У воды бычки на миг остановились, закружились на месте, но иного пути не было. Слева и справа рядами стояли каменные люди, позади бежали загонщики, размахивая обрывками шкур, палками и выли волчьими голосами, от которых у оленей стыла кровь.

Когда большая часть стада уже поплыла, из своей засады, оттолкнувшись от берега, с криком вырвались охотники на байдарах. Голые по пояс бронзовые тела их блестели, и пот крупными каплями тек по скулам.

Байдары врезались в самую гущу стада. Не выпуская из одной руки весло, чудом не переворачиваясь в быстрых водоворотах, мужчины, сильно замахиваясь копьями, всаживали их животным между лопатками. Движения охотников были быстры. Их копья доставали оленей и слева и справа от байдарки. Скоро вода сделалась красной, как закат. И в этой воде, обезумевшие, крутились на месте, то поворачивая к берегу, то уплывая от него, бычки. Глаза охотников горели восторгом, а руки не знали усталости.

Мизинец, как и все, нанося удары животным, кричал. На миг он увидел: вдоль берега, вниз по течению реки, бежали женщины и дети. В руках у каждого был ремень. Коротко взмахивая ремнями, они бросали их на плывущих убитых оленей и, зацепив за рога или ногу, вытаскивали на берег.

Совсем короткой показалась юноше охота, а берег уже был завален оленьими тушами. Охотники повернули свои байдары.

И сразу их будто бы подменили. Глаза угасли, походка сделалась тяжелой. Охотники побрели к стойбищу. Пришло время женщин и подростков. Они взваливали на спины туши и таскали их к костру. Потом, весело перекликаясь и смеясь, начали разделывать убитых животных. Глаза женщин слезились от дыма, лица были в морщинах, хотя к большинству из них еще не пришла старость. Но работу свою они делали весело и легко. Так они привыкли жить. Духи должны были видеть радость на лицах людей.

Охотники грелись на солнышке. Изредка кто-нибудь из них вставал, подходил к туше оленя и, выковырнув обломком рога глаза животного, с наслаждением их съедал, потом возвращался на свое место, валился на землю и начинал дремать, сладко щурясь и радуясь удаче.

— Что дальше станем делать? — спросил Мизинец. Старик, сонно моргая, удивленно посмотрел на него.

— Дальше станем есть и веселиться.

— Еще будет охота?

— Зачем? Разве у нас мало мяса? Олени весны худы, шкуры их не вылиняли до конца и не годятся на одежду. Мы станем есть и спать до той поры, пока не пойдет из Внутреннего моря в Великую реку красная рыба. Тогда мы бросим это стойбище и отправимся туда, где рыба зарывает свою икру в желтый песок.

— Я хочу ходить. Я не хочу спать.

— Ну что ж, — подумав, недовольно сказал старик. — Поищи в племени таких же, как и ты, которым не сидится на месте. Если найдешь, иди туда, куда тебе хочется.

— Я хочу видеть людей другого племени.

— Их нетрудно найти. Ближе всего от нас живут Береговые люди. Их земля лежит у Холодного моря. Надо переплыть Великую реку и все время идти следами оленей. Там, где они кончаются, вы увидите большую воду и встретите Береговых людей. Но лучше отправляться в путь тогда, когда наступит зима. Она несет пургу и мороз, но зима не враг наш, а великий друг. Она делает мосты на реках, и тверже камня становятся болота. Тогда наденете лыжи.

Старику очень не хотелось, чтобы Мизинец уходил.

— Нет. Зимой я пойду в страну Плосколицых.

— Ну что же, — вздохнул старик. — Ищи себе товарищей, проверь себя в близкой дороге. Быть может, тогда ты передумаешь идти в долгий поход.

Найти спутников оказалось трудно. Еды было вдоволь, наступало лето — время сытой, ленивой жизни, и никому не хотелось тащиться по тундре по оттаявшим болотам, переходить вброд реки с холодной быстрой водой. Согласился идти только Головач. Он тоже хотел посмотреть другие земли и других людей. Долго не поддавался уговорам Птенец Куропатки. Не хотел он уходить от Мелкозубой, хотя и манила его дорога.

Он думал один день и еще ночь. Утром сказал, пряча глаза:

— Мелкозубая не хочет…

— Разве ты не мужчина, что спрашиваешь совета у женщины? — рассердился Мизинец.

— Ты говоришь обидные слова, но она не хочет…

Головач презрительно оттопырил толстую губу, припухшие веки совсем прикрыли и без того узкие глаза, и он ехидно засмеялся:

— Ты слышал, Мизинец? Он скоро будет спрашивать у Мелкозубой разрешения ходить на охоту. Он наденет женскую одежду и начнет таскать хворост для костра и выделывать шкуры.

Птенец Куропатки обиделся. Скуластое смуглое лицо его потемнело.

— Я не стану женщиной. Я, пожалуй, пойду с вами…

— Это разговор мужчины, — сказал Мизинец. — Нас трое, и поэтому нам ничего не страшно. Если встретится враг — мы убьем его, если не будет еды — выследим оленя. Чем больше волчья стая, тем добычливее она.

— Верно. Верно, — согласились Птенец Куропатки и Головач.

На следующий день друзья переправлялись через Великую реку. Провожал их только Укушенный Морозом. Он сидел на корточках у воды, перебирал корявыми пальцами круглые цветные камешки, и глаза его слезились. Старик сказал:

— Долго не ходите. Если найдете племя Береговых людей, и если жив их Заклинатель — Маленький Остров, то скажите ему, что Укушенный Морозом помнит его. Еще договоритесь с ним о встрече для Мены. Скажите — мы принесем шкурки пыжиков и годовалых бычков для шитья одежды, камус для обуви и шкуры росомахи для опушки зимних шапок. Нам же нужны крепкие ремни, шкуры тюленей. Праздник Мены можно устроить на льду Синего озера, что под Красной горой, в пору Кусающих морозов. Я же стану просить духов, чтобы они помогали вам в пути.

— Мы выполним твое поручение, — сказал Мизинец и потерся носом о нос старика.

Остальные сделали так же.

На другом берегу они спрятали байдары в прибрежных кустах, еще раз проверили копья, ножи и луки. Неведомая земля лежала впереди. Никто из друзей ни разу не бывал здесь. Земля никому не принадлежала. Здесь могли охотиться и люди Лесов, и Береговое племя, но первые редко заходили в тундру, вторые слишком любили Холодное море, чтобы далеко уходить от него.

Друзья поднялись на гряду увалов. Она тянулась в ту сторону, куда им предстояло идти, и, придерживаясь края зарослей кедрового стланика, чтобы в любую минуту в нем можно было затаиться, они, ступая след в след, пошли к морю. Путь предстоял не близкий. Один раз должна была родиться и умереть луна, прежде чем они придут к Береговым людям.

На склоне сухих бугров розовыми мелкими звездочками цвела голубика, стланик выбросил тонкие желтые палочки, похожие на пальцы, и в них скоро должна была созреть бурая, как сгнившая трава, пыль. Дичь попадалась на каждом шагу: зайцы выскакивали из-под ног, а куропаток можно было ловить руками. На глазах росла трава, и друзья легко находили съедобные корни.

Ровно на полпути лес кончился.

— Раньше наш род жил в таких местах, — сказал Мизинец. — Я увидел солнце у Края Лесов… Потом пришли Плосколицые…

Головач промолчал и ни о чем не стал спрашивать. Он, как и все в племени, хорошо знал все, что случилось с Мизинцем и Птенцом Куропатки.

Скоро друзья догнали огромное стадо оленей. Рога их качались, как живые ветки, до самого горизонта, а топот копыт был похож на шум реки. Олени все еще шли в сторону Холодного моря. Друзья убили старого быка, большого и жирного.

Целые сутки они оставались на вершине сухого холма. От обильной и жирной пищи их постоянно мучила жажда, и они по многу раз за день спускались к маленькому круглому озеру, чтобы напиться.

Когда отдохнули, снова тронулись в путь. Теперь друзья часто видели небольшие стада оленей и сидящих на гребнях увалов одиноких волков. Где-то в укромном месте у них были логова, там лежали еще слепые волчата, и им нужно было совсем мало еды. Волки высматривали в стадах больных, слабых оленей и без труда загрызали их.