мы поверим в вашу историю. Если вы ответите неверно, мы признаем вас виновными.

— Давайте, — уверенно сказал Курт. — Спрашивайте.

— Какой город является столицей штата Нью-Йорк? — поинтересовался судья.

— Олбани, — ответил Курт, не задумываясь.

— Очень хорошо. Но это был легкий вопрос.

— Тогда спросите что-нибудь посложнее.

Судья нахмурил темные брови и покосился на Курта, прежде чем задать новый вопрос.

— Что означает фраза «бок питчера»?

Курт был удивлен. Он ожидал вопроса по географии или истории, но, с другой стороны, вопрос о терминах бейсбола имел смысл. Историю и географию легко было выучить, в отличие от запутанных правил национального вида спорта. К счастью, в юности ему случалось играть в бейсбол.

— Бок может возникнуть в разной ситуации, — ответил он. — Но обычно это происходит, когда питчер не до конца остановился, прежде чем подавать мяч на базу.

Судьи одновременно кивнули.

— Правильно, — протянул один из них.

— Да, да, — согласился другой, кивая.

— Третий вопрос: кто был шестнадцатым Рузвельтом Соединенных Штатов?

Курт решил, что судья имеет в виду шестнадцатого президента Соединенных Штатов.

— Авраам Линкольн.

— И где он родился?

Еще один хороший вопрос. Широко было известно, что Линкольн из Иллинойса, так что многие полагали, что родился он именно там.

— Линкольн родился в Кентукки, — ответил Остин. — В хижине из грубых бревен.

Судьи кивнули друг другу. Казалось, Курт делает успехи.

— Я как будто участвую в дурацком шоу, — пробормотала Лилани.

— К сожалению, трех подсказок нам тут не положено, — вздохнул Курт. — Я бы не отказался от звонка другу.

— Еще один вопрос, — продолжал восемнадцатый Рузвельт. — Скажи нам, что такое «Дом, который построил Рут»?