Вскоре большой огонь вышел на окраину леса по всей долине. Перед напором страшной жары и удушливого дыма, которые надвигались вместе со стеной ураганного огня, цепочка людей казалась слабой, не способной даже замедлить движение жуткой неудержимой стихии. Казалось, она испепелит двуногих, как горстку сухой травы. Но люди с воспаленными от дыма глазами, с потрескавшимися губами, в волдырях от ожогов на руках и ногах с фанатическим упорством и отчаянной решимостью бросались на лавину огня. И он отступал! На время, но отступал. Слепая стихия и разумный человек встретились и сцепились насмерть. И людям, и большому огню отступать было некуда. Можно только или победить, или умереть.
В полдень, когда союзником огня стало палящее солнце, наступил критический момент. Уже дважды пламя прорывалось через поляну и достигало леса на горном кряже, а люди наваливались на него и тушили. Первый раз Фрут махнул в середину огня и хлестал огромной охапкой мокрых кустов в вихрях дыма и искр. К нему на помощь примчался Солл, и они усмирили огонь. Сами отделались ожогами. Сильно пострадал Аз. Когда огонь снова перешел поляну, Аз кинулся в пекло, сбивая жадные языки, но вдруг оступился и упал. Подоспевшие родичи отняли его у красного зверя. Теперь Аз лежал в тени и стискивал зубы, чтобы не стонать.
Сын Гирра видел, что люди выдыхаются, теряют веру в победу, что они скоро будут сломлены. Грун вспомнил слова отца после поединка с Юмом. Отец тогда сказал: «Побеждает воля и вера».
— Люди лесного племени! — крикнул Грун. — Огонь слабеет. Он так жадно пожирает свою пищу, что скоро умрет без нее.
Но заметно слабеть огонь начал только к вечеру, и все равно его нужно было стеречь, а люди уже не могли двигаться. В это время прибежал гонец от Гирра и сказал, что помощь близка. — Хвала духам! — воскликнул Грун. — Мы победили!
Аза, одного из сыновей Лата, которые получили сильные ожоги, и двух разведчиков, которых огонь отдал во власть духов, сын Гирра отправил в поселение. Их унесли на носилках. Грун и люди лесного племени еще несколько дней и ночей стерегли большой огонь и тушили его, если он где-то оживал. В поселение победители большого огня пришли утром, когда из-за лесистого хребта вышел великий бог неба. Ночью прошел дождь, и на небе вспыхнула полная радуга, опираясь концами в Кабанье болото и Длинное озеро.
Бог неба сулил людям лесного племени удачу.
Виктор Мироглов
Иччи
Как жили наши предки 20–25 тысяч лет назад? Об этом многое могут рассказать археологи и этнографы. Они знают, что жилища людей представляли собой легкие постройки, покрытые шкурами и ветвями деревьев, знают, что охотник позднего палеолита не умел варить пищу, а ел ее жареной, печеной или тушеной в нагретых углями ямах.
Важнейшим событием в истории человеческой культуры, тоже относящимся к позднему палеолиту, но получившим распространение только в мезолите, является одомашнивание собаки. Ее предком стал волк.
Это событие по своей значимости можно смело сравнить с «изобретением» человеком лука. Оно изменило в корне характер деятельности первобытного охотника. Впервые у него появился Друг, Помощник, Защитник.
Еще тысячелетия он всем своим видом напоминал волка из чащи (об этом говорят раскопки), но он уже жил рядом с человеком, делил с ним еду и тепло костра.
Как родилась эта удивительная дружба на заре человеческой истории? Возможно, сначала был случай, а потом… Об этом повесть «Иччи»…
Глава I
Бурый проснулся первым. Неслышно ступая по жухлым листьям, он осторожно выбрался из-под каменного карниза. Широкие мягкие лапы его сразу же утонули в пушистом снегу.
В высоком холодном небе ежилась, дрожала колючая звездочка — на землю шла ночь.
Бурый поднял лобастую голову, и кончик его черного носа вздрогнул. Не слышно было ни одного запаха, кроме запаха холодного чистого снега — ветер не бродил над лесами.
С вершины холма он видел эти леса — темные, безбрежные. У края земли они тонули в глубоких снегах и небо опускалось над ними совсем низко.
Волк оглянулся на логово. Иччи не шевельнулась. Но Бурый знал, что она не спит. Светлые, сощуренные глаза волчицы пристально следили за каждым его движением.
Бурый лениво зевнул. Сильные лапы словно подломились и он мягко свалился в снег, перевернулся на спину, откинул назад большую голову.
И сейчас же рядом мелькнуло поджарое стремительное тело Иччи. Зубы ее коснулись незащищенной шеи Бурого. Сцепившись в клубок, рыча, они покатились вниз по склону.
Все закончилось так же неожиданно, как и началось. Волки вдруг вскочили на ноги, весело и деловито отряхнулись. Шерсть на них распушилась и заблестела — они словно выросли, стали крупнее.
Трудно было поверить, что целых четыре дня Бурый и Иччи ничего не ели. Четыре дня и четыре ночи бродила над страною Лесов пурга, и только сегодня утром ветер умчался дальше, и на землю посыпался крупный тихий снег. И еще день пролежали голодные волки под скалой в чуткой дреме. Только сейчас, когда ветер утащил за собою тяжелые тучи, и небо поднялось высоко и открылись дали Лесной страны, они выбрались из своего убежища.
Бурый несколько раз обежал вокруг волчицы, потом сел прямо напротив нее и, заигрывая, положил ей лапу на спину.
Волчица тихонько заворчала. Пасть ее приоткрылась, стали видны великолепные белые клыки. Она отбежала в сторону, села на снег, близко к телу подобрала передние ноги и вытянула к тревожно мерцающей звезде узкую длинную морду.
Иччи завыла. Звук ее голоса был глубоким, сильным, чистым. Вой поплыл над заснеженной землей, разлился над чащами, над долинами замерзших ручьев. Он стлался низко, растекался как вода в половодье. «Ю-ю-ю-у-у-у-у-у-» — страстно выла Иччи, открыв розовую пасть и сильно вытянув шею.
Бурый, зачарованный ее голосом, придвинулся к волчице. Тела их соприкоснулись, и шерсть поднялась дыбом. Бурый подхватил песню. Голос его, в отличие от голоса волчицы был низким. Он почти не вибрировал, а шел рядом с голосом Иччи, не опережая его и не отставая. Голос Бурого был похож на вой ветра в скалах. И не было в волчьем вое ни тоски, ни кровожадной злобы, ни лютой ненависти. Это была песня радости двух здоровых и сильных зверей, счастливых тем, что есть у них эта лесная страна и сумрачное небо, и, наконец, кончилась пурга и снова пришло время охоты.
Волчья песня была недолгой, и человек, затаившийся у подножия холма, не шевельнулся, когда она закончилась. Он хорошо понимал язык зверей. Человек знал, что сейчас с дальних холмов отзовутся другие волки и их песни расскажут ему о чащах и долинах Лесной страны, о ее обитателях, проснувшихся после пурги. Он слушал далекие голоса, замерев, чутко ловя каждый звук.
И только когда в густеющих сумерках промелькнули две бесшумные тени — Иччи и Бурый ушли на охоту, человек заворочался и пополз из густого кустарника на четвереньках, волоча за собой копье. Там, где под снегом угадывалась хорошо натоптанная тропа, он, навалившись на древко, с трудом встал на ноги.
Прижавшись спиной к стволу дерева, человек откинул со лба густые спутанные волосы и оглянулся вокруг.
Тьма плавала между деревьями, черными клубами шевелилась в низинах. Надо было спешить, потому что человек боялся ночи. Ночь после пурги страшна. Обитатели Страны Лесов, измученные голодом, выходят на большую охоту. Голод отнял у них разум, и они стали дерзкими.
Человек вздрогнул и насторожился. Чуткий слух его снова уловил далекий, едва слышный вой. Он узнал голоса. Это пела свою охотничью песню волчья семья с Большого Болота. А когда вновь наступила тишина, человек пробормотал:
