Мизинец долго соображал, о чем говорит товарищ. Блаженное густое тепло из сытого желудка согревало тело, путало мысли.

— Нет, — наконец сказал он. — Мы возьмем много мяса и уйдем. Мы не одни в Тундре и Лесах. Совсем скоро придут волки и росомахи, песцы и лисицы. Им по праву принадлежит доля мяса от Длиннозубого зверя. Когда они съедят его, то станут охотиться друг за другом и за нами. Надо взять свое и скорее уходить. Ветер уже побежал к Холодному морю и по пути языком запахов он рассказывал всему живому о том, что пурга убила большого зверя и пора собираться на праздник Поедания.

Птенец Куропатки тяжело вздохнул. Он понимал, что товарищ прав.

— Мы сейчас будем подбегать к мертвому Длиннозубому зверю и долбить копьями его брюхо, чтобы достать печенку и сердце. Они дают большую силу. Если другой зверь снова начнет бросаться на нас, мы будем убегать и возвращаться. Мы станем как волки…

Юноши поднялись на ноги и тотчас же нырнули в снег. От горной гряды в их сторону быстро двигались темные точки. Это были люди. Их было много, и шли они быстро.

— Плосколицые… — в ужасе прошептал Птенец Куропатки. Мизинец, сощурившись, до боли в глазах всматривался вдаль.

— Мы будем драться!.. — сказал через некоторое время Птенец Куропатки, видимо поняв, что им уже не уйти.

— Да! Мы встретим врагов так, как подобает мужчинам! Они решительно поднялись с земли и, выпрямившись во весь рост, стали ждать врагов, готовые вступить в последний бой.

А те, словно только заметив юношей, рассыпались по голой долине и пошли цепью — так поступают охотники, загоняя оленей. Шли они теперь медленнее и осторожнее. У каждого в руках был лук.

На расстоянии полета стрелы они остановились.

Это не были плосколицые. Покрой одежды был у них такой же, как и у охотников рода, к которому принадлежали юноши. Каждый тащил за собой маленькие походные сани — нарты.

Вперед выступил человек в белом малахае. Он прошел ровно половину расстояния до юношей, затем остановился и долго молча вглядывался в их лица. Потом так же молча положил перед собой на снег копье и лук с пучком красных стрел. Молодые люди, повинуясь законам предков, сделали то же самое.

— Я не вижу следов лис, я не вижу следов волков возле туши Длиннозубого зверя, — крикнул человек дребезжащим голосом. Язык его был понятен.

— Да, — сказал Мизинец. — Мы нашли его первыми. Вы пришли за нами, а потому возьмите свою долю. Пусть каждый из пришедших сюда будет сытым и веселым.

— Вы поступаете, как настоящие охотники. Ваш закон похож на наш закон…

— Мы люди Края Лесов, — с достоинством сказал Мизинец.

— А наш путь лежит с Великой реки. Мы Лесные люди. Значит, мы одного племени, одной крови. Но почему вас так мало у добычи, посланной добрыми духами? Почему вы ушли так далеко от мест, где кочует ваш род?

Птенец Куропатки подался вперед, чтобы крикнуть, рассказать, что из всего рода их осталось только двое, но Мизинец незаметно толкнул его в бок, а сам ответил:

— Мы ходим там, где нам захочется. Разве земля стала тесной? Мы первые из тех многих, кто идет позади нашей тропой.

— Ты говоришь правду. Земля просторна. Мы ходим по ней с миром, — отозвался человек.

— Это действительно те, кого мы искали, — тихо сказал Мизинец, а громко крикнул: — Пусть твои люди берут мясо мертвого Длиннозубого зверя!

Человек в белом малахае сделал знак стоящим позади охотникам. Те, разделившись на две группы, двинулись вперед — одни к мертвому зверю, другие с громкими криками — к живому. И когда живой зверь двинулся им навстречу, угрожающе подняв клыки, в него полетели камни и стрелы, а люди вмиг рассыпались по снежной долине. У них были широкие, подбитые оленьими шкурами лыжи, и потому бежали они легко, быстро.

А когда зверь остановился, они снова собрались вместе, и все повторилось. Так было много раз, пока живой Длиннозубый не устал и не оказался далеко в стороне от мертвого. Остальные охотники в это время разделывали тушу.

Юноши присели в стороне на корточки и равнодушно, с каменными лицами смотрели на все происходящее. Они знали: самые лакомые куски пришельцы оставят для них. Так велел поступать обычай.

Распоряжался разделкой тот самый человек, что разговаривал с ними. Это значило, что он самый старый и самый уважаемый среди пришельцев.

Когда больше половины работы было сделано, он подошел к юношам и тоже опустился на корточки и долго молчал, следя за работой охотников. Его звали Укушенный Морозом. Правая сторона бронзового морщинистого лица старика действительно была обезображена синими широкими шрамами.

— Мы идем уже две луны, — первым начал разговор Мизинец. Укушенный Морозом уважительно покрутил головой и, окинув потертую, изодранную одежду наших путников быстрым взглядом, сказал:

— Вы идете давно…

Разговор начался. Стараясь не перебивать друг друга, Мизинец и Птенец Куропатки рассказывали про все, что с ними случилось.

Пока шел разговор, люди с изумительным проворством, работая каменными ножами и острыми обломками кремней, разделали громадную тушу зверя и разложили мясо по нартам. Шкуру и кости они оставили тем обитателям леса и тундры, кто придет после них. Покончив с делом, они собрались вокруг пришельцев. Тем снова пришлось пересказать свои беды, уже для всех. Охотники сочувственно кивали головами, не перебивали и в разговор юношей с Укушенным Морозом не вмешивались.

Наконец старик сказал:

— Если вы хотите, мы возьмем вас с собою. У вас быстрые ноги — вы пришли к добыче первыми. У вас сильные ноги — вы знаете долгий путь. Вы живы, несмотря на все, — значит, вас хранят духи.

Сидевшие вокруг охотники одобрительно закивали головами, заговорили.

Мизинец поднял вверх руку с копьем и в наступившей тишине важно сказал:

— Пусть наша доля мяса Длиннозубого зверя станет общей долей…

Настало время Умирания Снега и Рождения Большой Воды. Об этом сказали маленькие серые птички, что однажды на восходе солнца звонко запели среди серых камней на склоне горы, у подножия которой находилось стойбище племени Лесных людей.

Внешне все оставалось как прежде: мужчины и женщины много ели, много спали и были ленивы, но ноздри их раздувались и начинали трепетать, ловя запах ветра с устья Великой реки.

Люди давно уже не ходили в походы и не говорили о них. Последним был тот, когда отряд самых беспокойных охотников под предводительством Укушенного Морозом принес в стойбище мясо Длиннозубого зверя и привел наших юношей.

Мизинец и Птенец Куропатки поселились в землянке старика. У племени не было главных. Никто никому не подчинялся, никто не имел права приказывать, но все слушались старших. Укушенный Морозом был одним из них. Несмотря на возраст, он был хорошим охотником, помнил, когда появился на свет каждый человек племени, и еще он был Великим Заклинателем — умел вызывать духов, улетать на небо, в Страну Вечного Жилища, куда попадают после смерти лишь самые смелые и удачливые охотники и женщины с очень красивой татуировкой. Старик мог уходить под землю, в Страну Понурых Голов, где жили плохие охотники и женщины без всякой татуировки. Укушенный Морозом лечил от болезней, точно предсказывал, когда придут олени. Он умел многое и потому пользовался всеобщим уважением.

Жилище старика ничем не отличалось от остальных. Это была тесная земляная пещера, вырытая на склоне сухого холма на берегу Великой реки. В жилище вел тесный узкий ход, по которому приходилось ползти на коленях. Крыша была сделана из жердей и засыпана землей. Посередине днем и ночью горел костер, и дым от него выходил через небольшое отверстие в крыше. Вдоль стен тянулись настилы из тонких стволов лиственниц с охапками белого мха на них и ворохами оленьих шкур.