— Вот пришел безумец! — пронзительно закричал из-за человеческих спин Голубиное Яйцо.

— Безумец! Безумец! Безумец! — шепотом и во весь голос стали повторять люди.

Сур с силой воткнул копье острием в землю. Щеки его покрыли красные пятна. Он хотел говорить, но ему не дали. Кто-то крикнул:

— Он породнился с волками! Он нарушил обычай предков! Ему нет места в племени!

— Убить его! Уби-и-ть! — пронзительно кричал Голубиное Яйцо. — Он нарушил закон предков, и за это духи наказали нас. Великая Сушь пришла в Страну Лесов, а скоро придет ее брат Великий Голод. Вперед вдруг выступил Великий Заклинатель Лосось.

— Тише! Люди племени, почему вы не даете говорить Хромому Суру? Даже осужденный на смерть или изгнание может сказать свое слово. Пусть оно, быть может, будет последним…

В знак покорности, по обычаям племени, Сур воткнул в землю копье острием вниз…

Страх перед увиденным заставлял людей кричать, но человеческое любопытство, желание услышать, что скажет Хромой Сур, пересилило, и они замолчали.

Охотник поднял руки над головой, и в заснеженный лес пришла тишина.

— Я, Сур, человек из племени Лесных людей… Я хочу говорить с вами… Я и мои друзья волки шли с миром. Почему же вы послали мне стрелу, как посылают ее врагу, пришедшему с недобрыми мыслями?

— Мы не хотим, чтобы ты возвращался! — выкрикнул кто-то. — Ты привел лесных разбойников, и, если они станут жить с нами, наши женщины будут рожать детей с волчьими головами!

— Кто сказал вам это? Быть может, ты, Лосось?

— Нет. — Великий Заклинатель посмотрел охотнику в глаза. — Я рассказал им только то, что видел и слышал от тебя. Я рассказал — волки стали твоими помощниками и сделали тебя снова Великим охотником.

Сур помолчал, давая время запомнить слова Лосося.

— Я уйду, — сказал он, — если вы думаете, что Великая Сушь пришла на землю из-за меня. Двадцать две весны минуло с тех пор, как я впервые увидел солнце. И глаза мои трижды видели за это время Великую Сушь. Пусть самые старые люди племени вспомнят…

Разве плохо, если сейчас, когда наступает время Большого Голода, я стану со своими друзьями-волками приносить большую добычу.

— Нам не нужна твоя добыча! — крикнул охотник Студеный Ручей. — В нашем племени есть свои Великие охотники!

— Мы сами приносим много мяса, — важно сказал Голубиное Яйцо. — Отойди от дерева. Мы убьем волчицу и ее детенышей и только тогда станем говорить с тобой и решим, как поступить с твоей жизнью.

— Голубиное Яйцо, — Сур устало провел рукой по лицу, — придет пора, и все мы станем звездами. Душа каждого найдет себе другое жилище. Твоя звезда всегда будет мигать тревожным светом, как умирающий костер, потому что и на земле душа твоя не знала покоя. Ты нарушаешь обычаи предков тем, что веришь, будто всегда будешь Великим Охотником. Если нашими друзьями станут волки — мясные ямы всегда будут полны. Долго смогут жить старики и старухи, а маленькие дети не будут умирать с голода. Волки помогут нам всегда быть сытыми, и никто в племени не попросится сам в Страну Мертвых. Я не дам убить своих друзей-волков. Прежде должен умереть я. Только тогда твое копье достигнет их сердца.

— Злые духи вселились в тебя и говорят твоим языком!..

— Злые духи не помогают жить — этому учат нас обычаи предков. И если действительно духи научили меня подружиться с волками, значит, они были добрыми. Я уйду… Когда от голода высохнут ваши желудки, и разум станет меркнуть — вы придете ко мне. Мое жилище на берегу Большого озера, и каждый легко сможет найти его. А если кто из людей племени захочет пойти со мной и моими друзьями сейчас, я зову вас с собой…

— Никто не захочет этого сделать!..

— Пусть это решат сами люди…

— Волки действительно добры и не причиняют вреда? — спросил робко кто-то из молодых охотников.

— Вы видели, — сказал Сур, — они умеют даже защищать своих друзей…

Из-за человеческих спин вдруг выскочил Голубиное Яйцо и метнул копье.

Сур наклонился, защищая руками Иччи. Копье пробило его ладонь и вошло в тело волчицы. Иччи обмякла. Кровь человека и волка смешались, растекаясь по снегу ярким алым пятном.

Сур выдернул копье, отбросил его в сторону и поднял окровавленную руку над головой. Лицо его сделалось белым, глаза горели огнем ненависти. И он закричал.

— Я повелитель духов Лесных разбойников!.. Я заклинаю!.. Будь проклят тот, кто убил моего друга! Отныне охотничья тропа его кончится там, где он встретит первый волчий след! Это говорю я, Повелитель волков!

Сур был страшен. Завыли в земляной нише волчата. У ног человека умирала Иччи.

Охотник Голубиное Яйцо медленно пятился. И вдруг кто-то вскрикнул. Он обернулся. На снегу, четкий и ясный, лежал старый след Иччи.

Голубиное Яйцо закричал громко, протяжно и, охватив голову руками, рухнул лицом в снег.

Люди, объятые страхом, отступали все дальше и дальше, только Великий Заклинатель Лосось подошел к упавшему охотнику и, наклонившись, перевернул его на спину, приставил ладонь к губам.

— Душа Голубиного Яйца улетела… Духи забрали ее… Люди, пораженные увиденным, молчали.

— Я ухожу… — сказал Сур. — Я ухожу от вас… Кто захочет, тот придет ко мне сам…

Он поднял на руки Иччи и заковылял прочь, вверх по долине, тяжело припадая на изуродованную ногу и не оглядываясь. И никто не посмел поднять копья или сказать слово. Сур уносил Иччи к своему жилищу, чтобы, по обычаю предков, зарыть ее в землю вблизи своего очага, как это делают все люди Страны Лесов, когда умирает близкий или друг. Рядом, не отставая ни на шаг, бежали, льнули к ногам человека осиротевшие волчата. На чистом ослепительно белом снегу оставалась за ними глубокая неровная тропа. Она уходила к краю земли и была видна всем…

Белая куропатка летела над самой землей, и от частых, торопливых взмахов ее крыльев шевелились и сбрасывали с себя снег сухие стебли пушицы. Мизинец торопливо присел, готовясь метнуть в куропатку обожженную в костре короткую палку с утолщением на конце, но в тот же миг увидел, как черной молнией упал на птицу с неба Ворон, и… промахнулся.

Сердце юноши остановилось. Он помешал священной птице, отнял добычу и теперь… Сделалось так страшно, что на некоторое время Мизинец перестал и слышать, и, когда робко поднял голову, перед ним на плоском камне сидел тот самый Ворон и не мигая смотрел ему прямо в лицо. Клюв у Ворона был разбит, а крылья бессильно висели.

— Ты кто? — спросила птица голосом старого человека.

— Я охотник, — робко и тихо сказал юноша. — Совсем недавно я получил имя — Мизинец. Не наказывай меня, мудрый Ворон, за то, что я помешал твоей охоте. Я обещаю, что больше никогда не ступлю на тропу, где охотишься ты.

Глаза птицы ненадолго закрылись. Из разбитого клюва на камень медленно падали густые капли крови.

— Слушай меня, охотник Мизинец. Слушай и запоминай. Я, покровитель вашего рода, Великий Ворон, сделался больным и старым. Сегодня мой путь лежит в край огненных гор и белой воды, чтобы снова стать молодым и сильным. Живущие в лесах и тундре духи скоро узнают, что меня нет. И тогда они могут прийти к вам в стойбище. Песцы и лисицы по их велению разроют мясные ямы, а рыба в озерах и речных омутах подохнет. Люди начнут голодать, а черная болезнь сделает охотников слабыми, и они не смогут натягивать тетивы на своих луках, когда придут враги. Пусть сегодня же, раньше чем сядет солнце, мужчины насыплют вокруг стойбища высокий вал из снега и польют его водой из озера.